Отщепенец. Книга 2 (СИ) - Ермоленков Алексей - Страница 28

Она проверяла меня, и я попался. Не настолько она глупа, чтобы пытаться пленить меня и силой заставить вступить в свой род. Нет, я ей нужен таким, какой я есть, по собственной воле связавший себя с Фроловыми. И зацепить она меня уже смогла. От Кати я теперь никуда не денусь, потому что люблю ее. Вот только выйдет она за меня лишь на моих условиях… если захочет ждать, конечно. Кто его знает, когда мой антипод объявится, и когда я его смогу грохнуть? Да ладно «когда», я вообще не представляю, как можно убить душу, способную без перерождения менять тела!

Ладно, что-то я отошел от темы. Итак, Фролова старшая устроила мне проверку и выяснила, что хотела. Теперь она точно знает, что я не антимаг. Сильно сомневаюсь, что в антимага может влететь сущность огненной стихии, а вылетев, принять облик девушки погладить его по щеке, и он после этого выживет. Уверен, такое не каждому архимагу, обладающему единением со стихией, подвластно. А, скорее всего, только Фроловой старшей. И она специально выпустила ее для меня, сделав подарок перед войной, чтобы дать мне шанс на ней выжить.

А еще она поняла, почему я отказался вступить к ним в род, и дала мне шанс разрушить официальные отношения. Именно для этого она устроила нападение на меня, и именно поэтому выпустила сущность стихии огня, перед этим убедившись, что я выдержу ее присутствие, постепенно повышая температуру. Разумеется, по какой конкретно причине я не хочу жениться на Кате она не знает, но поняла что я хочу защитить ее разорвав с ней отношения.

Вот только почему она в присутствии Кати вызвала сущность стихии огня? Ведь девушке стало плохо в определенный момент. Неужели просекла, что я смогу помочь ей?! Ай, да Алевтина Владимировна, не зря она является главой самого сильного и влиятельного клана в Российской империи! Как мальчишку раскусила. И что самое интересное, она решила мне помочь. Что ж, красавица, отныне род Фроловых под защитой моего рода, и я лично перед вами в долгу! А пока, я воспользуюсь вашим подарком и разорву все отношения с Фроловыми так, что никто в этом не усомнится!

Фролова остыла, а камень вокруг нас все еще оставался раскаленным, в комнате расплавилось и сгорело все, включая одежду на Кате и Алевтине Владимировне. Наверное, благодаря единению со стихией ей удается столь молодо выглядеть. Выглядела она совсем не бабкой, столь молодое и привлекательное тело заставило меня спустить свой взор ниже ее лица. Но я тут же посмотрел ей в глаза и громко прорычал:

— Я разрываю все отношения с родом Фроловых. Все договоренности аннулируются!

Затем развернулся и направился к стальным ставням, что были не просто закрыты, они сплавились и теперь их разве что автогеном или болгаркой разрезать можно.

Проходя мимо Кати, я остановился и, взглянув ей прямо в глаза, произнес:

— Я тебя ни в чем не виню. Я понимаю, род прежде всего. Именно поэтому нас больше ничего не связывает.

После этих слов я продолжил свой путь к двери. Да, дверь стальная и она спаялась, но камни то раскаленные, а значит, стали менее твердыми. И я не жалея сил вдарил ногой по дверному полотну, зная, что с той стороны никого нет.

Дверь вылетела с креплениями, выломав куски стены и впечатавшись в стену напротив.

Я делал вид, что очень зол и очень разочарован и даже перестал вытягивать энергию вокруг себя, чтобы слегка поджариться и задымиться для пущей убедительности. Охрана, что выбежала навстречу, услышав грохот, останавливать меня не решилась. Они рванули к раскаленному залу, проверить, как там их хозяйка и получить от нее указания.

Я же, не останавливаясь, пёр, как танк к выходу. От меня все шарахались, и швейцар не стал открывать мне дверь. Ну, тем хуже для них. Я знал, что для того, чтобы открыть дверь нужно потянуть ее на себя, но сделал вид, что мне похер, и ударом ноги выбил ее, предварительно определив, что на улице рядом никого нет.

Дверь пролетела несколько метров и сломала фигуру, какого-то зверя в фонтане и теперь вода просто расплескивалась вокруг. Не заметить мой выход было трудно, и прохожие уставились на меня, когда я направлялся к воротам. Мой водитель на стоянке Фроловых обернулся, увидел меня и кинулся в машину, а затем подъехал ко мне. Я же в это время набрал телефон своего юриста и громко, чтобы слышали прохожие на улице, произнес:

— Давид Абрамович, все договоренности с родом Фроловых отменяются!

