Ревизор: возвращение в СССР 3 (СИ) - Шумилин Артем - Страница 21

Наконец, я решился, и сказал:

— Все, парни, я знаю, кто собак душит. Нашел я его на заводе.

Восторгу моих товарищей не было предела. Они тут же стали меня теребить вопросами, на которые я рассказал все, что узнал. Тут как раз добрались до мастерской, и разговор пришлось на время прекратить.

Аристарх нам очень обрадовался и даже подготовил уже образец крышечки на банки. Материал свой использовал, сказал, что дощечки от поддонов толстоваты для такого изделия. Он уже напилил заготовок и с нетерпением ждал нас, приготовив два лобзика. Лобзиком надо было спиливать углы с заготовки и доводить шкуркой до нужной кондиции. На каждую банку нужно подготовить две заготовки — это мне четыре комплекта, Славке два, Мишке один. Плюс дед Аристарх присоседился к нам одним комплектом для Вероники. Итого восемь комплектов по три банки равно двадцать четыре крышечки. Одну Аристарх уже сделал.

— Осталось двадцать три. Начать и кончить, — пробормотал я. — А сегодня уже пятое число. Парни! За дело!

Аристарх оставил нас одних, и мы набросились на работу. Пару часов мы усердно ковырялись, старались изо всех сил. Менялись на операциях, чтобы мышцы не забивались. Пока пилили и шлифовали, обсуждали собакодушителя.

— Можно ему темную устроить, — предложил Мишка, — как узнаем его адрес, устроимся в засаде у его дома, а как подойдет, накинем на голову одеяло и изобьем. Он тогда не будет видеть, кто его бьет. Главное — вовремя смотаться, чтобы соседи не поймали.

— И откуда ты взял эту блестящую идею? — иронично спросил я его.

— Дядя мне рассказал, что на зоне так делают, — пробурчал Мишка, поняв, что я его точно не хвалю, — он мне иногда кое-что рассказывает, чтобы, как он выразился, я иллюзий не имел. Жестоко там все, и никакой романтики.

— Ну так и слушал бы его внимательней, — пожал плечами я, — ты предлагаешь нанесение тяжких телесных повреждений группой лиц. Причем то, что группой — это, как там юристы выражаются, отягчающее обстоятельство, за это больший срок полагается. А если он в процессе избиения упадет как-то неловко, и шею сломает, то это уже убийство, и сидеть все будем очень долго. Ты бы знал, сколько людей сидит на зоне из-за того, что тебе вообще покажется сущим пустяком!

— И что за пустяк? — немедленно заинтересовался Славка.

— Ну вот тебе пример. Ты спокойно идешь, на тебя бросается алкаш, у него белочка, ему что-то там показалось, ты его отпихиваешь в сторону. Вроде бы естественная реакция, верно?

— Ну да, а как иначе? — согласился Мишка, а Славка кивнул.

— А отпихнутый тобой алкаш падает и разбивает голову вдребезги о бордюр. Все, помер. Убийство по неосторожности. Следующие пять лет ты сидишь.

— Ни хрена себе! — в один голос сказали оба пацана.

— Так что никаких темных у дома собакодава, жизнь слишком прекрасна, чтобы проводить ее в колонии или тюрьме. Сегодня идем к Ивану, докладываем ему и ждем действий от наших правоохранительных органов.

— Ну хоть окна ему можно кирпичами высадить в доме? — предложил Мишка.

— Ты не представляешь, как самому хочется! — вздохнул я, — но опять же, вначале даем шанс нашей милиции. А вот если она нас подведет… тогда будем что-то придумывать. Но точно не то, что сделает нас зэками. Это уже не месть, это дебилизм. Мы тогда не ему отомстим, а себе самим. А в чем мы виноваты, чтобы себе самим мстить?

Мишка почесал репу и кивнул. Славка вздохнул и кивнул. Я понадеялся, что был достаточно убедителен, и мои приятели ерунду городить не будут. А если кто и кинет кирпич в его окно, то это буду я, и сделаю это один, чтобы пацанов не подставлять. В конце концов, это моя собака погибла от его рук, а они чисто у меня на подхвате.

Только надо будет в перчатках искать и брать в руки кирпич, и все махоркой обильно посыпать, чтобы, если милиция приедет с собакой, она до моего дома патруль не довела. Я понимал, конечно, что на разбитое окно в доме никто не будет высылать собаку, умеющую идти по следу, это обычная хулиганка, а не взлом банка, но лучше уж я по-стариковски перестрахуюсь, чем буду потом в наручниках укорять себя за то, что поленился так сделать.

