Ты меня поймал (СИ) - Вольная Риша - Страница 33

Третьяков прикрывает глаза, будто ему невыносимо тяжело меня видеть. Или больно.

— Лев, тебе не здоровится? Сердце? Или ещё что-то?

Он ухмыляется, но глаза открывает.

— Сердце и ещё что-то.

Меня прошибает насквозь страх за его жизнь. Глупо, я едва знаю этого человека, но чувствую как саму себя.

— Надо хорошо обследоваться. Я могу чем-то помочь? — кладу свою ладонь на ближайший ко мне кулак, пытаясь передать свою поддержку.

Теперь его глаза буквально впиваются в моё лицо, заставляя меня нервно поежиться.

— Хочешь помочь? Очень? — так вкрадчиво интересуется мужчина, будто душу мне дьяволу предлагает продать.

Киваю в знак согласия и сжимаю ещё крепче свои пальцы на его руке.

— Мне нужен карт-бланш в отношения тебя на сегодняшний вечер.

Не особо понимаю, что Третьяков от меня просит, но я согласилась помочь, поэтому снова киваю.

Его улыбка одновременно радует и пугает своей многозначительностью.

— Отлично, Мотылёк, — шепчет мне и второй рукой накрывает мои пальцы на его кулаке. — Иди ко мне.

Я не успеваю переварить смысл его просьбы, как уже оказываюсь в мужских объятиях, а мой рот запечатан поцелуем.

Сверху холодный дождь, сбоку ледяной ветер, а мне так жарко, как будто я в пустыне и совсем забыла раздеться.

Его поцелуи какие-то новые: быстрые, острые, лихорадящие, но неизменно сводящие меня с ума.

— Лев, — выдыхаю я, когда чувствую, что ноги становятся совсем ватными, а капли с мокрых волос стекают по лицу за ворот одежды.

— Да, Мотылёк. Ты права. Пошли в машину, — и, не выпуская меня из объятий, приподнимает слегка за талию и переносит к дверце.

Быстро усаживает на сиденье, сам пристёгивает мой ремень безопасности. Быстро обегает авто и шумно усаживается за руль.

— Вот ещё говорил сам себе, что с тобой надо только с водителем ездить. Нет же, снова сам за руль сел, — сетует Третьяков, пока заводит машину и выезжает с обочины.

— Мне нравится, как ты водишь, — зачем-то комментирую, вновь залипая на его руках, быстро перехватывающих руль, чтобы развернуться практически на месте.

Лев молчит, и я резко поднимаю глаза на его лицо. Совсем зелёный взгляд прошибает меня насквозь, и кажется, я теперь понимаю, что он означает. Граф Дракула хочет … меня.

Я, конечно, девственница, но знаю, что дети появляются не из капусты, я даже голое мужское тело рисовала в своё время, а уж после рассказов Натали о их встречах с котиком Лео можно считать, что наполовину лишилась своей невинности. Но быть объектом желания такого человека, как сам Лабарр де Бомарше — это из ряда вон и просто невероятно.

Рядом с ним такие шикарные женщины, опытные и сексуальные, а я-то целовалась с ним впервые, что мне сложно представить его заинтересованность в моих «костях».

Включаю перемотку событий до остановки на обочине, а ещё вспоминаю нашу дневную встречу в палате, и всё подтверждает мою догадку невероятного.

— Лар, у тебя такой удивленный вид, словно ты только сейчас узнала, что земля не плоская, а всё-таки круглая.

Я растеряна и не знаю, что сказать в ответ. Даже толком не могу понять, что сама чувствую. Вроде бы, приятно, но тут же накатывает волнение. А что значило его карт-бланш?! То самое? Идти до конца?

Я вздохнула, представляя, что моим первым мужчиной станет граф де Бомарше, и хихикнула. Истерически.

— Мотылёк, не пугай меня. Молчишь с видом перепуганного хомячка, а теперь ещё как-то хихикаешь недобро, — с лёгкой улыбкой на лице Третьяков шутит, но его взгляд вполне серьёзен.

— Извини, Лев. Это от эмоций. Нервное, — поясняю как могу, не в силах произнести правды.

— Нам осталось ехать минут пять, так что в сокращённой форме вполне успеешь поделиться своими … нервами.

Граф не приказывает, но чувствую, ответ желает получить в любом случае.

Как ему сознаться в собственной недалекости-то?!

