Горячее сердце. Новая история Мериды - Стивотер Мэгги - Страница 20

– Мне положено это носить? – спросила Мерида.

– М-м.

– Как твой день прошёл?

– М-м?

– У тебя всё нормально? Тебя не морили голодом? Не обижали? Где твоё платье?

Но Лиззи, уже однозначно спала, даже издавала негромкие трели носом. Мерида вздохнула, сняла платье и неторопливо принялась извлекать из него личное имущество, распиханное по карманам и вшитое в подкладку. Горстка монет. Мамина брошь – доказать свою личность в случае чего. Набитый медвежонок размером с ладошку – для Хьюберта, если ему взгрустнётся вдали от дома. Всё это Мерида собрала в кучку и сунула под соломенный матрас. Подумав, сунула туда же лук с колчаном стрел. Если личные вещи могут так же просто исчезнуть, как платье Лиззи, то лучше не рисковать.

Потом Мерида натянула одежду, которую принесла Лиззи. Зеркала не было, но и без него Мерида знала точно: теперь она выглядит один в один как остальные девушки в зимнем саду.

– Ну и ну, – прошептала она еле слышно.

А в следующий миг свеча погасла. Первый день в Ардбаррахе подошёл к концу.

Так полетели один за другим бесчисленные, как казалось Мериде, дни. Поначалу ей просто не приходило в голову их отсчитывать, а потом, когда пришло, она уже не могла сказать, сколько их было. Все дни казались на одно лицо: бон-н-н! бон-н-н! бон-н-н!

Распорядок. Колокольный звон. Каждый день стрелки часов переходят от одного задания к другому. Каждый вечер несёшься поскорей к окну в коридоре, лишь бы успеть увидеть, как машет рукой Хьюберт и показывает большой палец. Каждую ночь Лиззи засыпает, едва добравшись до кровати.

Бон-н-н! Бон-н-н! Бон-н-н!

– Можно мне повидаться с Хьюбертом?

«Сейчас пажи ухаживают за годовалыми жеребятами».

– Можно мне повидаться с Хьюбертом? «Сейчас пажи несут вахту».

– Можно мне повидаться с Хьюбертом? «Сейчас пажи натирают щиты».

– Можно мне повидаться с Хьюбертом?

Мерида подумывала даже, а не попросить ли госпожу Маклаган передать Хьюберту медвежонка, раз уж ей самой не дозволяют с ним повидаться, но потом живо представила, как госпожа Маклаган называет медвежонка отсталой детской игрушкой и отбирает, якобы «для собственного их блага». Так что мишка лежал под матрасом у Мериды вместе с остальными её вещами из Данброха.

Бон-н-н! Бон-н-н! Бон-н-н!

А чего она, собственно, ожидала? Наверное, что её представят самому лорду Ардбарраха. Вероятно, что она станет членом семьи. Да только зиждились эти ожидания, скорее всего, на том, что Мериде в принципе любое королевство представлялось вроде Данброха, который принял Лиззи, как родную. Здесь такому не бывать, это ясно. Родители бились над письмом, гадали, как бы убедить Ардбаррах принять Мериду, но теперь стало очевидно, что Ардбаррах и так не преминул бы взять её, да и кого угодно. Для новой пешки у них всегда найдётся место и уготована чёткая роль, какую определили и Мериде с Хьюбертом, и которая никак к семейным связям не относится.

Хуже того: Хьюберту, скорее всего, наскучило здесь до смерти, но изменился он вряд ли. А не наскучить ему не могло, каждый день ведь одно и то же. Так устроен Ардбаррах, чем и гордится. Ничто не меняется неделями, месяцами. Мерида задумалась, почему Ферадах до сих пор не сровнял это место с землёй.

Бон-н-н! Бон-н-н! Бон-н-н!

Причины вернуться домой осаждали Мериду одна за другой. Время идёт. Весна уже близко. А нужно ещё двух братьев как-то заставить измениться. Ждут и другие поездки, обещанные Тосахтаху. Надо уезжать. Прочь отсюда! Но в уме вертелись слова Ферадаха насчёт «много шуму – мало толку». Ну почему, почему так легко забываются миллионы других вещей, а эти слова никак не забудутся? Мерида просто не может допустить, чтобы они оправдались. Она не сдастся только потому, что привыкла к другому и ненавидит Ардбаррах.

Но в один прекрасный вечер Хьюберта среди пажей не оказалось.

