Острый перец на твоих губах - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 5

– Добрый вечер, – слегка киваю головой.

– Придумала, куда хочешь пойти?

– Можно в парк. Там красиво и есть детская площадка, – предлагаю единственное, что приходит в голову.

В кинотеатре я никогда не была, да и в кафе тоже. Как там себя вести, чтобы не опозорить себя и мужчину, я не знаю, а парк вызывает ощущение безопасности. Там люди и знакомое все.

– Парк, – задумчиво произносит Равиль. – Ну хорошо, давай начнем с парка.

Идем некоторое время молча. На нас удивленно оглядываются те самые мамочки с площадки, с которыми я еще недавно общалась. Щеки тут же начинают гореть. Я ведь говорила им, что мужа нет, а сейчас иду на виду у всех рядом с мужчиной. Что они обо мне подумают? Что я лгунья? Или еще хуже, доступная…

– Лайла, что случилось? – мое смущение замечает Равиль.

– Кажется, парк оказался не самой лучшей идеей, – опускаю голову еще ниже.

– Эти женщины обижали тебя? – неправильно понимает он.

– Нет, нет, – быстро кручу головой. – Я раньше на людях только с мужем появлялась, с чужими мужчинами никогда.

– Черт… не подумал. Но здесь всем плевать на эти правила. Большинство их даже не знает. Да и пережитки это все. Большой город диктует свои законы. Слышала бы меня сейчас сестра, – смеется он.

– У вас есть сестра?

– Да, младшая. Она замужем за майором Завьяновым, который тебя спас. И давай все же на «ты», – просит он.

– Нет, – пробую на вкус это слово по отношению к мужчине, – я пока не готова. Мне удобнее говорить «Вы».

И так шумно выдыхаю от волнения, что Равиль снова улыбается.

– Хорошо. Пойдем в кино, раз тебе здесь некомфортно? В зале темно и все смотрят только на экран.

– Ой, – представила себя с ним в темном замкнутом помещении, пусть даже с сыном. – Лучше кафе, – можно ведь просто попить чай. Уж с ним-то я точно не опозорюсь.

– Тогда предлагаю вернуться к машине и доехать до одного очень уютного местечка.

– А можно вон туда? – смелея, показываю рукой через дорогу на кофейню с открытой террасой. – И ехать никуда не нужно.

– Можно. Разрешишь? – кладет руку на ручку коляски. – Я только сестру раньше катал, интересно вспомнить.

– Да, пожалуйста, – позволяю Равилю взять управление коляской в свои руки. Сама внимательно слежу, чтобы все было хорошо.

В кофейне выбираю столик на улице. Амина пересаживаю на скамейку рядом с собой. Он тянется ручкой к солонке с яркой красной крышечкой, крутит ее в руке и немного рассыпает на стол.

– Амин, нельзя так, – тихонечко ругаю сына, забирая у него посуду. Малыш начинает кукситься. Достаю из коляски его игрушку, но она ему сейчас не интересна.

– Черный кофе, зеленый чай с жасмином для девушки, фирменные пирожные. Для ребенка теплое молоко, печенье и пустую солонку.

– Пустую солонку? – взлетают брови официантки.

– Это проблема? Давайте я просто куплю ее у вас.

– Не надо. Сейчас принесу, – девушка убегает и через минуту приносит Амину пустую солонку с такой же красной крышечкой.

Равиль только не понял, что пустая малышу неинтересна. В той же пересыпается туда-сюда соль. Ее можно насыпать на стол и повозить руками. Я не виню. Откуда ему знать, если у него нет своих детей?

А с чего я вообще взяла, что у него нет детей? Может и жена есть? Я ведь ничего о нем не знаю. И потащилась на свидание!

«Глупая Лайла! – ругаю себя. – Ты была уже второй женой. Ничего хорошего в этом нет! Первая жена ревновала, унижала и могла ударить по лицу, потому что муж больше любил тебя», – напоминаю сама себе.

Я, правда, не понимала, как она могла любить это чудовище. У меня не получилось заставить себя испытывать к нему теплые чувства. Боялась, подчинялась, но никогда не любила.

К Равилю я испытываю симпатию. Он мне кажется не таким, как Алихан или его сын, Эльдар. Но кто знает, где правда? Вдруг я ошибаюсь? В моем мире не выходили замуж по любви. Даже моя мама когда-то была продана в жены моему отцу. Со мной поступили так же, но в еще более раннем возрасте. Так сложно разобраться, как правильно жить, что можно, что нельзя.

