Самый лучший комсомолец. Том второй (СИ) - Смолин Павел - Страница 35

— Доигрались, б*ядь! — это нам троим — мне, Вилочке и дяде Пете. — «В совхозе никто по нам стрелять не будет, зачем мне табельное!», — передразнил он, судя по всему, полковника.

В совхоз оружие и впрямь никто кроме специально выделенного КГБшника, который в деда не стрельнул и вообще «завтыкал», не брал, понадеявшись на старый добрый русский «авось».

— Виноват, товарищ генерал-полковник! — рявкнул дядя Петя.

— А ты чего?! — переключился дед на Виталину. — У тебя четкий приказ — в случае сопротивления объекта оглушить и утащить в безопасность!

— Виновата, товарищ генерал-полковник! — рявкнула она в ответ, преданно тараща глаза на начальство.

— Не можешь ребенка нокаутировать — линию огня собой перекрывай!

— Виновата, товарищ генерал-полковник!

Судоплатов повернулся ко мне:

— А с тобой даже говорить не хочу — спецподготовка удваивается, и никакой самообороны и тира — будешь вон за ней хвостиком бегать, — кивнул на Вилку. — Учиться телохранителю не мешать дело делать!

— Виноват, товарищ генерал-полковник! — проникнувшись атмосферой, рявкнул и я.

Ну и в целом виноват, тут не поспоришь — дробинки-то пофигу, но Вилочку с дядей Петей подставил.

— С этой минуты — никуда без оружия, и не в сумочке, а в кобуре, поняла? — даванул Судоплатов взглядом Виталину.

— Так точно, товарищ генерал-полковник!

— К тебе тоже относится! — это дяде Пете.

— Так точно, товарищ генерал-полковник!

— А Вадик-то куда смотрел? — уже нормальным тоном затребовал дед объяснений у товарища полковника.

— У товарища капитана прямой запрет от майора Филаретова на применение табельного оружия в случае, если могут пострадать гражданские, — ответил дядя Петя. — А еще он, по собственным словам, «растерялся».

— Бардак, б*ядь! — остался недоволен Судоплатов. — До всех же особые распоряжения доводили, а этот…

— Отправляется в отставку в связи с полным служебным несоответствием, — подсказал Цвигун. — Вместе с майором Филаретовым.

— Семен Кузьмич, прошу разрешения приставить своему сыну секретаря «из наших», — уже нормальным тоном попросил начальника Судоплатов, закончив нависать над нами и опустившись на стул у стены. Вздохнув, пояснил. — Не мог я его воспитывать, Эмма занималась, а она у меня сами знаете.

— У Эммы Карловны стальной характер, — кивнул Цвигун.

— Мягкий он у меня, интеллигентный. Кандидат наук, — не без гордости похвалил сына дед Паша. — Вот и случилось ЧП — ну не могут ребенок и такой вот председатель нормальную вертикаль подчинения выстроить.

— Одобряю, — разрешил Семен Кузьмич.

— Товарищ генерал-полковник, прошу перевести меня на менее ответственное направление! — вдруг попросил дядя Петя. — Староват я для таких приключений, — объяснил причину в ответ на вопросительные взгляды начальства. — Объект сложный, непоседливый, вызывает человеческую симпатию. Не тяну.

Жаль — мне товарищ полковник очень нравится, чисто по-человечески. Урок усваиваем — «дяди» мне не друзья, а если прикипел к кому — не косячь, потому что сами от греха подальше свалят от такого проблемного объекта. Дурак ты, Сережа, детство в жопе играет, а на этом этапе с ним, как бы грустно не было, пора насовсем прощаться.

— Пиши рапорт, Петь, — кивнул дед.

Товарищ полковник козырнул и покинул кабинет.

— Последнее предупреждение, — пригрозил Судоплатов Виталине. — Еще одно неподчинение приказам — будешь разжалована в домохозяйки!

— Может Сергей этого и добивается? — предположил Семен Кузьмич.

— Никак нет, товарищ генерал армии! — отверг я страшное обвинение. — Все случившееся — следствие моей глупости!

— Не только твоей! — зарубил оправдания дед. — «Фанеру» объекту, лейтенант!

— Есть! — рявкнула Виталина и втащила мне в грудину.

Согнувшись, попытался вдохнуть выбитый из легких воздух.

— Поприседай! — посоветовал дед.

