Баламут 2 (СИ) - Горъ Василий - Страница 39

Мой второй «клиент» оказался на удивление сообразителен — доперев, что ситуация стала развиваться не по их плану, поставил свой гидроцикл на попа, чтобы прикрыться его корпусом от возможных атак, и… опрокинулся от ударной волны. Сопротивлялся и потом — дотянулся до меня помутнением сознания уровня подмастерья последних ступеней, отправил в мою сторону каменный кулак и прикрылся панцирем. Но использование школы Земли не прибавило парню плавучести, и я последовал примеру Ларисы Яковлевны — пролетая мимо, прыгнул в воду и помог бедняге утонуть.

Вынырнул уже через минуту, подтянул бездыханное тело к заглохшему водному мотоциклу, привязал пластиковой стяжкой, извлеченной из перстня, к буксировочной рукояти на корме, и оглядел «поле боя». Увиденное успокоило: «клиент» Долгорукой, серый от ужаса, пялился на обрубок руки, прижженный чем-то огненным, и выл на одной ноте; Шахова придерживала своего «утопленника» у его гидроцикла и работала в какой-то программной оболочке, а мой первый противник зажимал пострадавшую конечность выше раны и безостановочно умолял вызвать Службу Спасения!

Следующий взгляд — на пальцы Язвы, начавшей делиться своими идеями по продолжению мероприятия — подарил Понимание, и я, назвав бедолагу по имени, предложил неплохой выход:

— Костя, в принципе, я могу дать команду тебя подлечить. Но под клятву Силой.

— Подлечите, пожалуйста: я истекаю кровью и уже не чувствую ног!!! — взвыл он.

Я пропустил этот крик души мимо ушей и озвучил свои условия:

— Клятва должна звучать приблизительно так: я, такой-то и такой-то, клянусь Силой рассказать абсолютно все, что знаю, о том, как я и мои друзья принуждали к близости или насиловали женщин, и о тех, кто нас прикрывал. Готов?

— Да, конечно, только подлечите!!!

— Сначала клятва! Мы тебя очень внимательно слушаем…

14 августа 2112 г.

…Просыпаться по звонку будильника всего через пятьдесят минут после завершения самой безумной ночи любви в моей жизни не хотелось от слова «совсем», но я вовремя вспомнил обещание, данное Долгорукой еще в ночном клубе, и взбодрил себя восстановлением. Потом посмотрел на умиротворенное лицо женщины, в наш второй раз показавшей мне небо в алмазах, полюбовался восхитительно красивыми и чуть припухшими губами, вкус которых все еще чувствовал на своих, перевел взгляд на ресницы, только начавшие отрастать, и накрыл ладонью пальчики, пригревшиеся на моей груди:

— Даш, солнце, ты хотела пробежаться вдоль моря…

— Ага… — не открывая глаз, ответила она, потом вспомнила, что было ночью, и… вспыхнула желанием, ударившим через щуп по моему сознанию:

— Рат, милый… можешь меня поцеловать?

Не знаю, почему, но в этот момент внутренняя готовность остановиться в любой момент, всегда ощущавшаяся в ее эмоциях, неприятно уколола. Но я вовремя вспомнил формулировку клятвы, полученной от этой женщины, и выключил голову. Минут на пять-семь. И не ухнул в очередное чувственное безумие только из-за того, что ожил комм на запястье Даши.

— Язва… — расстроено выдохнула она, когда я оторвался от ее сосочка, посмотрела на меня взглядом, затянутым поволокой желания, и… заставила себя успокоиться: — Пишет, что я от тебя никуда не убегу, а мы улетим из Дагомыса уже завтра утром.

— Теперь точно не убегу… — пообещал я, почувствовав в первой половине фразы толику неуверенности и постаравшись дать понять, что эта ночь изменила… если не все, то очень многое.

Женщина засияла, подтянула меня к себе и благодарно чмокнула в губы. Потом встала с кровати и, даже не подумав взять с кресла халат, пошла к двери, эротично покачивая крутыми бедрами и привлекая внимание к идеальным ягодицам. А я немного задержался — натянул шорты на голое тело, накинул покрывало на разоренную кровать и лишь потом вышел в коридор. Пока плелся к ванной, вглядывался в женские силуэты, видимые под чувством леса, и готовился отвечать на подначки. Ан нет — когда я появился на пороге и пошел к «наполовину занятой» душевой кабинке, Язва метнулась ко мне, порывисто обняла, встала на цыпочки и еле слышно прошептала на ухо:

— Спасибо: она такая счастливая…

Я невесть в который раз за последний месяц подумал, что ничего не понимаю в логике этой конкретной женщины, чмокнул ее в щечку, шепнул «Ты у меня чудо…», разделся и составил компанию Долгорукой. А уже через четверть часа вышел из дому следом за старшими подругами и припустил по слишком хорошо знакомому маршруту.