За разговорами и планированием возможной мести пролетело довольно много времени. Подготовительную работу сделали, осталось собрать крышечки, разукрасить выжигалкой и полакировать. Это оставили на завтра. Засобирались. Как раз и Аристарх снова зашел.

— У Славки есть выжигательный аппарат, — вспомнил я. — Ещё бы один. Тогда завтра двое будут выжигать, один лакировать. Лак у меня есть. Кисточку надо.

— Кисть дам, — пообещал Аристарх. — Вы, главное, материал на подставки под банки не забудьте завтра. Чтобы было что лачить.

Я так понял, что он вместо «лакировать» использовал это слово. Кажется, во времена моей молодости его тоже использовали.

— У нас тоже выжигалка где-то дома валяется… — озадаченно вспоминал Мишка. — Только недавно видел, как малышня с ней возилась. Если не угробили, то заберу и принесу.

Усталые, но довольные, мы распрощались с дедом и пошли домой.

Придя домой, рассказал бабушке о «странном кошатнике».

— А! — сразу узнала описанного мной субъекта бабушка. — Это Гришка Лялин из котельной. Оператором работает. Сутки через трое.

Вот оно что, а я понять не мог под какую схему периодичность убийств подогнать. Но, во-первых, нам не все случаи были известны. А во-вторых, надо было на календаре их отметить. Не догадался.

Я тут же начал одеваться.

— Куда так поздно? — недовольно спросила бабушка.

— К Ивану надо забежать, вспомнил кое-что, — ответил я.

Против моих визитов к милиционеру бабушка ничего против не имела. Другие пацаны, небось, в это время шлялись и напивались, так что это был неплохой вариант.

Песель привычно предупредил Ивана о моем появлении, и он быстро вышел на улицу.

— Я что-то и подумал, что это ты, — проворчал он, — опять блестящие идеи о том, что и так известно милиции?

— Что, ОБХСС знало про этот дом и участок Цушко? — понял намек я.

— И знало, и обыск провели уже, — кивнул Иван, — извинялись очень, что тебя понятым туда не позвали, но свободной черной волги не было, чтобы за тобой выслать. Со всем уважением, значит, чтобы, отнестись к нашему местному детективу.

Я хмыкнул. Юморить сам умею, и чужой юмор ценю. Ну ладно, сейчас посмотрим, кто у нас реально детектив.

— Я что пришел сказать — узнал я, кто собак на районе душит. Но, если это не срочно, подожду, когда за мной черную волгу пришлют. Только смотрите, чтобы внутри не накурено было, иначе не сяду.

Вот тут Иван сразу в лице изменился, и вальяжность моментально исчезла. Я так понял, что хвосты милиции накрутили из-за постоянных жалоб жителей по этому поводу.

— Ладно, пошутили, и хватит, — серьезно сказал он, — так кто он?

Был бы я действительно молодым пацаном, обидевшимся на подначку по поводу понятого, так может и еще бы покуражился. Но возраст позволял мне понять, что пора переходить к делу.

— Некто Гришка Лялин. Оператор из котельной мехзавода.

— Лялин, Лялин, — забормотал Иван, — что же так фамилия-то знакома… по хулиганке были проблемы с ним, что ли? Нет… А, вспомнил! Блин! Вот же нам не повезло!

Лицо Ивана так изменилось, что я перепугался. Примерно такое выражение лица в двадцать первом веке можно было ожидать от полицейского, внезапно узнавшего, что потерпевшего избил сын местного миллиардера из списка Форбс, подмявшего под себя полгорода. И что дело надо срочно так переделать, чтобы потерпевший стал виновным, а сынок миллиардера — потерпевшим. Если ему жизнь и работа дороги.

Черт побери, кто же этот Лялин? Сын или племянник какого-то партбосса Компартии? Но как это может сочетаться с работой в котельной? Ничего не понимаю.

Иван продолжал бессмысленно пялиться на снег, а я, наконец, не выдержал:

— Да что же такое с этим Лялиным, а? Скажи уже!

— Да, Пашка, дела! Пошли ко мне в дом, там все и объясню.

Понятней не стало, но махнуть рукой и уйти я, естественно, не мог. Да и кто бы смог на моем месте?