Я тебя ждал (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 22

– А ты как всегда слишком доверчивая, – не остается в долгу сестрица, – нет там никакой стены, никакой преграды. Все в порядке, так что выкини из головы эти глупости. Хватит себя мучить.

Она права – хватит.

С кряхтением поднимаемся на ноги, придерживаясь за бока, которые ломит от безудержного, освобождающего смеха.

– Идем, – сестра берет за руку, и тянет к двери.

– Куда?

– На улицу конечно! Выйдем, зайдем. Чтобы ты окончательно убедилась в отсутствии мистических стен.

– Да я уж убедилась, – смущено бормочу себе под нос, ощущая себя невероятной дурочкой.

– Нет уж, пойдем, – не сдается Арина, – надо поставить жирную точку в этом безобразии.

У самых дверей она останавливается, выпускает мою руку и со словами "вот смотри", перешагивает через порог. Ничего не происходит.

Сестра разворачивается ко мне лицом, разведя руками, дескать "ну что я тебе говорила", после чего заходит обратно в дом.

– Твоя очередь! Давай.

Делаю шаг и останавливаюсь. Потому что колет где-то глубоко, в животе, будто острыми когтями случайно задели.

Не знаю почему, оглядываюсь обратно, окидывая коридор растерянным взглядом. Все хорошо.

– Ну, что замерла, давай! – командует Рина, настойчиво подталкивая меня к дверям.

– Хорошо, хорошо, сейчас! – упираюсь, останавливая ее, – дай мне минутку, Ариш. Сейчас я настроюсь…

– Ди! Ё-моё! Какое настроюсь? – она нетерпеливо топнула ногой, – хватит уже. Пошли!

Снова схватила меня за руку и потащила за собой.

…А дальше все будто в замедленной съемке. Режим slow-mo.

Она переступает через порог, тянет меня за собой, а я покорно иду, убедившись в глупости своих страхов.

Сестра уже на крыльце. Ведет за собой, на вытянутой руке....

Мои пальцы достигают линии раздела между домом и улицей. И я чувствую, как Аришкина ладонь плавно начинает выскальзывать из моей. Пытаюсь ухватить за тонкие пальцы, удержать, остановить.

Не выходит.

Она выскальзывает, а я упираюсь потной ладонью в стену.

Она здесь! Никуда не делась! Здесь!?!

– Ариш, я не могу! Стена! – испуганно бормочу, глядя на сестру.

Она, как ни в чем не бывало, поправляет волосы, перекалывая растрепавшийся от наших игрищ хвост.

– Арина, – шепчу, еле слышно.

Сестра не реагирует, не оборачивается, вообще не обращает на меня внимания.

– Риш! – сердце словно увеличивается в размерах, распухает, давит, болезненно пульсирует.

Она надевает босоножки, аккуратно стоящие в уголке.

– Арина! – громко, испуганно.

Ноль реакции.

В калитку входит Андрей:

– Ну, как? – интересуется сестра, – починил?

– Вроде бы, – вытирает свои лапищи старым полотенцем, – прокатимся?

– С удовольствием!

Нет, нет, нет! Не уходи!

– Арина! – кричу в голос, с силой ударяя по проклятой стене, пиная ее, царапая ногтями.

Сестра меня не слышит, неторопливо спускается по ступеням.

– Арина!

Никакой реакции.

Внутри обрывается от ужаса, когда смотрю ей в след.

Кричу, зову, срывая голос. Она не слышит, словно нет меня, не существую, исчезла.

Подходит к Андрею, целует в губы, не слыша моих криков, моего истошного визга, смешанного с рыданиями.

Взявшись за руки, идут к калитке, словно кроме них тут никого нет.

– Риша! – шепчу вслед, захлебываясь слезами, умирая внутри от ужаса.

Калитка с тихим скрипом закрывается, оставляя меня наедине со своими кошмарами.

Снова кричу раненым зверем, изо всех сил толкая стену, огородившую меня от внешнего мира.

Бью по ней ладонями, не переставая кричать

– Выпусти меня! Выпусти! Я хочу уйти!

Только меня никто не слышит. Или не слушает. Никому нет дела до моих желаний.

Рыдаю навзрыд, раненым зверем бьюсь возле открытой двери, через порог которой не в силах переступить. Давлюсь паникой, диким страхом, бессилием.