Помогло. Обидно, сука! Ладно, это понятно зачем — проверка такая, поднимется ли у Вилочки рука на драгоценного мальчика. Не приказ о ликвидации, конечно, но минимальная служебное рвение подтверждено. Да и не в ней дело — мне демонстративная оплеуха-сигнал не забываться. Нет, все еще обидно. И больно. Слезки втяни, тряпка — ребра целы, нефиг ныть!

— Свободны, — махнул на нас рукой Судоплатов.

— Товарищ генерал-полковник, прошу возможности поговорить с товарищем генералом армии по личному вопросу, — попросил я, соблюдая субординацию.

Вассал моего вассала — не мой вассал.

— Семен Кузьмич? — запросил подтверждения дед.

— Конечно, Павел Анатольевич, — одобрил Цвигун.

— Иди рапорт пиши! — выгнал дед Виталину.

— Есть! — козырнула она и покинула кабинет.

Я опустился на стул и потер грудь, наградив деда укоризненным взглядом.

— Команды «вольно» не было, — ожидаемо не стушевался он.

— Я же гражданский, — развел я руками. — И уважаю вас, товарищи генералы, чисто по-человечески. Демонстративно подчиняюсь только тогда, когда есть риск уронить ваш авторитет перед подчиненными, но сейчас-то чего во фрунт тянуться?

— Дерзкий, — хмыкнул Цвигун.

— В могилу такой внук сведет, — вздохнул Судоплатов.

— О чем ты хотел поговорить, Сережа? — спросил меня начальник всея КГБ.

— Хотел поговорить на тему жилищных условий ассоциированных со мной сотрудников, — ответил я и пояснил. — Кусок продукции совхозных заводов решено потратить на многоквартирный классный дом в Сокольниках, прошу разрешения поселить туда лишенных отдельных квартир сотрудников.

— Нельзя, — покачал головой Цинев.

— Приказы не обсуждаются, Семен Кузьмич, но почему?

— Потому что сотрудникам КГБ запрещено жить скученно, — пояснил он.

— Логично, — вздохнул я. — Тогда может в новострой заселить кого попало — по предварительному согласованию, конечно, а в освободившиеся квартиры «раскидать» моих «дядей»? Они же с госнаградами все, с великолепным послужным списком — неужели не заслужили?

— Это можно, — одобрил Цвигун. — Заслужили — спору нет, и общежития «разгрузить» будет полезно — штаты расширяем, особенно экономический отдел, — и подмигнул мне так заговорщицки, что аж приятно стало — твоих мол рук дело, Сережка.

Кругом одни адепты методичек — лишь бы в голову залезть поглубже, блин. Судоплатов в этом плане хорош — хоть орать не стесняется, почти нормальный дед с поправкой на вот это вот все. Но подготовка к разрешению кооперативов идет полным ходом — это замечательно, в моей реальности силовики прямо зашивались от резко изменившегося жизненного уклада, а здесь, получается, соломка подстилается — не панацея, конечно, но всяко лучше, чем на самотек пускать.

— Из важного у меня все, но, если у вас есть немножко времени, Семен Кузьмич, я бы хотел про кино спросить.

Про «Семнадцать мгновений весны».

— Все готово, в феврале снимать начнут, — просветлел лицом Цвигун.

Любит хороший контент.

— Тогда песни прямо завтра запишу и в Минкульт отправлю, — пообещал я.

— И мне копию, — попросил Семен Кузьмич.

— Обязательно, товарищ генерал!

У выхода из кабинета замялся и жалобно посмотрел на деда.

— Кабинет 309, — выдал он наводку.

Попрощавшись с генералитетом, вышел из кабинета и отправился на третий этаж — здесь у нас безликие кабинеты для служебного пользования оперативниками — поздоровавшись со «случайно» прошедшим мимо дядей Афанасием, поозирался — никого! — и расстегнул рубаху на груди. Да, это совершенно восхитительный, наливающийся соками, огромный синяк! Так-то и ребра могла сломать — в том числе с летальным исходом. Сильна моя девочка. Постучал в девятый кабинет, услышал «войдите».

Виталина выскочила из-за стола, за которым при помощи машинки сочиняла рапорт, и кинулась было меня расцеловывать — кается, блин.

— Отставить! — улыбнулся я ей, взяв за плечи и мягко отстранив. — Нашкодившего котенка натыкали носом в нехорошее — это правильно, справедливо и полезно, котенок урок усвоил и больше гадить в собственные тапки не станет. А приказы нужно выполнять, всегда и любые. Верно?