Оболочки (СИ) - Никонов Андрей - Страница 22

Докторша нашлась сама, она деловито постучала меня по груди, пальцами раздвинула веки, пощупала шею, потом достала из сумочки телефон.

- Он готов, приезжайте.

Минут пятнадцать я сидел, тупо глядя в стену. Хорошо хоть не в окно, потому что зрачки, похоже, расширились, и свет доставлял дискомфорт. Оксана шуршала в комнате, я слышал стук открываемых ящиков, шорох перебираемых вещей, внутри поднималась злость. Эта тварь меня чем-то опоила, и одного только секса не хватит, чтобы теперь со мной расплатиться, дайте только пошевелюсь. И тогда моя месть будет такой ужасной, что все сдохнут. Всё, пацифизм закончился, бензопилу в руки и в рейд.

- Ты только не подыхай раньше времени, - моя подруга погладила меня по голове, - Колюня. Всегда такой доверчивый, аж жалко тебя. Проходи.

Это она сказала не мне, а кому-то ещё.

- Он в сознании? - спросил мужской голос.

- После такой дозы? Нет, он ничего не слышит и не видит.

- Жучки есть на нём?

С руки, которая всё еще держала стакан, сняли часы, положили рядом. Перед глазами появился предмет, похожий на теннисную ракетку, им поводили возле лица, периферическим зрением я кое-как видел, что и с остальными частями тела проделывают то же самое.

- Хорошо. Взяли!

Меня взяли и понесли. Похитителей, включая докторшу, было четверо. На улице врач-убийца сказала любопытным, что у меня сердечный приступ, но ничего серьёзного, а больницу везут на обследование, проверить на аппарате МРТ. Соседи ещё восхищались, как хорошо, что у Палыча дама сердца - врач, и вовремя его спасла. То есть спасает.

В машине скорой помощи Оксана уселась рядом со мной, а обладатель мужского голоса, блондин в очках, рядом.

- К чему такая спешка? - спросила докторша.

- Ты была права, забирают его. Завтра бы отправили на Урал, в спецклинику, нам туда не добраться. Ты уверена, что осколок у него внутри?

- Конечно. После той дозы, что я ему дала три недели назад, любой бы скопытился, а этот выжил. Колол себе витаминки, якобы секретной разработки, чтобы внимание отвлечь, но вы ведь их проверили?

- Да, обычный В12, без добавок. Как мы его найдём? Пропустим через рентген?

- Нет, на рентгене ничего не нашли, и на МРТ тоже, только недавно просвечивали. Придётся по частям отрезать и смотреть, проявится осколок или нет, - Оксана поёжилась, - а для этого он по возможности должен быть живым. Вы же понимаете, что мне теперь нельзя обратно на работу?

- Новые документы готовы, доберётесь до Читы, а там через закрытую зону вас проведут к базе. Всё, приехали.

Меня снова подхватили, вытащили на улицу. Участок, обнесённый высоким забором, одноэтажное здание с окнами, забранными решётками.

- Он вроде дёрнулся! - забеспокоился очкастый.

- Не говори глупостей, - голос у Оксаны звучал совсем не так, как раньше, в нём чувствовалась сталь, - хочешь, я тебе столько же налью, а потом посмотрим, как ты будешь бегать и прыгать.

- Ладно-ладно, верю, - примирительно сказал мужчина. - Так, давайте, кладём его на стол.

Более-менее чётко я видел только стену - положили меня почему-то на бок. По виду комната была похожа на операционную, или даже на прозекторскую, когда меня кантовали, я заметил на столе раковину с краном. На столике неподалёку разложили инструменты, там, среди скальпелей, секционных ноже и пил, лежали молотки и топорики. Похоже, Соболева собирались разделать на части.

Подошла Оксана, сменившая лёгкое пальто на синий халат и дермантиновый фартук, она бросила сумочку на стул рядом со мной, подошла к инструментам, и начала в них копаться.

- Где датчик излучения? - спросила она.

- Уже везут, - очкастый тоже переоделся, - будет через полтора часа.

- Ты идиот? Зачем тогда такая спешка, я могла его и вечером подготовить, а теперь весь дом видел, как мы его увозили.

- Мозгами пошевели, курица, - не остался блондинчик в долгу, - днём народу меньше, чем вечером, да и скорую эту только к ночи хватятся. Пролежит он полтора часа?

