Некомбатант (СИ) - Лысак Сергей Васильевич - Страница 24

Что сказать? Узнал я очень много интересного. Как о криминальном мире Петербурга вообще, так и о криминальной «фирме» господина Ситникова в частности. Но именно того, что мне было нужно, эта троица не знала. Их послал Ситников, сказав кого, где и когда взять. Вытрясти все из клиента, но ни в коем случае не убивать и не калечить. Максимум помять слегка, если кочевряжиться начнет. Зачем это надо, исполнителям не сообщили. Вот они и попытались выполнить задуманное в меру своих сил. Однако, не получилось. Клиент оказался очень резвый. Ну что же, бывает. Поначалу они не придали этому большого значения, поскольку подобные накладки случались и раньше. Но вот когда на следующий день выяснилось, что их хозяина неожиданно траванули, а три облажавшихся кореша бесследно исчезли, оставшаяся троица запаниковала и залегла на дно. И совершенно напрасно. Если бы сразу подались в бега, то может и спаслись бы. Поскольку информацию об оставшихся членах «диверсионной группы» и месте их дислокации моя агентура доставила только через четыре дня. Еще сутки потратил на подготовку операции, в том числе проведя ночью разведку с воздуха. А потом нанес визит, закончившийся для бандитов фатально. Оставлять за спиной таких свидетелей я изначально не собирался. Ну а то, что еще три жмура появились на Лиговке, кому какое дело? Там подобными эксцессами никого не удивишь. Полиция тоже не проявила особого рвения в расследовании, поскольку все трое «потерпевших» были ей хорошо известны. Для полицейского начальства чем больше уголовники начнут резать друг друга, тем спокойнее будет в столице.

Так и закончилась эта история, почему-то не получившая продолжения. Что меня, честно говоря, очень удивило. Обычно, если говорят «А», то затем должно следовать и «Б». Но таинственный мистер Икс, заваривший эту кашу, почему-то больше себя не проявил. Либо его интерес к моей персоне угас, либо я этот интерес просто не обнаружил, поскольку никаких попыток снова «прощупать» меня не последовало, и никаких «выгодных» предложений мне не делали. Если не считать таковым разговор с полковником Отдельного корпуса жандармов Бенкендорфом, попросившего о приватной встрече в конце мая 1851 года. Но жандармы имели свой интерес.

Получив письмо с предложением встретиться в приватной обстановке от довольно высокого жандармского чина, я примерно представлял, о чем пойдет речь. И не ошибся. Господин полковник пришел на встречу в штатском и поначалу стал вести разговоры на обтекаемые темы, не касаясь острых моментов. Это мне быстро надоело, поэтому решил ускорить процесс.

— Фридрих Карлович, мы оба взрослые люди. Может давайте наконец-то перейдем к делу? Не верю, что Вы попросили о встрече для того, чтобы выяснить мое мнение о последней постановке в опере. Или о не менее «важных» вещах.

— Ну, что же… К делу, так к делу. Юрий Александрович, насколько мне известно, Вы в этом году заканчиваете институт и собираетесь съездить в Европу?

— Уже знаете? Впрочем, некорректный вопрос. Да, заканчиваю институт. И действительно собираюсь съездить во Францию.

— А зачем, если не секрет?

— Хочу на месте ознакомиться с французским судостроением. Вы ведь в курсе, что мы с отцом тоже начали осваивать это дело? Но опыта в этом у нас пока нет. Вот мне и хотелось бы поучиться у тех, кто его имеет.

— А почему не в Англию? В так называемую «владычицу морей»?

— Вот именно, так называемую. Вам известно, что англичане с удовольствием использовали в своем флоте трофейные французские корабли? Если с флотоводцами у французов были проблемы по сравнению с англичанами, то вот французские корабелы сильно превзошли английских коллег в своем мастерстве. Потом, возможно, и побываю в Англии, Но пока что собираюсь во Францию

— Да, мне известно, что англичане предпочитали командовать французскими трофеями. Как ни удивительно, но с фактами не поспоришь. Что же, Вы инженер, Вам лучше знать, с кем стоит иметь дело. Не буду лезть не в свою епархию. У меня к Вам вопрос несколько иного плана. Если Вам удастся побывать на французских верфях и завести нужные знакомства с теми, кто там служит, не смогли бы Вы выяснить некоторые вопросы, касающиеся французского судостроения?