Ко мне подъехала моя машина, лакей выбежал и открыл мне дверь. Я сел в нее и нажав кнопку селектора на панели управления, приказал водителю:

— Снеси им ворота нахрен!

— Но Виктор Андреевич, — начал было тот.

— Я сказал, снеси им ворота, раз они их не додумались открыть передо мной!

Машина рванула с места, подняв дым от крутящихся на месте колес, и моя бронированная тачка снесла ворота основного поместья Фроловых.

К образовавшейся прорехе начали стягиваться зеваки и снимать все на телефон.

Российская империя. Город Санкт-Петербург. Основное поместье Фроловых.

— Бабушка, что ты наделала? Я же его люблю! — из глаз Кати потекли слезы.

— И он тебя любит, Катенька.

— Он меня любит? Откуда ты знаешь? — тут же пересохли недавно катившиеся по щекам слезы.

— Это он убил старшего Кротова.

— Этого не может быть! Он всю ночь провел со мной.

— А ты в этом уверена? Ты ведь даже не услышала, как он ушел в туалет.

— Но охрана бы увидела его, если бы он выходил из поместья.

— Я тебя не просто так пригласила сегодня вместе с ним. Ты видела, как он дрался?

— Конечно.

— Он быстрый?

— Очень.

— На самом деле, он куда быстрее, чем он нам сегодня показал. Он сдерживается. Не хочет, чтобы о его силе узнали. И в ту ночь. Он выключил электричество и выбрался за пределы поместья. Заставил Константина отключить защитный купол и проник в его поместье. Добрался до главы в кабинете и грохнул его. А помехи на камерах, это твой ненаглядный вернулся назад.

— Даже если представить, что это правда, то, как это связано с тем, что он меня любит?

— Тут все просто. Кротов мертв, а Балаклавский жив.

— Не поняла.

— Катюша, ну, что ты так резко тупеешь, как только его видишь? Кто допрашивал трех пленников?

— Наши специалисты по допросам.

— А до них кто?

— Виктор.

— Вот, а что нам рассказали эти трое?

— Что Балаклавский хотел убить Виктора.

— А Кротов?

— А Кротов меня.

— Ну?

— Получается, он убил того, кто покушался на мою жизнь и оставил в живых того, кто пытался убить его?

— Ну, наконец-то, поняла. Он тебя еще и сегодня защитил во время моего единения со стихией.

— Так это он сделал?

— Он. Вот только я не знаю как.

— А что это за баба его лапала, когда ты выпустила сущность огня?

— Это и была сущность. Я впервые видела, чтобы она принимала человеческий облик. Она была очень рада встрече с ним. Скорее всего, магия огня твоего Виктора посильнее моей будет.

— Магия огня?! Он же антимаг!

— Нет, Катюша. Он не антимаг, я не знаю, кто он, но его сила огромна, хотя, скорее всего, еще не раскрылась полностью.

— Тогда зачем ты на него напала?

— Чтобы узнать все это, чтобы подарить ему силу истинной стихии перед отправкой на войну и… и, чтобы дать ему возможность освободиться от нас.

— Освободиться?

— Он порвал с тобой потому, что хочет тебя от чего-то уберечь. Вот только от чего я так и не поняла.

— И что, теперь все? Мы больше никогда не сможем быть вместе?

— Ага, щас! Ты плохо знаешь свою бабку! Нет, если ты не хочешь или не готова его ждать и бороться за него, я найду из рода Фроловых ту, кто это сделает за тебя…

— Хочу! Я сделаю все, чтобы вернуть его! — перебила бабушку внучка.

— Тогда слушай, что нужно сделать…

Российская империя. Город Санкт-Петербург.

После Фроловых, я заехал домой, переоделся и поехал в какой-то бар напиваться. Нужно же было показать, как сильно я расстроен предательством Фроловых. В результате, когда я уже нехило так подвыпил, по телевизору, что висел в баре над стойкой, по новостям показали, как я выхожу из поместья, в котором выбита дверь. От меня валит заметный дымок, я набираю номер на телефоне и отдаю приказ своему юристу разорвать все отношения с Фроловыми. Затем ко мне подъезжает моя машина. Я сажусь в нее, и мы выносим внешние ворота, после чего уезжаем. Снято это было явно на телефон зеваками, что тогда толпились неподалеку.