Не время для героев. Том 5 (СИ) - Соломенный Илья - Страница 3

Между поселениями видны леса, поля, озёра, но моё внимание привлекает другое.

В воздухе над долиной, над поселениями и всей этой живописной природой плавают… Проклятье, да это же острова! Самые настоящие летающие в воздухе острова! Отчего-то я знаю, что никогда раньше такого не видел, и от открывшегося зрелища у меня захватывает дух…

Ровно до тех пор, пока над шпилем, торчащим над одним из таких островов, не вспыхивает яркий огонёк. И сразу после этого скрытая под слоями ткани перчатка начинает вибрировать и нагреваться!

Проклятье, да что же это такое!

Размотать ткань я не успеваю — прямо сквозь неё от странного доспеха пробивается свет! Тонкие лучики что-то рисуют над предплечьем — и через несколько мгновений я понимаю, что это карта!

Карта местности!

Вот это да! Получается, это та самая магия?! Интересно, а что ещё умеет перчатка? И почему рисует карту? Хочет подсказать, куда идти?

Словно в ответ на мой немой вопрос, на изображении местности вспыхивает маленькая бирюзовая точка. Судя по тому, что вижу — это я, стою на краю обрыва перед долиной, её изгиб и расположение летающих островов указывает на это.

Как только я это понимаю — карта чуть смещается, и на ней, за горным хребтом поменьше, вспыхивает ещё одна точка, пожирнее и поярче. Над ней повисает метка со странным символом, который, подёрнувшись рябью, тут же меняется на слово “Дом”.

Дом? Неужели это то, куда мне надо?! Недалеко, судя по всему…

— Эй, парняга! — неожиданно раздаётся голос позади.

Карта исчезает, я резко разворачиваюсь — и вижу, как из зарослей, из которых я сам недавно появился, выходят люди. Удивительно, как я их не услышал и не заметил?!

Четверо разномастно одетых мужчин недобро скалятся, разглядывая меня. У двоих в руках длинные самострелы странного вида — без лож для болтов, с трубками вместо них.

— Заплутал что-ли малёха? — сплёвывая, спрашивает самый здоровенный из них, в кожаной безрукавке, с квадратным лицом и коротким ёжиком серых волос. — Так мы подскажем, куда идти, не переживай. А то и сами доставим!

Речь кажется мне не знакомой — но я прекрасно понимаю слова и даже акцент человека, обратившегося ко мне. Не потому ли вибрирует перчатка, когда он говорит?

Через мгновение моя мысль подтверждается — по перчатке снова проходит вибрация, когда слово берёт худощавый парень с залысинами — один из тех, кто держит в руках самострел. Я слышу незнакомые слова — но понимаю их смысл.

— Да ты пасмари на него! Такой же оборванец, как и тот, которого у ручья оставили! Не тот это, кто нам нужен. Ну какой из него Сейнорай, ты гля — оборвыш чисто!

Услышав это, я мгновенно понимаю — мне “повезло” напороться на тех, кто убил несчастного, обнаруженного в лесу.

Это разбойники.

— Ну если не тот — продадим, — хмыкает здоровяк. — В свободных землях рабы всегда в цене… Только в этот раз ты поосторожнее, Бобр. Если опять перестараешься и грохнешь доходягу, сам его прятать потащишь.

— Замётано, — скалится Бобр, наводя на меня странное оружие, похожее на арбалет, но с короткой железной трубой, закреплённой на ложе.

— Покажи руки, парняга. Только давай без глупостей, а то мигом продырявим! А так… Может и жив останешься

Я перевожу взгляд со здоровяка на стрелков, пытаясь придумать — что же делать? Один против четверых? Расклад не в мою пользу — у меня ведь даже оружия нет!

Кроме этого бивня…

А тем временем двое с самострелами расходятся в стороны, держа меня на прицеле, а худощавый шнырь, стоящий рядом со здоровяком и подчиняющийся его приказу, подходит ко мне, вытаскивая из ножен короткий клинок, не больше полутора локтей в длину.

— Не дуркуй, парень, — вальяжно командует он. — Чё под плащом? Чё рука замотана? Показывай давай!

Сдаваться этим ребятам — верная смерть. Их четверо — но я уже успел убедиться, что умею сражаться… Надо пробовать! Иначе меня ждёт судьба того несчастного с разбухшей головой.

