Это (не) взаимно (СИ) - Вольная Риша - Страница 19

— Да, думаю, что освежиться мне сейчас не помешает. Мохито, и льда добавьте побольше.

Арина, видя моё напряжение и приближающегося к нам сводного брата, оперативно исчезает из зоны поражения.

Я знаю, что этот абориген сейчас сделает … через плечо и в люльку, но хренушки…

Когда между нами остаётся буквально два шага, а мужские руки начинают подниматься для моего захвата, я резко прыгаю в сторону пустующего рядом столика. За собой опрокидываю пару стульев, блокируя погоню Кирилла.

Моя цель — это создание зрителей. Сабуров до смерти не любит публичных скандалов, так что угомонится как миленький. Следовательно, несусь со всех ног в сторону столика брата, где продолжает трапезничать мужчина.

— Роксана, — приглушённо и зло рокочет Кир за моей спиной, но я знаю, что успеваю.

Перекидываю ноги через спинку диванчика с неизвестным и шумно приземляюсь рядом с ним.

— Неожиданно, но эффектно, — отмечает собеседник Кира, и, прежде чем взглянуть в лицо, я вспоминаю этот голос.

Вчера.

— Лев? — удивлённо тяну я, даже на пару секунд забывая про преследование.

— Всё верно, Роксана.

А вот я уже не уверена. Голос-то прежний и черты лица те же, но мимика, выражение глаз и, кажется, даже окружающая его мощная аура абсолютно другого человека. Двойник?!

— Рокс! Ну что за детские выходки?! — гневно фырчит Сабуров и подхватывает меня под локоть, чтобы перетянуть на противоположный диванчик, где до этого восседала его свеже прокачанная задница.

— Отстань, ненормальный, — цежу я, возвращаясь в реальность, и другой рукой отцепляю мужские пальцы.

— Это я ненормальный?! Я?! А ты, твою мать, нормальная?! А?! — тут же заводится Кирюша, и я ожидаю продолжения, но он делает глубокий вдох и садится рядом со мной, при этом сдвигая меня своим задом к противоположному краю дивана, упирающегося в стену.

Это он меня под охрану взял, придурок.

— Весело у вас, — скромно декламирует Лев, элегантно разделывая кусок стейка на его тарелке. — Сирил, давно так оттягиваешься?

Хмурюсь, не понимая, с кем мужик ведёт беседу. Кроме нас в этом зале вообще никого нет, что тоже странно, а в его ушах никаких гарнитур я тоже не заметила.

— Давненько, но в такой степени всего пару дней, — почему-то отзывается мой сводный брат, что тоже продолжает трапезу, как будто бы мы с ним сейчас не играли в салочки.

— Ты это, давай аккуратнее. Конечно, ещё молод, но перепады давления вредно сказываются на сердце.

— У меня пока только на голове.

— Седеешь? — слегка кривя уголок идеальных губ, усмехается Лев, на что брат не реагирует.

Ну всё понятно. Эту отведённую мне роль я знаю. Кукла без права голоса, мнения и выполняющая роль красивой декорации.

И если от отца я это как-то воспринимала легко, лишь желая поскорее закончить маскарад, то почему-то от выходки Кира стало больно за грудиной, а в висках застучало от чрезвычайно быстрого пульса.

— Рокс, заказывай давай. Меню тебе принесли. Небось, даже не позавтракала, — спокойный голос сводного брата вклинивается в шум у меня в голове.

Прекращаю пилить взглядом маленькую вазочку с аккуратной белой кустовой розой, что стоит ровно посередине стола. Перевожу взгляд на Сабурова, и тот почему-то начинает хмуриться.

— Пума, ну ты чего? Плохо что ли? Тошнит? Или ногу подвернула, пока скакала по залу в этих ходулях?! Боже, и что за платье?! У тебя волосы длиннее, чем подол этого безобразия.

Он ворчит, пытается заглянуть под стол, чтобы проверить целостность моих ног, но потом, тяжело вздохнув, окидывает меня тяжёлым взглядом и переводит его на почему-то удовлетворённого Льва.

— Сирил, отстань от девушки. Запыхалась она, а тут ты со своей заботой престарелого дядюшки.

— Да иди ты в жопу, Лео! — восклицает Сабуров, но как-то беззлобно, и снова поворачивается ко мне. — Роксан, ты чего?!

Я?!

