Отбор для дракона (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 43

«Я ее не слышу!»

Императрица на миг отвела взгляд, потом с явным усилием посмотрела ему в лицо.

– Я не хочу в это верить, но все выглядит так, будто именно твоя избранница призвала тварей. Потом подняла мертвых и под шумок улизнула.

Несколько ударов сердца Робин мог только ошалело таращиться на мать, хватая ртом воздух.

– Что за бред?!

Она едва заметно вздохнула – он заметил это только потому, что знал ее с самого рождения. Мама тоже тревожилась, расстраивалась и ничего не понимала, хоть и держалась достойно, как и подобает вдовствующей императрице.

– Я собиралась присмотреть за баронессой, как ты и просил, но она отказалась идти в убежище, заявив, что хочет помочь целителю.

Что ж, от Мелани можно было ожидать чего-то подобного.

– Справедливости ради, она действительно была очень толковой и расторопной помощницей, – добавил господин Лантер.

– Я оставила с ней двух самых надежных фрейлин, – продолжала императрица. – Но потом… Господин Лантер расскажет лучше, он видел все своими глазами.

– Я велел баронессе отдохнуть, пока появилась возможность. Она вышла в коридор, а через полминуты поднялись все, кого целители не смогли спасти. Когда мы все-таки с ними разделались, Мелани и след простыл. В коридоре нашли баронессу Рейнер с разбитой головой. Мы не смогли определить, случилось ли это от падения, или сперва ее ударили по затылку. Еще мы нашли мешочки со следами мертвого пепла и пыли ходячих немертвых.

Робин откинул покрывало, опуская ноги на пол. Бред. Может, его слишком здорово приложили твари и это действительно бред?

– Мою одежду. Гримани и Мейера ко мне. Немедленно.

– Этим делом уже занимаются, – вмешалась мать. – Тебе сообщат о результатах.

– Мою одежду. Гримани. И Мейера, – процедил он, из последних сил сдерживаясь, чтобы не шарахнуть в ближайшую стену магией. И чем-нибудь посильнее, чем бытовое заклинание, которым в него ненароком запустила графиня. Он любил мать и ценил ее советы, но мало у какого родителя получается вовремя понять, когда дети вырастают.

– Я запрещаю вам вставать, – опомнился Лантер. – И запрещаю беспокоить господина Гримани.

– Кажется, вы забыли, кто здесь император.

– Да хоть сам Всевышний! Вы мой пациент, и я несу за вас…

– Значит, сейчас вы меня осмотрите и убедитесь в том, что я больше не нуждаюсь в вашей опеке.

Император не повышал голос и изо всех сил старался, чтобы ярость не прорвалась ни в тоне слов, ни в выражении лица, но целитель побелел.

– Как прикажете, ваше величество.

– Робин… Ваше величество, вы уверены, что должны действовать сами? – осторожно произнесла мать.

– Я уверен, что баронесса Асторга не могла призвать тварей и поднять мертвых.

Могла ли она сбежать, поняв, кто он на самом деле? Нет, ее чувства были кристально ясны. Сперва оторопела, не веря себе, потом возмутилась: в самом деле, мало кто любит ложь, а его недоговорки, хоть и не были прямым обманом, очень на него походили. А потом остались только любовь и тревога за него.

«Только вернись, и я сама тебе голову оторву». – Робин не мог слышать ее мысли так же явно, как чувства, но эту услышал, и своеобразное напутствие обрадовало его.

Нет, Мелани похитили, это ясно как день. Но кто и зачем? И где она сейчас? Император бы положился на чутье Эрвина, дракон найдет свою истинную хоть на другом краю всех обитаемых миров. Но…

«Я ее не слышу!»

Самое очевидное объяснение – слышать уже некого. Но в это нельзя верить. Он не сможет найти Мелани, если не совладает с драконом, готовым выместить горе и гнев на любом, кто не успеет увернуться.

Император поморщился, когда тела коснулись заклинания.

– Гримани допросил баронессу Рейнер? – спросил он целителя. – И почему до сих пор за ним не послали?

– Господин Гримани сильно пострадал в битве.

Только этого не хватало! Мейер хорош в своем деле, но он – охранник, а не сыщик.