– Арина! – диким визгом, полным безнадежного отчаяния, уже зная, что бесполезно, что меня не слышат, не замечают. Я в вакууме.

Слезы ручьями бегут по щекам, горькие, жгучие, такие, что кожу начинает щипать. Прикрыв глаза, упираюсь лбом в чертову стену, ограничившую мой мир.

Стучу по ней ладонью, горько всхлипывая.

Ноги не держат, внутри, будто лампочка перегорела, забирая остатки сил.

Сползаю вниз на пол. Сажусь в уголок, обхватив колени, и раскачиваясь из стороны в сторону, пытаюсь успокоиться. Не выходит. Судорожные всхлипы так и рвутся из груди, и сдержать их невозможно. Зажимаю рот руками, чувствуя, как по ним рекой побежали горячие слезы.

Боже, за что мне все это?!

Я больше не могу…

Слышу шорох в гостиной, тихий, бьющий по нервам, которые и без того, как струны, натянуты, обнажены, истерзаны.

Закусив дрожащие губы, прислушиваюсь.

Тишина.

Живая, пугающая, холодная.

У меня уже нет сил убеждать себя в том, что показалось, что это сон, галлюцинация, бред.

Это все настоящее, здесь и сейчас, обступает со всех сторон…

Щелчок, и до меня доносится звук работающего телевизора.

Страх парализует настолько, что не могу себя заставить повернуть голову в ту сторону.

Телек работает с помехами, шипит, звук то и дело пропадает, словно у нас не новая техника с огромной диагональю, а старая советская коробка с выпуклым черно-белым экраном. Новости. Там идут какие-то сраные новости. Голос ведущего то обрывается, то гротескно растягивается, то срывается на высокий писк.

В груди гудит. Краем глаза все-таки кошу в сторону гостиной: в широком дверном проеме мерцающий свет от экрана, то голубой, то белый, то цветной.

Руки дрожат, подбородок дрожит и зубы стучат так, что слышно на весь дом. По стенке, медленно поднимаюсь, прижимаясь к ней спиной. Мне некуда бежать. Застряла в коридоре между невидимой стеной и гостиной, в которой хрипит телевизор.

Единственное безопасное место в этом жутком доме – моя комната. Измученный взгляд на лестницу. Кажется, совсем близко, но надо пройти мимо гостиной.

Выбора нет. Делаю первые шаги, придерживаясь рукой за стену, стараясь двигаться бесшумно, чтобы не привлекать к себе внимания, наивно мечтая остаться незамеченной.

Несколько неуверенных шагов, и волосы на затылке шевелятся, мне кажется, сзади кто-то есть, кто-то смотрит на меня, в спину.

Чувствуя, как рвано мечется сердце, медленно оглядываюсь.

Распахнутая дверь, возле которой я только что сидела, закрыта, металлическая цепочка вправлена в дужку и легонько покачивается, словно от невесомого прикосновения, а из прихлопа, медленно сочатся тени, укутывая поверхность двери.

О, Боже…

Пячусь на непослушных ногах, спотыкаюсь, еле успев схватиться за косяк, и только тут осознаю, что достигла широкого дверного проема в гостиную.

Стою боком, не в состоянии повернуться, посмотреть, что творится в комнате.

Все так же краем глаза вижу телевизор, на экране которого беспорядочно мечется, подрагивает картинка. Диван.

На нем кто-то сидит.

Прижав дрожащую руку к груди, медленно, через силу разворачиваюсь…

На диване спиной ко мне сидят Арина и Андрей. Те самые, что ушли из дома, не оборачиваясь! Не глядя в мою сторону!!!

А теперь сидят здесь, дома!

Замерли как не живые, даже не шевелятся.

Не могу сдержать жалкий всхлип, тут же испуганно зажимаю рот руками, боясь привлечь к себе внимание.

Они меня слышат.

Медленно, ломаными движениями поворачиваются в мою сторону, как совы на сто восемьдесят градусов, настолько заводя голову назад, что там все позвонки должны были раскрошиться. Не может человек так делать! Не может.

А я не могу дышать. Просто не могу. Легкие не слушаются.

У обоих темные, запавшие внутрь глазницы, из которых белесыми струями стелется туман. Открытые рты растягиваются в кривых безобразных улыбках, обнажая бурые щербатые зубы.

Мать твою! Что это???