Сынишка теперь играет с двумя солонками. Равиль пристально наблюдает за мной. Его взгляд горячий и открытый. Я все время отвожу свой, чтобы случайно не обжечься.

– Лайла, – зовет Рав, – посмотри мне в глаза, – просит он.

Несмело поднимаю взгляд и стараюсь больше не отводить. В животе все сводит до боли.

– Не бойся меня, я не обижу. Я не переставал думать о тебе весь этот год, – очень откровенно признается он. – Купил квартиру, в которой хватит места и для вас с Амином. Много работал, чтобы у меня была возможность обеспечить вас всем необходимым. Я чертов прагматик. Как вписать это в наши с тобой встречи, понятия не имею. Если ты будешь говорить со мной, мне будет легче. Ты можешь просить, если чего-то хочешь, что-то нужно, можешь выбирать место, куда мы пойдем. Я сделаю. А еще у меня к тебе предложение. Ты можешь посоветоваться с Александрой, если хочешь.

– Какое предложение?

– Я бы хотел поближе познакомить тебя со своей сестрой. Эля многому сможет тебя научить. И если ты думаешь, – очень открыто и от того завораживающе, по-мужски красиво, улыбается он, – что Элина будет топить за меня, то очень ошибаешься. Элька как никто другой знает, каким я бываю тяжелым. Не удивлюсь, если даже отговаривать начнет. Но я уверен, что после общения с ней, тебе станет еще немного легче. Как ты на это смотришь?

– Я была бы очень рада познакомиться с женой Виктора Завьянова, – в ответ тоже улыбаюсь. Впервые за этот вечер.

– Я бы очень хотел научиться делать так, чтобы ты чаще улыбалась. Но без тебя я не справлюсь.

– Я постараюсь говорить, – смущенно отвожу взгляд и закусываю губу.

– Спасибо, что даешь нам шанс, – Равиль тянется через стол и прикасается кончиками пальцев к моим, заставляя замереть на вдохе на долгих несколько секунд.

Равиль

Мне пора отвезти их домой. Обещал. Что я буду за мужчина, если не сдержу данное женщине слово?

Расплачиваюсь за наш скромный ужин. Толком и не поговорили с ней. Лайла все время закрывается. Она вроде раскрывает губки, чтобы задать вопрос, но тут же смыкает их и отводит взгляд. Это ранит что-то живое во мне.

Боится маленькая, а я ведь не враг. Я защищать буду, оберегать. Хрупкая она, знаю…

От соприкосновения с ее тонкими пальчиками мне кайфово больше, чем от секса. Это тоже странно, новые ощущения вызывают новые эмоции. Будто стальной стержень, который я таскал в себе много лет, стал размягчаться и гнуться под одним только взглядом этих карих глаз.

– Тебе что-то нужно из продуктов? – спрашиваю, вновь отобрав у нее коляску.

Набравшийся впечатлений, Амин сидит тихо и сонно моргает. Лайла тормошит его, чтобы не уснул прямо в коляске. Говорит, сначала надо искупать.

– Ничего не нужно, спасибо вам.

Меня раздражает ее это «Вам». Почему нельзя на «ты»? Это ведь не сложно и ни к чему не обязывает. Она держит этим «Вы» дистанцию от меня, поэтому злюсь. Хочется ближе. Мне мало того, что эта девочка просто идет рядом. И куда идет? В грязную общагу, где ей совсем не место!

Успокаиваю себя словами Александры. Раз Лайле важно иметь свой угол, пусть будет, я должен быть терпеливым.

– Давай я хотя бы Амину что-нибудь возьму? Что ему можно? Фрукты, соки, творог? Крупы какие-то? Молоко нормальное? – перечисляю ей.

– Фрукты можно, – соглашается, – остальное у нас правда есть. Мы не голодаем.

– Да я не… Ладно, – машу рукой и веду их в ближайший супермаркет.

Амин сам выбирает себе вкусняшки под смущенную улыбку его мамы. Очень трогательную и нежную улыбку. Я таких никогда не видел. Это не отпускает. Хочется напитываться ее теплыми эмоциями. Их слишком мало, словно мне в пустыне досталась последняя капля воды. Я смакую ее, сколько могу. Стараюсь удержать на кончике языка.

В нашей корзине появляются разноцветные яблоки. Как я понял, их Амин любит больше всего. Пластиковый лоток винограда без косточек и немного бананов. Упрямо веду их дальше. Нахожу стеллажи с детским питанием. Там соки, пюрешки всякие. Ни черта в них не разбираюсь.