— Лев, это личное. Давай на будем.

— Лар, действительно, давай не будем. Говори.

Я уж успела понадеяться на милость, но его «говори» как кнут.

Сложила руки на груди, чувствуя моментальное раздражение от его наезда на моё неприкосновенное. Что со мной творится?! То готова сама накинуться на мужчину, то уже хочется чем-то тяжеленьким стукнуть.

— Третьяков, насколько мне известно, ты сан батюшки не имеешь, поэтому каяться тебе в своих прегрешениях я не обязана.

Леонардо тихо смеётся.

— Лар, лучше сама расскажи, а то пытать стану, — продолжает издеваться надо мной этот противный граф Дракула. — Буду лютовать.

Мужской голос снова в конце хрипнет, словно в своих мыслях этот извращенец уже меня … пытает. Или себя?!

— Иголки под ногти? — уточняю, а сама из-под опущенных ресниц и кося взгляд тайком наблюдаю за ним.

— Нет, Илларионова, но поверь, стонать и кричать ты будешь точно также.

Верю. Так верю, что пропускаю вдох и судорожно сжимаю колени.

Успокоиться! Не думать!

Блин, ведь он может. И я теперь даже не знаю, что хочу больше — рассказать или испробовать его пытки на себе.

— Может быть, за ужином. А куда именно мы едем? Уже недалеко до окраины города.

Лев наигранно хмурится и даже грозно смотрит на меня, но, изображая святую невинность, я старательно не реагирую.

— На этой окраине есть небольшой отель с ресторанчиком. Уютная атмосфера, хорошая кухня и минимум любознательных личностей.

— Звучит очень здорово, — искренне соглашаюсь с мужчиной.

— Вот и славно, Мотылёк! Мы с тобой почти нашли общий язык.

А вот тут уже вряд ли.

Лео

За ужином и даже десертом веду себя максимально прилично. Хотя до безумия хочется нарушить все правила и воспользоваться тем самым карт-бланшем.

Но рано.

— Спасибо за прекрасный ужин. Здесь изумительно готовят морепродукты, — нахваливает Лара, бросая на меня короткие взгляды через большое настенное зеркало гардеробной.

Стоя позади неё, помогаю надеть пальто и расправляю воротник, не забывая дотронуться пальцами до нежной кожи шеи и ещё до сих пор чуть влажных завитков волос.

— Пожалуйста, Мотылёк, — на автомате отвечаю ей, а сам завороженно скольжу пальцами в копну волос, кое-как скреплённых резинкой, которую тут же сдёргиваю.

— Лев, — слегка нараспев произносит моё имя, мило краснея. — Тут люди.

Прозвучало так, словно вокруг нас дикие мутанты, жаждущие именно нашей свежей крови.

— И что? — слегка массирующими движениями ерошу это пепельное великолепие.

— Они смотрят.

А теперь словно мы с ней крайне аморально в позе «69» прелюбодействуем на глазах ошеломлённой публики.

— Пусть … завидуют, — с улыбкой отвечаю, но руку из её волос вынимаю.

В лазурных глазах смущение и даже немного осуждение. Такая пуританка…

— У тебя волосы до сих пор влажные. Почему, когда приехали, не просушила до конца? — быстро меняю тему и тон на занудный. — Ещё заболеешь.

— Лев Николаевич, вот не надо! — подыгрывает Илларионова, делая от меня шаг в сторону выхода, но тормозит, замечая, что я ещё не оделся. — Вон ваш пиджак тоже крайне сырого вида.

Один- один. Хоть работники кафе пытались создать максимальные условия для просушки наших полумокрых тел, мы, видимо, оба торопились вернуться в зал.

— В следующий раз лично проконтролирую вашу сушку, мадмуазель Лара.

Получаю в ответ взгляд «А этот раз ещё будет?!», на что только киваю.

— Ладно, поехали, Мотылёк, а то время уже позднее, — бормочу больше самому себе, но девушка явно устала, поэтому надо бы убавить аппетиты своего тела, а именно его нижней половины.

Клара тут же прикрывает рукой рот и пытается побороть очередной зевок.

— Извини. Я в последнее время плохо сплю, — смущённо поясняет, когда я укладываю её руку на свой локоть.

— Понимаю. У меня та же проблема, — вздыхаю, так как причина моей бессонницы невинно шагает рядом.