– …его жизнь вне опасности, но, будучи без сознания, он ничем вам не поможет.

– Что говорит сама баронесса? Как она разбила голову?

Робин забрал у вошедшего слуги одежду и жестом отослал его.

– Ничего. Мы залечили перелом черепа и ушиб мозга, но она ничего не помнит. Так бывает после травмы головы…

– Или после ментальной магии, – заметил император.

Целитель снова переменился в лице.

– Эта очевидная мысль не пришла вам в голову? – усмехнулся император. – Кто-то призвал тварей. Кто-то пронес во дворец мертвый пепел и пыль ходячих. Если во дворце разгуливал некромант – и я спущу с Гримани и Мейера шкуру за то, что его упустили, – он вполне мог подчинить сознание баронессы.

– Мы не можем это проверить, – покачал головой Лантер. – Ментальное воздействие не оставляет следов.

«Я могу это проверить, – рыкнул Эрвин. – Потом, когда найдем Мелани».

– Баронессы Рейнер или баронессы Асторга? – задумчиво произнесла императрица. – Люди могли заметить, что тебя заинтересовала эта девушка. И попытаться подобраться к тебе через нее.

– В это я готов поверить, – сказал целитель. – Подчинять баронессу Рейнер было вовсе незачем.

– А зачем она вместо убежища оказалась у лазарета? Кому предназначался мертвый пепел? Зачем понадобилась пыль ходячих – понятно, чтобы отвлечь вас от баронессы Асторга. А мертвый пепел – чтобы она не смогла сопротивляться.

«Но тогда я бы ее слышал! А я не слышу!» – снова взвыл Эрвин.

Робин тряхнул головой. Эти перепады от надежды к отчаянию кого угодно с ума сведут.

– Господин, Лантер, оставьте нас, – велела императрица.

Робин знал этот тон. Что ж, пусть выскажется. В любом случае он все решил.

– Тебе не следует искать девушку самому, – сказала императрица. – Если ее действительно похитили, то это ловушка. Ловушка на императора. И я запрещаю тебе соваться в нее.

Глава 30

– Ваше величество, прошу прощения, – обманчиво мягко начал Робин, но мать перебила его:

– Да, я знаю, кто император, а чей титул – лишь почетное звание. Но я не хочу, чтобы тебя убили, как три года назад – твоего отца.

Лицо и голос матери остались спокойными, но Робин знал этот взгляд. Потянулся к ней, обнимая. Родители не любили друг друга как мужчина и женщина, но были хорошими друзьями. Мама искренне горевала до сих пор.

– Не убьют. Кишка тонка.

Императрица покачала головой.

– Опомнись. Пожалуйста. Пусть действуют те, кто всю жизнь занимался сыском. Гримани в лекарской, но его люди живы и здоровы.

– Я. Должен. Ее. Найти.

В словах матери было здравое зерно. Как он намеревается ее искать?

В комнату снова сунулся слуга. Поклонился.

– Ваше императорское величество, герцог Мейер велел доложить, что он к услугам вашего величества и ждет в приемной. Господин Гримани…

– Я знаю, – перебил Робин. – Передай герцогу, что я сейчас буду.

– Самое разумное сейчас – объявить своей избранницей другую. Чтобы те, кто украл девушку, поняли, что приманка не сработала.

– И убили Мелани, которая стала им не нужна.

– Прости, но жизнь императора дороже, чем жизнь любого из подданных. Даже моей. Сколькие погибли сегодня, прикрывая тебя?

«Это мы прикрывали их!»

– Император – это не привилегия, а служение, – медленно произнес он. Только годами тренированная выдержка не позволила ему сорваться на крик, когда внутри все клокотало от ярости. – Хорош я буду, начни покупать свою жизнь жизнями женщин.

Для любой матери сын дороже даже самой расчудесной девушки. Вот только он, сцепившись с тварями, от одного присутствия которых кровь смерзается в жилах и не помогают никакие ментальные щиты, думал не о тысячах жителей столицы, а о двух женщинах. Той, что дала ему жизнь, и той, без которой эта жизнь потеряет смысл.

– Робин, прости, но ты – молодой здоровый мужчина, а она – очень красивая девушка. Разум ли говорит в тебе сейчас? Что ты знаешь о ней, чтобы искать любой ценой?