— Постараюсь, Фридрих Карлович. Но многого обещать не могу. Сами понимаете, что лишнего мне французы не покажут. А покажут только то, что уже ни для кого не секрет.

— Хм-м… И Вы так спокойно к этому относитесь?

— А как я по-вашему должен к этому отнестись? Кричать, что это недостойно порядочного человека — заниматься шпионажем? Полноте, Фридрих Карлович! Я хоть и молод, но не дурак. И патриот России, считающий, что в Европе у нее нет и не может быть союзников. Там все спят и видят, как бы снова раздробить империю на удельные княжества. А сейчас скажу уж вообще крамольную вещь с точки зрения нашего высшего общества. У меня нет никакого предубеждения против вашей службы. Считаю, что вы заняты полезным и очень необходимым для России делом. Поэтому буду помогать вам в меру своих сил и способностей. Удивлены?

— Откровенно говоря, да. Удивили, Юрий Александрович… Обычно cтуденческая молодежь скептически относится к нам. Причем скептически — слишком мягко сказано… Ну и хорошо. Я рад, что мы нашли общий язык. Сами понимаете, что никаких приказов я Вам отдавать не могу. Это всего лишь просьба. Выяснить как можно больше о французском судостроении. Вас, как человека нового, и ни с какой государственной службой не связанного, вряд ли будут опасаться. Поэтому могут легко пойти на контакт и сделать точно такое же предложение, какое я сделал Вам. Не боитесь?

— Будет странно, если этого не произойдет. Ведь молодой повеса, сынок богатого русского промышленника, просто идеальная кандидатура для вербовки. Который наконец-то вырвался из лапотной России в просвещенную Европу, и рад приобщиться к европейским ценностям. А если он иногда с осторожностью будет высказывать в узком кругу свои мысли, не совсем согласующиеся с внутренней политикой Российской Империи, то пройти мимо такой персоны наши французские «друзья» никак не смогут.

— Да, такое возможно. И что же предпримет наш молодой повеса, получив столь неожиданное предложение от «друзей»?

— Поначалу воспримет его, как шутку. Но когда ему объяснят, что шутки здесь неуместны, начнет торговаться. Чтобы у «друзей» сразу же сложилось правильное мнение. Никакими революционными идеями о свободе, равенстве и братстве соблазнить повесу нельзя. Его интересуют только деньги. Ведь денег, как известно, много не бывает. А папаша держит сына на довольно голодном финансовом пайке, что его жутко бесит. То есть, в конечном итоге мы хоть и со скрипом, но все же договоримся. И когда я вернусь в Россию, вы получите в моем лице прекрасный канал для передачи нужной вам информации и дезинформации во Францию.

— Да, интересный вариант… А почему не хотите сыграть роль вольнодумца, одержимого идеей «борьбы с тиранией»?

— Могут просто не поверить. Сынок богатейшего фабриканта, наследник огромного состояния, и вдруг «борец с тиранией»? Там ведь обязательно наведут обо мне справки, прежде чем начать серьезный разговор. Или не захотят иметь со мной дело в долгосрочной перспективе. Хоть русские вольнодумцы и полезны для наших европейских «друзей», но они непредсказуемы и слабо контролируемы. Поэтому наши «друзья» вряд ли станут рассчитывать на долговременное сотрудничество с таким специфическим контингентом. Но вот как одноразовые исполнители для каких-то диверсионных акций господа вольнодумцы вполне подойдут, Когда важен только результат, а не жизнь исполнителя. Нас же интересует долговременное и плодотворное сотрудничество. А для этой цели гораздо лучше подходят не идеалисты-бессеребреники, которые могут взбрыкнуть в любой момент, а продажные циники, для которых нет ничего святого, и у которых все измеряется в деньгах. Такими гораздо легче управлять, и можно быть уверенным, что они не предадут, пока им регулярно и хорошо платят.