Сантехник (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 45

Вскоре я, рассматривая вторую сторону, обнаружил Мурзика около своей ноги, дал ему понюхать свои пальцы и несколько раз погладил кота, после чего снова выдал пару полосок мяса. Еда пропала опять мгновенно, а я обошел всю площадку по кругу, рассматривая остальные стороны света.

Прямо, как специальный пост для наблюдения вокруг устроен этот курган, все же пятнадцать метров высоты над бескрайней ровной степью — это реально большое преимущество для наблюдающего отсюда.

Больше пока никого не видно, зато, едущие от крепости фигуры звероящеров стали вполне различимы. Там их восемь или девять рыл сюда приближается, лучников несравненных. Воевать мне точно не стоит, поэтому я спокойно пошел прятаться, пройдя мимо источника.

Мурзик отправился следом за мной, стараясь все время потереться об мою ногу.

Да, соскучился котейка по живому и доброму человеку, это явно видно, вон как ластится ко мне.

Еще сразу определил, как через час после рассвета роса высохла напрочь, как я и предполагал. Зато я налил воды в камень, похожий на тарелку, заметив, что Мурзик пришел сюда за мной.

Кот снова удивил меня своей разумностью, присосался к воде как человек прямо и высосал ее всю досуха. Видно, что научился ценить живительную влагу и не пропустит ни капли мимо. Даже влажный камень весь вылизал досуха.

Выходит, что пьет он здесь раз в день, а потом приходится терпеть животному целые сутки. Ну, может, еще где-то у него источник есть, рассказать все равно не может. Может только показать своим личным примером.

Помня, как людоеды почтительно относились к этому месту, я именно от жертвенного камня повернул в степь и отошел подальше, чем думал раньше.

В основном из-за кота, раз уж он от меня не отстает, найдя привычно пахнущую родственную душу, поэтому придется занять позицию подольше от дороги и кургана.

Ушел почти на добрый километр, чтобы спрятаться с гарантией и мне, и коту. Наблюдать в трубу с такого расстояния не проблема.

Присел в подходящий по размеру провал почвы, выставил голову с маскировочным кустом засохшей травы и принялся наблюдать, прикрывая ладонью стекло, чтобы не пустить солнечного зайчика в глаза нелюдям. Они таким делом очень заинтересуются. Наружное стекло в подзорной трубе закреплено на самом краю, почти без кромок, сразу выдаст себя без дополнительных мер предосторожности.

Мурзик дисциплинированно сидит рядом, вскоре еще получил порцию мяса, съел ее уже неторопливо и тут же завалился спать в моей тени.

Видно, что сильно обожрался по своим нынешним трудным временам, теперь решил не отказывать себе во сне. Когда можно спать рядом с кем-то привычным, кто за тобой присмотрит и покормит.

Орки появились через полчаса, подъехали к жертвенному камню, слезли с гиеноконей и дисциплинированно простояли минут десять перед камнем, наклонив свои бошки. Коренастых фигур оказалось восемь, такое боевое звено нелюдей возвращается в родное племя.

— Ну, точно молятся тем или иным образом своему богу, — пришло мне в голову.

— Зачем они только тут отираются? Раньше такого никогда не случалось, разбитые остатки убирались на свои пастбища и до сбора новой орды не беспокоили людей. так все егеря мне рассказывают.

Когда они скрылись из виду, я поднялся и задумчиво посмотрел на кота. Видно, что животинка готова и дальше жить при мне, только, пятьдесят километров он точно не пройдет. В принципе, сам не готов его тут оставить, единственную родственную душу.

Вполне возможно, что и электрик пропавший сюда же переместился, только, шансов на то, что он выжил и что мы сможем встретиться — ну сильно меньше одного из тысячи.

Потом добрался снова до площадки, рассмотрел все вокруг в нее и не обнаружив ничего интересного, спустился к спрятанному ящику.

— Придется тебя нести Мурзик, — сообщил я коту и приготовил ему место в ящике с инструментами, переложив половину железа в мешок. Связал их между собой, чтобы нести на плече без использования рук.

Теперь у меня в одной руке копье, во второй подзорная труба, на плечи давит солидный груз, хорошо еще, что Мурзик теперь весит не десяток кило, а всего четыре.

