Сердце Моего Монстра (ЛП) - Кент Рина - Страница 19

После того, как Виктор пригрозил мне своей собственной жизнью — чего он раньше не делал — мне пришлось заставить себя войти в мою нынешнюю роль.

Роль, которую я, возможно, неосознанно выбрал вместо Саши.

Без нее это ничего не значит, но, если я откажусь от этого, все, что у меня останется — это смерть.

Итак, я уладил дела с картелем Хуана и заключил с ним более выгодную сделку. С другой стороны, некоторые организации попросили стать союзниками после того, как стали свидетелями того, как я уничтожил албанцев.

Поэтому Рай может лаять, но никогда не сможет укусить.

Несмотря на все дерьмо, которое я разворошил, я по-прежнему лучший вариант для Братвы.

— Я думаю, — говорю я в ответ на вопрос Владимира. — Мы должны переждать, не предпринимать никаких действий против ирландцев и посмотреть, как они отреагируют. Если они выберут насилие…

— Я зарежу их во сне, — заканчивает за меня Дэмиен, потирая руки.

— Верно, — я поднимаю подбородок в его сторону, и он ухмыляется, как злобный маньяк.

— Разве мы не можем начать войну первыми и посмотреть, как она пойдет дальше?

— Нет, — говорю я прямо.

— Давай! Почему никто не принимает мои предложения всерьез?

— Потому что за ними почти нет смысла, — отвечает Игорь, затем фокусируется на мне. — Я согласен с этим планом, но мы также должны попытаться внедрить шпионов.

— Уже сделано, — говорю я. — У Адриана есть своя сеть внутри.

Мужчина, о котором идет речь, кивает.

— Мы начали это около недели назад. Если будет что-то подозрительное, я доложу Пахану.

— Всегда на шаг впереди, да? — Михаил ухмыляется.

— Я бы не согласился ни на что другое, — говорю я и затем завершаю встречу.

В большинстве дней я слишком оцепенелый, чтобы что-то чувствовать, но в другие дни облако слишком близко. Мрак душит мое дыхание, мое существо и все, к чему я когда-либо стремился.

Иногда я поражаюсь тому факту, что не увижу, как она следит за мной и соревнуется с Виктором за то, кто может защитить меня лучше.

А потом бывают дни, когда я удивляюсь, почему все еще дышу, когда она нет.

Это один из тех дней.

Мне нужно, чтобы все эти гребаные люди исчезли с моего лица, чтобы я мог напиться на ее могиле, как делаю это каждый день. Несколько часов, пока я сплю, прислонившись к дереву напротив ее надгробия — это единственный сон, который я могу получить, и даже он пронизан кошмарами о ее трупе.

Кошмарами о том, как она плачет, проклинает и бьет меня, потому что я решил обручиться с Кристиной, которая сейчас на самом деле беременна.

Рай задерживается позади, ее глаза практически стреляют лазерами в мою сторону. Ее муж стоит рядом с ней, главным образом, чтобы не дать ей меня застрелить. У нее громкий рот, который нужно обуздать.

Я подпираю подбородок кулаком и изображаю беззаботность, которой не чувствую.

— Есть ли причина твоего утомительного присутствия?

— Просто чтобы ты знал, я никогда тебя не прощу.

— Очень смело с твоей стороны предполагать, что мне есть дело до твоего мнения.

— Как ты можешь так равнодушно относиться к ее смерти, ты, гребаный мудак! — она бросается на меня, вероятно, чтобы ударить или дать пощечину, но Кайл держит ее за талию и оттаскивает назад. — Отпусти меня! — она борется с ним. — Кто-то должен вбить немного здравого смысла в его тупую голову!

— Я бы хотел отпустить, но я предпочту не быть свидетелем того, как тебя застрелят, принцесса.

— По крайней мере, один из вас умен, — я пренебрежительно поднимаю руку. — Убери ее с моих глаз, пока я не потерял ту немногую доброжелательность, что у меня осталось.

— Это твоя вина, что Саша умерла, — спокойно говорит она, ее борьба прошла. — У нее не было врагов, но у тебя они были. Черт возьми, ты собираешь их как знаки отличия, не заботясь о том, как это может повлиять на близких тебе людей. Я уже говорила, что ты не был достоин ее и, что тебе следовало отпустить ее, но, конечно, ты этого не сделал, и посмотри, чем это обернулось.

