Няня для телохранителя (СИ) - Вольная Риша - Страница 24

Еду на указанный адрес. Понаблюдаем и разберемся, так сказать, на месте преступления.

В затылке сверлит мысль, что я законченный придурок, но отталкиваю рациональное и продолжаю спешить, вжимая педаль газа всё сильнее.

Сверяюсь с адресом и паркуюсь прямо напротив красивого крыльца крутой частной клиники. Можно, конечно, взломать их систему и узнать, куда и зачем записана Вероника, как это было сделано в вопросе с её женской консультацией.

Уже хочу набрать моего парня, как необходимость в дополнительной информации отпадает. Моя нянька выходит на крылечко с мужиком в белом халате, при этом её рука покоится на его локте и у них обоих такие славные довольные улыбки. Наверное, так бы улыбались кролики, если бы могли, после десятого подряд спаривания.

Выхожу из машины раньше, чем понимаю, что делаю. Вроде, планировалась сначала только слежка и сбор информации.

Докторишка, надо признать, выглядит неплохо. Высокий, под два метра, не раскачан, но чувствуется сила в широких плечах и уверенной стойке, а когда перед ними неожиданно появляется моя раздражённая морда, он не очкует.

На Ванильку даже не смотрю, с ней разговор будет отдельный и без свидетелей, а вот с этим покорителем женских сердец разобраться надо сразу.

— Проблемы? — абсолютно спокойно начинает докторишка.

Смело и взгляд открытый.

— Да. Руки убрал, — тоже спокойно, но с достаточной угрозой в голосе.

Это я к тому, что «белый халатик», перехватив Веронику за талию, задвинул мою няньку за свою спину.

Защитник, сука, нашёлся! От кого?! От меня?!

— А что не так с моими руками? — нисколько не меняет позиции мужик и даже обратно засовывает Земляникину, когда та пытается выползти с объяснениями. — Уверяю вас, мужчина, мыл и даже антисептиком обработал. Дважды.

Желание всечь в нос становится прямо огромным, что я уже почти воочию представил капли его крови на белоснежной ткани халата.

— Отлично, тогда, если сейчас обе тяпки сломаю, не придётся лишний раз возиться с этой самой обработкой, — протягиваю руку, чтобы вытащить Ванильку.

— Логично, — и перехватывает моё запястье. — Но сначала я бы разобрался.

Я был прав. Докторишка только с виду худощав и нежен на лицо, а захват как у питбуля.

Мы сталкиваемся взглядами, и я срываюсь.

— Так! Хватит! Что за цирк?! Панталонович! — раздаётся возглас Вероники, что мы оба морщимся от этого ультразвука в наши уши.

«Белый халатик», заслышав моё прозвище, начинает так от души улыбаться, что хочется незамедлительно организовать ему встречу с его стоматологом.

— О! Вероника, а вы, оказывается, знакомы? — прикидывается изумлённым этот холеный тип, но немного расслабляя хватку на моём запястье.

Сейчас не отпустит, сломаю к херам.

— Более чем, Алексей Васильевич, — недовольно отзывается девушка, и я наконец-то бросаю взгляд на хмурое личико за широким плечом доктора.

— И часто вас встречают с таким звериным оскалом и жаждой убийства в глазах? — продолжает издеваться козёл Алексей.

— Периодически, но, уверяю вас, ничего серьезного. Безобиден.

Я?! Безобиден?!

Докторишка откидывает мою руку и отступает чуть в сторону, выпуская Ванильку. Теперь жажда крови, уже моей, горит в её глазах.

— Ну, хорошо. Советую вам не горячиться понапрасну.

Вертел я его советы на одном месте.

— А что великий психолог?

— Нет. Гематолог.

Кто?!

— Всё, — и маленькие пальчики Ники как-то ощутимо впиваются в мою руку выше локтя. — Мы уходим. Я всё передам подруге, ещё раз извините за эту нелепую ситуацию. И за этого хама тоже извините.

И такой ощутимый тычок под рёбра ручкой зонтика-трости, чтобы я начал спуск вниз по лестнице.

Я ещё и хам?! Начинаю снова звереть. Что эта пигалица вообще себе позволяет?!

— Вероника, вы с ним понежнее что ли, а то, кажется, у него снова пар из ноздрей валит. Не дай бог давление, инсульт или инфаркт.

Собираюсь послать заботливого на хрен, но ногти Земляникиной впиваются в голую кожу. Перевожу взгляд на девушку.

