ДНИЩЕ: Отрывая лица (СИ) - Фейн Пол - Страница 37

— Что тебе сказать? — Терпеливо спросил Бром, понимая, что спорить с пьяным бессмысленно.

— Да не сказать! Ты пойми, что дерьмо всё это! Хранитель… Все эти ублюдки — слуги пришельцев. Ты что, встал на сторону пришельцев?!

— Нет, — ответил Бром, — никто не встал ни на чью сторону.

— Кэт погибла из-за них! — Он крикнул, но Брому удалось одним жестом умерить его голос.

Но не остановить.

— Вот увидишь, — договорил Мутный, — пришельцы припомнят нам эту дружбу. Всё это просто так не закончится!

— Ты спать пойдёшь? — Прямо спросил Бром.

— Ты предал нас, — заплетающимся языком сказал парень.

Этого Бром не стерпел и вырубил парня одним ударом. Сделав глубокий вдох, Бром поправил свою одежду, выдохнул и отправился обратно. Начинало светать, а они всё не собирались расходиться. Они ели много мяса, и, кажется, всё только начиналось. Слабоват оказался Мутный на выпивку.

Но я прекрасно понимал, что он чувствовал. Если бы я был на его месте, я бы испытывал то же самое. И держать в себе такое очень сложно. Почти невозможно. Вот только не следует об этом разговаривать ни с кем. Тем более в пьяном угаре. Синька — чмо, что тут сказать.

Когда я открыл глаза, первое, что пришло мне в голову — что я просрал всё на свете. Встрепенувшись, я быстро понял, где я и кто я. Мутный больше не пускал слюни на землю. Видимо, уполз в свою нору. Или где они тут живут…

— Папа, смотри! — Послышался детский крик.

В поле зрения появился мальчуган Брома, который делал «колесо». У него выходило кривовато, что очень забавляло Брома, который стоял и смотрел за этим действием у груды хлама, немного отдалившись от общего веселья. Они праздновали так долго, что я уже успел выспаться, игнорируя их вопли. И эта картина была мила моему сердцу.

— А ты знаешь… Я всё же тебе кое-что принёс! — Сказал Бром, с загадочной улыбкой смотря на сына.

— Да?! — Обрадовался ребёнок, тут же бросив упражнения в гимнастике.

— Да-да, смотри!

И Бром протянул ладонь, на которой лежала игрушка — разноцветный робот в нелепейшей броне.

— А-а-а-а-а-а-а-а!!! — Завизжал от восторга мальчишка так звонко, как это умеют делать только дети.

И побежал к отцу. Лицо Брома растянулось в улыбке. Я прекрасно знал, каково это — радовать своих детей. Не было ничего прекраснее, чем удивление и восторг близких.

Но в этот момент пацан словно оступился. Я лишь успел заметить, как совсем рядом раздался хлопок, после которого невероятная сила ворвалась в тело бегущего ребёнка. Мощь была настолько сокрушительной, что на моих глазах произошло ужасное. Туловище разворотило молниеносно и необратимо. Руки отлетели, и к любящему отцу неслось уже то, что никак не напоминало человека. Спустя какой-то лишь миг на Брома налетели брызги, и волна крови окатила его с ног до головы.

Ещё улыбаясь, Бром пытался понять, что произошло. И я тоже.

Но потом до него дошло, и улыбка медленно стала искажаться на его лице. Я отвернулся, не в силах смотреть на него. Я видел многое, но такое…

Признаться, я умел справляться с шоком, но в этот раз меня отпускало очень долго. Невозможно было понять, что происходило внутри меня. Что происходило внутри Брома. Это был кошмар.

Придя в себя, я сообразил, что же всё-таки случилось.

Странно, но ничего из этого не видел никто из пирующих людей. Они также продолжали есть мясо и галдеть, пока Бром стоял на коленях с открытым ртом, весь облитый кровью и покрытый ошмётками нежной плоти.

Такое могло сделать только оружие большого калибра.

— Пейте кровь! Пейте кровь!!! — Доносились крики с буйного пиршества.

С отвисшей челюстью Мутный лежал за ружьём. Именно из этого оружия и был сделан выстрел, превративший ребёнка в куски мяса, разбросанные по площадке. Мутный не двигался, потому что и сам не мог поверить в то, что только что сделал.