Подошёл к концу очередной нудный день, раздался очередной звон колокола, в очередной раз Мерида помчалась по коридору к бойнице ловить в сумерках силуэт Хьюберта. Однако сегодня его нигде не было видно. Никакой ярко-рыжей шевелюры, только одинаковые бритые головы.

Бон-н-н! Бон-н-н! Бон-н-н!

Где Хьюберт?

– Когда погаснет свеча, никаких разговоров, – напомнила госпожа Маклаган, когда Мерида с трудом дотащилась до своей комнаты. И привычно добавила: – Ты научишься ценить наш распорядок по мере взросления.

Похоже, её не беспокоило, что она уже говорила это вчера, и позавчера, и позапозавчера.

«Хватит», – подумала Мерида.

Спустя пару минут, когда Лиззи с полузакрытыми глазами наткнулась на её кровать, Мерида схватила её за рукав. Обе застыли посреди комнаты, прислушиваясь к шороху шагов в коридоре и хлопанью дверей. Прошёл миг – и свечка в руке Лиззи погасла.

Наконец, когда в Ардбаррахе наступила тишина, Мерида прошептала:

– Ненавижу всё это.

– Именно, – ответила с облегчением Лиззи. – Как будто я дойная тёлка. Тёлка на ферме. С не очень хорошими условиями. Такие, которые, знаешь...

За дверью послышались шаги, и девушки притихли, пока шаги не миновали их дверь.

– Я, наверно, с ума сойду, если ещё раз этот звон услышу, – прошептала Мерида.

– Мне и сны уже не снятся. У меня и минуточки не выдалось на то, чтобы, например, алтарчик соорудить, – подхватила Лиззи. Подумала и добавила: – Даже на поплакать времени не было. Давненько не приходилось хорошенько так выплакаться...

О таком упущении Мерида сожалела не больше, чем о возможности сидеть и мечтать о свадьбе, но Лиззи есть Лиззи. Однако Мерида есть Мерида, и Мерида сказала:

– Пора уходить отсюда.

– Сейчас?

– Нет, сейчас мы замёрзнем. К тому же нельзя оставлять Хьюберта и папиных людей.

Ей стало легче просто оттого, что решение наконец-то прозвучало вслух. Завтра всё изменится. В кои-то веки. К вечеру они будут уже в Данброхе. И кто знает – возможно, разница между Ардбаррахом и Данброхом возымеет своё действие, и Хьюберт серьёзно переменится.

– А нас отпустят? – с сомнением спросила Лиззи.

– Мы же не в тюрьме, – ответила Мерида. – С утра забираем Хьюберта и едем.

Главное, решила Мерида, перехватить инициативу до колоколов.

Раз она приехала сюда с настоящей дипломатической миссией, то уезжать в напряжённой обстановке не к лицу. Мерида прибыла сюда как принцесса королевства Данброх, и уехать она должна как принцесса королевства Данброх, пусть это королевство госпожа Маклаган ни во что и не ставит. Превращать отъезд в дерзкий побег нельзя, нужно проститься, как подобает. Вежливо. Открыто.

Мерида проснулась ещё до того, как комнату осветили первые тусклые проблески солнца. Она разбудила Лиззи, зная заранее, что потом придётся будить сызнова, и полезла под матрас доставать спрятанное. Вместо тёмного ардбаррахского платья она с большим облегчением надела своё зелёное данброхское и сунула мишку в рукав. Мать всегда следила, чтобы Мерида не отправлялась в дорогу без иголки с ниткой, воткнутой где-нибудь в шов под складкой, и если раньше Мерида только подтрунивала над этими предосторожностями («Действительно, вдруг мне придётся срочно что-то вышить?»), сейчас она с радостью ими воспользовалась, чтобы зашить обратно в подкладку монеты и мамину брошь. Лук с колчаном она закинула за плечо. Госпожа Маклаган такое оснащение для девушки не одобрила бы, но некоторыми вещами Мерида не могла поступиться.

Затем она снова принялась будить Лиззи.

– Лиззи, вставай. Надо успеть убрать волосы до первых колоколов.

Волосы, волосы! В большинстве знатных семейств считалось достаточным перед выходом на люди просто покрыть волосы платком или чепцом, но в Ардбаррахе делали по всей строгости, ничуть не хуже, чем монашки в монастыре, где Мерида провела лето. Ни единый локон не должен был оставаться на виду. Волосы полагалось аккуратно заплести в плотные косы и спрятать под слоями аскетичного платка, барбетта.