— А я ничего. Есть хочу, — отмирая, громко заявляю этой странной парочке и хватаю с края стола красивую кожаную папочку с меню.

Раскрываю первую попавшуюся страницу и тупо смотрю, отгородившись от присутствующих меню как ширмой.

— Сирил, ты слишком давишь, — невозмутимо продолжает Лев, и я бросаю на него быстрый взгляд поверх папки.

Вчера он мне казался божеством, а сегодня это был знакомый до боли «ледник». Взять того же Арчинского. От него также веяло арктическим холодом, но в глазах можно было найти признаки жизни, особенно после встречи с его Евушкой. Это особенно злило, что я никак не могла воспламенить искры в серых глазах.

А здесь… тут и в глазах ничего… зелёные, жестокие, холодные с острым как бритва взглядом… изумруд. Да и при дальнейшем внимательном осмотре не лучше …

Вышколенные до идеала манеры, пошитый на заказ костюм и среди всей этой чопорности маленькая фривольность, напоминающая, что сейчас ещё только утро — это две расстёгнутых верхних пуговицы идеальной рубашки.

Всё в нём говорило, кричало о высшем слое человечества, а золотые запонки и ролекс на левом запястье — о безбедном статусе этого мужчины. Тем более, что часики-то были винтажными.

— Не учи учёного, Лео. Роксана, ты определилась? А то вон Ариша икру мечет, — снова вырывает меня из раздумий братец.

— Да.

Он подзывает менеджера взмахом руки к нашему столику. Девушка тормозит рядом со мной, а официантка, тенью следующая за ней, быстро сервирует стол на меня любимую, включая запотевший стакан мохито с большими кубиками льда и листьями мяты.

Вглядываюсь в текст открытой страницы и тычу в первое попавшееся блюдо.

— Паста с креветками в сливочном соусе, — любезно озвучивает Арина. — Что-то ещё желаете? Аперитив?

— Белое вино. Сухое.

Как моя жизнь.

— Что-то конкретное желаете? — с улыбкой продолжает стелиться передо мной менеджер, и я неожиданно понимаю, что дело не в моём статусе дочери почти бывшего мэра и тем более не в Сабурове.

— Condrieu из сорта Вионье что-то есть? — бросаю ей.

Взгляд мужчины напротив цепко впивается в меня, но там нет агрессии, а лишь пустота. Выженный до тла пустырь, который я видела в детстве после сильного пожара — люди потеряли кров и те немногие пожитки, что имели. Они бродили по пеплу, спотыкаясь об обуглившиеся куски, что когда-то были их домом, жизнью.

Кажется, друг Сабурова тоже чего-то потерял …

— Terrases de l’Empire, пожалуйста. Бутылку, — уверенно произносит Лев, сопровождая распоряжение лёгкой улыбкой, которая никак не касается его глаз. — Пума, а у вас хороший вкус.

— Это не вкус, Лео, это дрессировка. Элитная, — неожиданно откровенно поправляю его.

Да, меня выучили подбирать и с лёгкостью тратить хренову сумму денег только на одну бутылку вина.

Тот кивает, словно понимает, о чём я.

— Я, знаешь ли, люблю коктейли, шампанское.

— Напитки праздной жизни с лёгким вкусом и беспечным послевкусием. Я вчера заметил.

— Возможно, я и беспечна, но кого-то вчера это вполне устраивало. Смотрю, запал пропал и снова потянуло на покрепче.

Обычно отца злило, что я своей дерзостью выбешиваю его знакомых и друзей, но друг Кира только удовлетворительно хмыкнул и … подмигнул.

— Лео, мясо стынет и превращается в падаль, а ты всё зубами в воздухе клацаешь, — врывается в наш обмен откровениями Сабуров. — Рокс, а с какой стати креветки?

Его вопрос сталкивает меня с философской волны.

— А почему бы нет?

Я их вот пару дней назад лопала, и всё было отлично.

— А потому что у кого-то в её двадцатый день рождения была аллергия на креветки. Роксана, ну как можно быть такой… — и снова глубокий вдох Кирилла, который почему-то ведёт диалог не со мной, а со своей тарелкой с остатками мяса.

— Я не …

Помню. Не успеваю произнести, как память возвращается.

— Боже, Кир. Это было давно.

— Аллергия навсегда.

— Сабуров, я тогда соврала. Успокойся, пожалуйста.

Наконец-то голубые глаза мужчины решают удостоить меня своим вниманием.

— В смысле?