Как ни странно, но настроение не испортилось ни в начале движения, ни потом — да, на самом краю сознания то и дело мелькали воспоминания из «прошлой жизни», напоминавшие о Ярине, но приступы грусти получались какими-то очень светлыми. Скажу больше: пробежав половину обычной дистанции, дав команду разворачиваться и увидев глаза Дарьи, я вдруг понял, что она наслаждается бегом и за себя, и за дочь, решил, что это правильно, и всю обратную дорогу представлял, как сияла бы Бестия-младшая, окажись в этот момент с нами.

Приблизительно в том же ключе прошел и заплыв к горизонту: по пути «туда» мы выкладывались, как могли, и работали не только на технику, но и на скорость, зато обратно скользили, получая удовольствие от возможности бездумно плыть «в никуда», уютно молчать и чувствовать, что живем одним и тем же мгновением.

К сожалению, в десятке метров от берега ожил комм Язвы, и она, посмотрев на экран, сообщила, что звонят по делу. Я повел рукой, предлагая пообщаться, потянулся ногой ко дну, нащупал мелкие камешки и встал. Долгорукая, продолжавшая наслаждаться морем, абсолютной свободой и нашей компанией «за двоих», заплыла ко мне на руки, устроилась поудобнее, прислушалась к репликам подруги и отпальцевала свое мнение.

Я тоже считал, что приглашать к нам домой абы кого нежелательно, поэтому согласно кивнул. А через пару-тройку минут вынес Бестию из воды, дождался, пока Шахова расстелет покрывало, и опустил на нее разомлевшую женщину.

— Глеб Павлович будет через двенадцать минут… — сообщила Лариса Яковлевна, легла так, чтобы между нею и Дашей осталось место для меня, и спросила, в каком ключе мы будем с ним общаться.

— Во вчерашнем… — не задумавшись ни на мгновение, ответил я. — Мы прилетели сюда ОТДЫХАТЬ, а он — работать. Вот пусть и работает. Благо, вся необходимая информация у него уже есть.

— Он едет доложить о результатах своих ночных трудов! — уточнила она. — Насколько я поняла, задержано три с лишним десятка человек, большая часть из которых уже дает признательные показания; пресечено аж семь попыток замять дело, а все те, кто пробовал давить авторитетом, сидят и поют…

— Вот и хорошо! — равнодушно заявил я, лег на спину, раскинул руки, зная, что дамы все равно попросят это сделать, и продолжил излагать свои мысли: — В смысле, пусть поют и дальше. А мы продолжим отдыхать в свое удовольствие. Ибо завтра улетать, а тратить время на всякую ерунду как-то не хочется.

— Согласна… — мурлыкнула Бестия, пристроила голову на мое плечо и закрыла глаза…

…Заместитель главы Второго Департамента Министерства Юстиции, действительный статский советник Кондаков, прилетевший в Дагомыс через три с половиной часа после нашего «боестолкновения» с излишне наглыми ухажерами и взявший в свои руки контроль над телодвижениями местных силовиков, не заставил себя ждать. В смысле, появился на пляже вовремя, без труда идентифицировал нашу компанию, подошел и вежливо поздоровался. Что интересно, в этот раз обратившись ко мне с подчеркнутым почтением.

Я мысленно усмехнулся, вспомнив его реакцию на вкладку «Награды» моего идентификатора, но напоминать о том конфузе, естественно, не стал — встал, поприветствовал, пожал протянутую руку и объяснил причину выбора столь своеобразного места для беседы:

— Не знаю, в курсе вы или нет, но мы буквально несколько дней тому назад вернулись из рейда к Червоточине. День на четвертый пребывания в Багряной Зоне мои напарницы размечтались о море, солнце и отдыхе на пляже, а я дал слово воплотить эти мечты в жизнь. Нарушать свои обещания я не умею, так что прошу прощения за доставленное вам неудобство.