Оксана пропала из поля зрения, и появилась с капельницей, игла вошла мне в вену, и голубоватая жидкость капля за каплей начала уходить из подвешенного баллона.

- Если убьёшь его, с тебя шкуру живой снимут, в прошлый раз пронесло, а в этот и не надейся, - предупредил её подельник.

- Без тебя знаю, - огрызнулась докторша. - Хочешь, вон, привяжи его.

- А надо?

- Ну ты же мне не доверяешь. Капельница рассчитана на сорок минут, потом вторую поставлю.

Очкастый плюнул, попав мне на ногу, и заткнулся. Через несколько минут они вышли, и уже за дверью продолжили переругиваться, постепенно голоса стихли.

Странно, но от капельницы хуже не становилось. Даже наоборот, минут через десять я смог подвигать шеей, плечом, левой рукой, сначала только верхней частью, а потом целиком. На этом, правда, мои успехи закончились, ноги я вообще не чувствовал, а правую руку, на которой лежал и в которую воткнули иглу, ощущал ребром - локоть туда вдавился. В пределах досягаемости не было ничего, чем бы я мог себя защитить. Разве что в сумочке Оксаны Леонидовны что-нибудь полезное лежало, я дотянулся до стула, стараясь не скрипеть, подтянул его к себе поближе. Не знаю, что я хотел найти, пистолет или хотя бы нож, но наощупь там были только цилиндрики и плоские коробочки. Помада и тушь. А ещё бумажник и телефон.

Набирать номер одной рукой, стараясь не выронить трубку, было тяжело, но я справился.

- Зина? - спросил я, услышав мужской голос, поинтересовавшийся, кто его беспокоит.

Мой собственный был хриплым и почти неразборчивым. Собеседник на том конце попытался сказать, что таких там нет.

- Слушай сюда, Зина. Я - Соболев, меня похитили, сейчас держат в какой-то глуши и собираются резать на куски. Не знаю, с кем ты свяжешься, но если ваши люди здесь не будут через час, от меня только обрезки останутся. Понял?

- Да, - коротко ответил незнакомец, и положил трубку.

Из последних сил засунул телефон обратно в сумку, отодвинул стул, начала накатывать тошнота, сознание словно разделилось - вот лежу я, Дима Куприн, в теле майора Соболева, и вот кто-то ещё. Совершенно чужой, нечеловеческий, монстр какой-то. Мозг словно обдало холодом, тошнота стала сильнее, меня вырвало пережаренными котлетами в томате с гарниром из тщательно пережёванных огурцов. Если бы лежал на спине - захлебнулся, а так постарался, чтобы и до сумочки долетело.

Оксана вернулась, когда раствор почти закончился. Она поменяла капельницу, посветила мне в глаза фонариком, проверила отсутствующие рефлексы. Потом вытащила из ряда инструментов секционный нож, примерилась.

- Куда он впитался, интересно, - заговорила докторша сама с собой. - Соболев, может ты скажешь, какого размера этот осколок, миллиметр, или как булыжник? В прошлый раз ты разговорчивее был, всё про жену свою рассказывал и её нового мужа, про дочку, я аж всплакнула. Все вы, мужики, идиоты, вам лапшу на уши, вы в ответ слюни распускаете. Эдик, ну что?

- Скоро будет, - появился в поле зрения блондинчик, - этих я успокоил, они ведь больше не нужны?

- Идиот! А кто будет отсюда выносить все эти куски?

- Сама дура, ты что, собралась за собой прибирать? Сожжём всё, делов-то. Ну что, приступим? Шеф приедет, а мы уже кое-что для него подготовим.

- Да, - Оксана оглядела меня с ног до головы, - давай с предплечий начнём, перетягивай жгутом чуть выше локтя. Алгоритм простой, отрезаем кусок, ждём пять минут, если излучение пропало, осколок в этом куске.

- А если он в голове? Что будем делать?

- Мне откуда знать, - докторша раздражённо дернула плечами, - распилим голову на куски, я вообще не знаю, что это и как выглядит, пусть у начальства голова болит. Скажет отрезать - отрежу, а остальное не моя забота. Погоди, стучат вроде.

- Это он, - очкастый направился к двери, - ты пока сама жгутом.

- Козёл ленивый, - отреагировала Оксана. - Как думаешь, Коленька, мне это приятно, живьём тебя кромсать? Вы, мужики, эгоисты, только о себе и заботитесь. Сказал бы, где и что искать, и не мучился, а теперь всё, поздно.