Я делаю вид, будто подчиняюсь приказу, а как только здоровяк чуть расслабляется — прыгаю вперёд. Вижу, как расширяются глаза ближайшего разбойника, как из обоих самострелов с грохотом вырываются огненные вспышки, как здоровяк выхватывает из-за пояса меч, который не достал раньше…

Но никто из них не успевает среагировать — я двигаюсь быстрее этих увальней. На том месте, где я только что стоял, выстрелы высекают искры из камня, но меня там уже нет!

Махом преодолев разделяющее нас со шнырём расстояние, я перехватываю его запястье, направляющее клинок, с силой бью другой рукой в предплечье, заставляя выронить оружие, и тут же подхватываю его.

Клинок ложится в руку, как влитой, и я точно знаю, что с ним делать… Знакомое ощущение… Кровь в венах кипит — а в груди будто полыхает огонь!

Короткий взмах — и шнырь падает с перерезанным горлом! В воздухе повисают кровавые брызги, из глотки парня вырывается предсмертный хрип…

Прыжок в сторону… За спиной грохает — словно громко ломается сухая ветка — и я чувствую над плечом что-то горячее… Ещё один выстрел, но я двигаюсь быстрее стрелка, так что он снова мажет.

Скорость, с которой я перемещаюсь меж разбойников, поражает меня самого…

Прогнувшись под тягучий удар, я пропускаю меч здоровяка над собой, разворачиваюсь — и в последний момент ловлю удар на замотанную в тряпьё перчатку. Разбойник не понимает, почему не отрубил руку, и я пользуюсь заминкой. Н-на! Рукоять меча врезается в середину лица и ломает нос зазевавшегося противника.

Крутанувшись вокруг него, я подрезаю лезвием меча сухожилие над пяткой.

Взревев от боли, здоровяк летит на землю и с размаху прикладывается спиной о камни. А я выхватываю из-за его пояса кинжал… Снова развернувшись, бросаюсь в сторону, уйдя от третьего выстрела, швыряю кинжал в стрелка, заставляю его замешкаться и оказываюсь рядом.

Я отстранённо замечаю, что чужая смерть не вызывает никаких эмоций. Похоже, убивать людей для меня не в новинку. Я делаю это с холодным расчётом, словно передо мной не живые люди, а всего лишь цели.

Да и не заслужили эти скоты никакой жалости!

Без труда отбив медленный удар стрелка прикладом самострела, я сбиваю его с ног подсечкой и вонзаю клинок в грудь противника!

Меч с трудом преодолевает тонкий и облегающий доспех, я мешкаю — и снова слышу позади треск…

Я слишком медленно разворачиваюсь… Слишком медленно — для того, чтобы уклониться от выпущенного в мою сторону огненного снаряда… и буквально кожей чувствую, что сейчас умру…

Стоит об этом подумать, как воздух вокруг неожиданно густеет. От меня, появившись из ниоткуда, но вызывая в венах неприятное жжение, расходится невидимая волна, «встряхивающая» реальность.

Всё замедляется…

Но недостаточно для того, чтобы я успел увернуться от выстрела.

Последнее, что осознаю — как снаряд попадает мне в голову. Сознание затапливает чувство боли и мой череп взрывается, словно разбившийся глиняный кувшин…

Всё вокруг замирает окончательно.

Будто покинув тело, я смотрю на происходящую у кромки леса схватку со стороны. Вижу кровавые брызги и разлетающиеся осколки черепа, трёх неподвижных, мёртвых разбойников, и ублюдского стрелка, оставшегося в живых…

А затем невидимая волна, которая разошлась от меня по воздуху, возвращается, втягиваясь в грудь…

И всё меняется, “возвращается” к моменту, когда я только-только подскакиваю к стрелку… Череп собирается из осколков, мозги и кровь втягиваются обратно, снаряд летит назад, к тому разбойнику, который меня застрелил.

Но как?..

Неважно! Нужно действовать, раз я видел, как всё может обернуться!

Я успеваю поступить иначе. Вместо того чтобы сбить врага, уложить его на дорожные плиты и добить клинком, я отбиваю его нелепый взмах самострелом, перехватываю за руку, тяну, резко разворачиваюсь, держа разбойника перед собой — и снаряд попадает не в мою голову, а в его…