Ревизор: возвращение в СССР 3 (СИ) - Шумилин Артем - Страница 17

— Добрый вечер, — поздоровались мы хором.

Только после этого на лице нвпэшника появилось понимание.

— Ой, я забыл совсем! — воскликнул Аркадий. — Искать надо. Заходите-ка оба.

Он пропустил нас в дом.

— Женя! У нас гости! — крикнул он во всю свою лужёную глотку.

Тут же откуда-то появилась супруга Аркадия — она была в бигудях. Но на ходу поспешно накрыла голову косынкой. И все еще хромала в гипсе.

— Ой. Это ты? — воскликнула она, увидев меня, и тут же засмущалась, явно вспомнив историю, как меня «спасала» от милиции, — Здравствуй, здравствуй. Понятыми, значит… А я-то напридумывала чёрте-чего… И что там было?

— Жень, ну ты что?! — одёрнул её Аркадий. — Может, об этом нельзя рассказывать. Или своим можно? — он сам с трудом сдерживал любопытство.

Подумав, что Аркадий с женой, как близкие соседи семьи Цушко, могли видеть и слышать что-то интересное, я решил подогреть их интерес, чтобы вызвать на разговор. Приз в двести тысяч рублей было найти очень заманчиво — это многое бы в моей жизни изменило.

— Да что, собственно, рассказывать. Там жил завбазой Цушко Богдан Адамович.

Аркадий резким движением развернул два стула возле небольшого стола у окна.

— Присаживайтесь! — велел он.

Жена его тут же уселась рядом с нами и с любопытством приготовилась слушать.

Славка растерянно взглянул на меня, предоставив отдуваться самому.

— Что там Цушко жил, это мы и без тебя знаем, — заявил Аркадий, наливая чай и расставляя чашки на столе. — Сколько лет на одной улице живём. Жили…

Евгения, не вставая, протянула руку к буфету и вытащила вазочку с цветными карамельными подушечками.

— Нате вам дунькину радость вместо сахара, — сказала она, ставя вазочку на стол.

— Что у него милиция-то делала? — спросил, еле скрывая любопытство, Аркадий, усаживаясь с нами за стол.

— Он умер, — пояснил я. — На базе назначили его зама исполняющей обязанности. Она настояла на полной ревизии перед тем, как дела принимать. Выявились нарушения.

— А дома-то что делали? — опять спросил Аркадий.

— Обыск, — буднично ответил я, пожав плечами. А сам размышлял, что можно сказать, а что не стоит, чтобы не огрести проблем с милицией.

Я бросил две конфетки в чашку и размешал. Чай приобрёл приятный кисловато-сладковатый фруктовый вкус. Очень душевно. И да — в детстве я так тоже делал.

— Обыск, значит, — произнёс Аркадий. — Зачем?

— Так нарушения же выявлены, — включил я дурака.

— И что? — подозрительно глядя на меня, спросил Аркадий. — Сразу обыск устраивать?

— Большие нарушения, — уточнил я, для убедительности разведя руки в сторону и смотря доверчиво на хозяев. Мол, а что кроме этого может знать лопоухий школьник?

Аркадий откинулся на спинку стула, и скрестил руки на груди, глядя в упор на жену.

Та заёрзала на своём стуле.

— Ну, я ж не знала! — вдруг обескураженно заявила она.

— А я тебе говорил, не связывайся с этим спекулянтом! — припомнил ей Аркадий.

— Да я брала-то у него всего несколько раз, — оправдывалась супруга. — Дрожжей пачку мне достал, горошка пяток баночек и сгущёнки…

— А гречка? — строго напомнил ей Аркадий.

— Гречка… — кивнула супруга. — И мыло немецкое…

— Я думаю, там о другом речь, — робко встрял я, решив, что все же надо навести их на более полезную для меня тему. — Не о гречке с мылом.

— Вот как?.. — Аркадий с интересом посмотрел на меня. — А о чём?

— О более серьёзных нарушениях, — подсказал я. — Из-за пяти баночек, и даже ящика баночек, никто шум поднимать не стал бы. Списали бы как естественную убыль и всё.

— Может быть, — задумчиво глядя на меня, проговорил Аркадий.

После чего хозяева замолчали. Что-то пока не получается вывести Аркадия с супругой на разговор о Цушко в нужном направлении. Спрашивать в открытую стрёмно, ещё заметят мой интерес. Но и молчать не стоит, есть возможность узнать что-то полезное.

— Милиция дом Адамыча опечатала, — начал я издалека. — У него же, вроде, дети есть?