Одна кожа да кости от него осталась после такого экстремального выживания в новом мире, около страшного кургана.

Я забираю сильно вправо, стараясь обойти виденные ночью костры. Орки должны подтянуться к крепости, раз они выполняют тут какое-то задание выживших старших. Костры в ночи можно увидеть только со стороны кургана, в крепости про них и не догадываются.

— Неужели ждут момента, чтобы внезапным ударом снова взять полуразрушенную крепость и перебить небольшой гарнизон вместе с рабочими мужиками? Показать людям, что восстановить Теринол больше не получится.

Выйду просто к реке, по ней доберусь до крепости, поэтому ориентируюсь на светило и вид кургана позади меня. Кот прикорнул на раскачивающемся ящике и счастливо дрыхнет, найдя теперь ответственного за свое питание и всю жизнь.

Через четыре часа я добрался примерно до района, где оставались егеря и теперь двигаюсь очень осторожно, не убирая трубы от глаз.

И не зря, вскоре я разглядел очень издалека двух нелюдей, постоянно мелькающих на краю какой-то ложбины, то поднимающихся повыше, то пропадающих где-то внизу.

— Чего это они там делают? И ложбинка эта похожа на ту, в которой егеря остались меня дожидаться. Там она должна быть, это точно.

Я поворачиваю в сторону подозрительного мельтешения и вскоре могу подробно рассмотреть, что эта пара нелюдей на глаза мне попадается только одна, а заняты они, скорее всего, примитивной мародеркой, что-то переворачивают, снимают и складывают.

Еще пара гиеноконей видна рядом, считай, еще два серьезных соперника, если звероящеры успеют запрыгнуть на них. Этого им позволить никак нельзя.

Только, я с ними, с такими лошадками, уже встречался на узкой дорожке, и хорошо знаю, что в отличии от звероящеров хищные лошади не переносят боль и раны так невозмутимо. Стоит полоснуть по морде острием копья, как тварь сразу же бросается в сторону, вываливая своего всадника прямо на копья.

Широкий ромбовидный наконечник заточен до почти бритвенной остроты у меня со всех сторон, чтобы наносить раны на обратном движении и при ударе наискосок.

Опасны гиенокони под управлением нелюдей, вот тогда могут стоптать и страшными, акульими зубами схватить на ходу. Однако, на ощетинившийся копьями строй не бросаются, берегут себя, как нормальные хищники, очень нелюбящие, когда им делают больно.

Вот козлы-единороги бросаются, в лаве они гораздо опаснее, хорошо, что сам я еще ни разу не стоял в когорте и не ждал страшного удара несущихся толпой звероящеров. Такая тактика используется только в том случае, когда отряд людей застигнут в степи на ровном месте и бежать уже нет никакого смысла. Остается только подороже продать свои жизни солдатам.

— Мародерят, понятно, моих приятелей егерей. Всех или только некоторых. Хорошо, что только двое орков здесь осталось, хотя — это не точно.

Впрочем, с парой нелюдей я справлюсь, только, придется их отрезать от своих лошадок и луков, поэтому нужно зайти с другой стороны.

В трехстах метрах я оставляю мешок и ящик лежать на земле, Мурзик проснулся и внимательно смотрит по сторонам. Сам подхожу к ложбинке, гиенокони теперь обращают на меня пристальное внимание, а когда я уже оказываюсь в двадцати метрах от края ложбины, рядом с ними, начинают призывно стонать-завывать, сигнализируя своим хозяевам, что рядом появился чужой.

Хорошо, что луки торчат около седел, сейчас людоедам не дотянуться до них.

Из ложбины появляются две башки, изучают обстановку и почему встревожились гиенокони, потом исчезают сразу, рассмотрев мою одинокую фигуру. Понятно, подбирают брошенное оружие и обсуждают, как напасть на одного врага.

Подумать, почему я так смело подошел именно к ним — на такое степные орки не способны в принципе.

Я начинаю бежать и оказавшись рядом с вытянувшейся в мою сторону хищной мордой ближней твари, рубящим ударом достаю ее по длинному носу.