— Захар, вот только рискни сейчас рот открыть, — угрожает мне этот гном в юбке.

Охренела баба в конец!

— И что будет? — переключаюсь на барышню и, накрыв её пальцы своими, тяну в сторону тачки.

— Зонтом по темечку получишь! Дебил! — злой кошкой фырчит она, сдёргивая мою руку. — Руки убрал, ты-то их не мыл.

Демонстративно шагает вперёд и в противоположную сторону от моей машины. Нарывается, коза бесстыжая!

— Ванилька, ты у меня сейчас так огребёшь. Сама как кошка в период течки скачешь на всех подряд, а виноват я, что волнуюсь?! Совсем с катушек слетела?!

Она так резко тормозит, что я чуть не сбиваю её всей своей массой. Обхватываю за талию, удерживая от падения, и заодно с удовольствием влепляю в своё тело.

— Как ты меня сейчас назвал? — тихо и отчётливо интересуется Ники, но в глазах меня уже линчуют или за яйца подвешивают. Сразу не поймёшь.

Молчу, просто наслаждаясь её мягкостью и ванильным запахом, что на фоне чистого от пыли воздуха ещё ярче и тем сильнее бьёт по мозгам.

— Ты, олень-переросток, говорю один раз! Не надо меня равнять по себе и своим шмарам. Ясно?! Я не скачу на всех подряд, а только имела неосторожность трахнуться однажды с тобой. И вот до сих пор дерьмо разгребаю.

— Дважды, — рискую исправить её числовую неточность.

— О! Блин! Тебя сейчас только это взволновало? Олень! — выплёвывает сквозь зубы, отталкивая меня руками в грудь. — Вы, мужики, все тупые олени, заботящиеся лишь о благополучии своего члена.

Отпускаю, так как кажется, сегодня перегнул или даже может сломал палку именно я. В её шоколадных глазах нет золотых искринок, там только обида, злость и тонна разочарования. Во мне!

Вероника

В глазах и груди жжёт из-за глупых слов этого придурка, но смешать меня с грязью в очередной раз не позволю. Свежо придание. Спасибо. Кушали, блевали и костерили на чём свет стоит.

Хочется ещё много чего сказать, но взгляд Ярового тухнет, и этот огнедышащий дракон снова превращается в обычного человека-ледышку.

— У меня отгул, Захар Пантелеймонович. Буду завтра, — ядовито цежу сквозь зубы, выравнивая дыхание и пульс.

Волноваться вообще вредно. Гематолог, слава богу, покинул крыльцо клиники, так что и мне пора.

В помощь уменьшения моего перегрева снова начинается дождь, поэтому торопливо раскрываю зонт над своей головой и шагаю в сторону остановки. Пусть некоторые Квазимодо тоже остынут, а потом я ещё пройдусь пемзой по особо нежным местам его души.

— Вероника, — слышу в отдалении зов мужчины, но, не поворачиваясь, просто прощально машу лапкой.

Не хочу видеть, слышать и чувствовать!

Торможу такси, усаживаюсь, называя домашний адрес, и только после этого выдыхаю. Спину ломит от неестественной напряжённости, в голове каламбур.

И что вообще здесь делает Яровой? Случайно или намеренно?!

В висках начинает противно стучать дятел головной боли. Ууу, вот бы все перья повыдёргивала.

Но ещё обиднее становится, когда и дома нет покоя.

Едва выхожу из такси, слышу радостное приветствие бывшего.

— О, дорогая моя, ты ли это?

Разворачиваюсь лицом к мужчине, жалея, что такси уже уехало.

— Мужчина, отвечаю вам по порядку: точно не я и не ваша, а только сама своя, — холодно чеканю и бодро топаю мимо него.

Владимир тормозит от моего «радостного» приветствия те несколько секунд, за которые я успеваю дойти до подъезда, а потом несётся за мной.

— Верочка, я понимаю, что накосячил, но с кем не бывает?! — дежурно отзывается бывший, придерживая для меня тяжёлую домофонную дверь.

— Со мной не бывает. Я нашла себе нового мужика только после разрыва наших отношений, а не во время их, как мне казалось, пика.

— Ну, Веруся, заинька моя, я тебя люблю и это просто … помутнение, — и при этом пытается ухватить мой локоть, когда я очень спешу убраться отсюда побыстрее. — И зачем тебе новый мужчина, когда есть я! Самый лучший!