— Ты промазал, — сказал я и схватил его за горло.

Безумие: 60 %

Ярость: 60 %

Наспех сооружённая постройка походила на эшафот.

Это был отличный день для похорон. Погода стояла безветренная, Днище притихло, а Воронка, кажется, была спокойна. Единственное, что изредка нарушало тишину — издалека доносился гулкий звон. Он словно бы брался из ниоткуда, наполнял голову, и снова удалялся, так и не оставив после себя никакой информации, ничего. Как и умирающие люди.

Гроб был сделан из большой бочки, литров на двести. У неё была вырезана верхушка, чтобы можно было поместить туда то, что осталось от тела, и вместо неё приделана закрывающаяся пластиковая дверца. Естественно, содержимого бочки не было видно, да оно и к лучшему.

Затягивать с расставаниями не стали, всё было организовано буквально в тот же день, поэтому я и стал свидетелем этой мрачной сцены. Парень, который был столь щедр, что выдал мне бронекостюм, похлопал меня по плечу. Эта привычка могла и его однажды свести в могилу.

— У нас спокойно относятся к смерти, — сказал он мне, — но, когда это происходит с детьми… Это неправильно.

Для того, чтобы поучаствовать в ритуале, из своих нор повылезало большинство местных жителей — по крайней мере я видел намного больше людей, чем до этого присутствовало на пиру.

— Кстати, меня зовут Тим, — сказал парень и настойчиво протянул мне руку.

Я не стал отказывать ему и в ответ пожал руку. Я не знаю, что сегодня означал этот жест, скреплял ли он каким-то мифическим образом взаимоотношения, или имел магическую силу в умах людей — мне было плевать. Тим выжидающе смотрел на меня, но потом отпустил руку и просто стал молча наблюдать за происходящим. До меня не сразу дошло, что в ответ я должен был ему представиться. Да, неловко вышло… Но момент был упущен. Чёрт с ним.

— У вас большое поселение, — заметил я.

— Раньше было намного больше, — охотливо ответил паренёк, увидев, что я иду на контакт, — но со временем нас всё меньше. Да и в округе не так много людей, которые с радостью заглянули бы к нам… На огонёк.

Он отчего-то рассмеялся, но я не понял его шутки. На него посмотрело несколько человек, после чего он замолчал.

Я услышал звук воткнутой в землю лопаты. Наконец яма была готова. Её вырыл сам Бром, отказавшись от любой помощи. Даже отсюда было видно, что он перестарался, так как яма была излишне большой для бочки. Похоже, что брался он за это дело с пристрастием. Ему помогли выбраться, после чего он вытер землю прямо об одежду. Белая рубашка и так была грязной донельзя, но появившиеся на ней следы земли теперь навряд ли когда-нибудь отмоются.

— Веди, — сказал Бром кому-то, отдышался и поднялся на пристройку, на которой стояла бочка.

Некоторое время он задумчиво смотрел на самодельный гроб, но потом окинул взглядом собравшуюся толпу по головам. По моим прикидкам здесь сейчас присутствовало по меньшей мере человек двести.

— Как вы знаете, — сказал Бром, — мой сын трагически погиб, не успев узнать, что такое быть взрослым… Стать мужчиной. Испить крови врагов!

Бром прервался, потому что на эшафот привели человека с мешком на голове. Руки его были связаны за его спиной. Нетрудно было догадаться, что это был виновник произошедших событий. Мутный. Люди удалились, оставив на сцене лишь Брома, Мутного и «гроб», подошли к лопатам и принялись ждать у ямы.

— Мой сын погиб по неосторожности.

Бром стянул мешок с головы Мутного. Тот выглядел помято и угрюмо. Полностью отражая свою кличку. Он молчал и смотрел в пол.

— Я приказал привести тебя сюда, чтобы ты видел, как мы хороним человека. Как я похороню своего сына! — Горечь в голосе Брома было сложно сдержать, но он продолжил, — я хочу, чтобы ты до последней минуты своей жизни помнил, что ты наделал!

Бром отвернулся от него, не желая смотреть в лицо виновного.