Я быстро встаю, но рефлексы Кайла быстрее. Он почти тащит ее из столовой.

— Мы уходим.

Моя рука сжимается в кулак. Если бы я прикоснулся к ней, я бы свернул ей гребаную шею. В этом нет сомнений.

Кайл был достаточно быстр, чтобы спасти ее из моих лап. Даже если временно.

Я стою там секунду, две…

Одним движением я хватаюсь за края стола и сбрасываю вниз все, что было сверху.

Тарелки, стаканы и остатки еды раскалываются и оставляют пятна на полу, но это никак не помогает утихомирить бушующий внутри огонь.

Может быть, я должен быть тем, кто отравит Рай, чтобы навсегда отключить ее гребаный раздражающий голос.

Это твоя вина, что Саша умерла.

Эти слова повторяются снова и снова, вступая в противоречие с тиканьем старых часов.

Тик.

Она умерла из-за меня.

Так.

Если бы она не знала меня, она была бы жива.

Тик.

Если бы я выбрал ее, ее бы не убили.

Так…

Кажется, что в моей голове происходит короткое замыкание. Либо это, либо я схожу с ума. Мое тело не может угнаться за моими мыслями, и ярость сотрясает меня.

Красная ярость.

Ярость, которая нуждается в пролитии крови и все равно будет недовольна.

Я перекатываю кольцо на пальце взад и вперед в безумном ритме, когда выбегаю из столовой. Я рад, что Виктора здесь нет, чтобы пилить меня, как моя несуществующая мать. Или что Карина не ждет меня с ножом — она снова взяла эту привычку после того, как в прошлый раз также обвинила меня в бесчувственности.

Холодный.

Апатичный.

Если бы я был таким же равнодушным, как утверждают она и Рай, смог бы я чувствовать удушье, независимо от того, сколько воздуха я вдыхаю?

Нужен ли мне алкоголь и ее гребаная могила, чтобы обрести некое подобие смутного покоя?

Почувствую ли я ее рядом с собой? Даже сейчас? Идущую рядом со мной, блять, молча, или, может быть, грустно?

Возможно, ее призрак преследует меня, потому что я не смог защитить ее. Хотя какого-то конкретного призрака нет. Просто покачать головой здесь и чертовски обнять там, как будто она снова собирает мои кусочки вместе, чтобы я мог пережить еще один день.

Хотел бы я быть таким бесчувственным, как думают Карина и Рай. Хотя я обычно такой, это не тот случай, когда дело касается Саши.

Жизнь без нее похожа на возвращение к той слабой, бесцельной и абсолютно жалкой версии меня самого.

Нет. Тогда у меня была цель.

Теперь у меня, блять, ничего нет.

Я хватаю бутылку водки по пути к выходу. Хотя мне она не нравится, Саше бы понравилась.

Это был ее любимый напиток в тех редких случаях, когда она употребляла алкоголь. Она была стереотипной русской, которая любила свою водку.

Теперь это мой любимый яд.

Все машины, которые заполонили мою подъездную дорожку, теперь уехали, позволив моим охранникам немного вздохнуть. Я не хочу показаться предвзятым — хотя я им являюсь — но у меня лучшие люди.

Адриан и некоторые из его людей также отбывали там срок, но их было всего несколько. Я был единственным, у кого было достаточно сил, чтобы забрать всех своих людей с собой, когда я покидал этот дом. Я потерял многих из них, но те, кто остался — самые дисциплинированные, верные люди, которые могут быть у любого лидера.

Несмотря на их общую депрессию из-за потери Саши, Максима и Юрия одновременно, они выкладывались на тысячу процентов под командованием Виктора.

Возможно, это единственная причина, по которой я все еще держусь, а не похоронен на шесть футов под землей с Сашей. Она считала их друзьями, и я никогда не прощу себя, если позволю чему-нибудь случиться с ними.

Если бы она узнала о Максиме, она бы возненавидела меня навсегда.

И Юрий… я не знаю, что, черт возьми, с ним случилось. Как будто земля раскололась и поглотила его, не оставив и следа.

Я подумал, что, может быть, он пошел за Максимом, но это не в его стиле — исчезать, не сообщив мне.