— Есть сын. В Брянске, — ответил Аркадий.

— Откуда у него дети? — хмыкнула Евгения. — Он свинкой в детстве переболел.

Аркадий зыркнул на неё.

— Ну что ты мелешь?

— Я знаю! — обиженно возразила Евгения. — Ритка не от него родила. И Ирма ни разу от него не залетела.

— Откуда вы такие подробности знаете? — удивился я.

— Знаю! — Евгения уязвлённо скрестила руки на груди.

Потрясающе. Много слышал о деревенском сарафанном радио. Но вот так сталкиваюсь впервые, когда все обо всех знают всё, вплоть до интимных подробностей.

Мне много раз высказывали, что мы, москвичи, не то что соседей по дому не знаем, с соседями по площадке не знакомы.

Сейчас я подумал: И слава Богу! Плохо, конечно, не знать соседей. Но гораздо хуже, если они все о тебе будут знать.

Мы допили чай. Евгения перестала обижаться.

— А что же Ирма уехала так… поспешно? — пытался я нащупать интересующую меня информацию. У меня про эту женщину вообще никакой информации, надо это исправлять. — Даже сорок дней не прошло.

— Так у неё давно отец болеет, — рассказывала Евгения. — Он один живёт, как они мать похоронили. Ирма хотела его сюда привезти. У неё уже и билеты куплены были. Но раз Богдан умер, она его похоронила, да к отцу уехала.

— А дом как же? — не понял я, как можно бросить вот так хозяйство.

— Ну, будет договариваться как-то с его роднёй. Может, они денег ей дадут, чтобы она к отцу выписалась. Не знаю…

— А чей же это дом? — заинтересовался я. — Разве не Адамыча с женой?

— О! Там целый колхоз прописан! — воскликнула Евгения. — Сестра Богдана Ларка с тремя детьми. Это же их родительский дом. Общий.

— А где сейчас сестра?

— У мужа живёт. С его родителями. Тут недалеко, — оживившись, принялась она рассказывать. — Ларка у Ирмы под окнами грядок накопала, и ходила туда-сюда, когда вздумается. То в дом войдёт и хозяйничает. То всю воду из колодца на свои грядки выльет. А Ирме умыться нечем. Ой!.. Тут такие летом скандалы были!..

— На всю улицу, — подтвердил Аркадий.

— Понятно… А у сестры, что же, ключи от дома есть?

— Конечно, это же и её дом тоже.

После смерти брата золовка Ирме, точно, житья в этом доме не дала бы. Правильно сделала, что к отцу рванула. Н-да… Одно ясно, почему обыск не задался. Не стал бы Цушко держать «нажитое непосильным трудом» в таком проходном дворе.

04.03.1971 г. Дома у Аркадия Наумовича.

— А поминки где были? — как бы между делом спросил я.

— Так в доме и были, — ответил Аркадий. — Все соседи приходили попрощаться. Он последние двое суток перед похоронами в доме стоял.

— Кто стоял? — не понял Славка в силу возраста.

— Так, гроб с покойником. Все приходили, прощались, традиция такая.

Ну, если такая толпа тут была, то, что при обыске нашли сберкнижку на предъявителя и заначку Адамыча в книгах, уже хороший результат. Хотя, если люди всё время ходили туда-сюда, то на глазах же у всех не станешь хату шмонать.

— А кто похороны устраивал, с работы помогли? — пытался я собрать как можно больше информации.

— Что-то собрали сослуживцы, но их там три калеки. Что-то мы, соседи, собрали, — ответил Аркадий.

— А из области, из главка?

— Не знаю. Слышала, Ирма с Ларкой ругались, кто из них будет похоронные получать, — сказала Евгения.

— А сколько похоронные сейчас?

— Не знаю, рублей тридцать, — отмахнулся Аркадий.

— Ларка орала, — добавила Евгения, — что ей нужнее, у неё детей трое. Похороны, всё равно, уже оплачены. А Ирма орала, что без штанов из-за этих похорон осталась и ей компенсация положена.

Ругаться с многодетной родственницей из–за тридцатки, когда полные карманы золота-брильянтов? Ерунда какая-то… Кстати, это надо уточнить.

— А жена Цушко любила всякое там золото на пальцах, на шее таскать? — спросил я.

— Да нет, все как у людей — обручальное кольцо на пальце, — сощурив глаза, припомнила Евгения, — однажды на ней цепочку золотую видела, но меленькую, с янтарным кулончиком. Ничего особенного.