Пастырь Вселенной - Абеляшев Дмитрий - Страница 42

• Предыдущая
• 42/100
• Следующая

Определенно, последовавшее затем ранним, ночным еще, утром следующего дня пробуждение было самым страшным в жизни Володи. Еще бы — когда пробуждаешься от укуса комара или клопа, это уже более чем неприятно. А тут — дулом плазмомета тычут в затылок три раза подряд. Володя без посторонней помощи встал бы много позже, а потому он пришел в себя не сразу, впрочем, с первого же мгновения понимая, что такое вот пробуждение не сулит ему ничего доброго. Собственно, у него к тому моменту, как он обернулся, было уже целых три варианта, кто мог будить его столь варварским способом. Первый и наиболее вероятный заключался в том, что в квартиру проникли штурмовики Анданора и сейчас, собственно, и приступали к его аресту или уничтожению. Другой вариант, не менее тягостный, звучал так: Зубцов узнал, что Владимир скрывает у себя Лею, пардон — патрульного захватчиков, и теперь пришел разобраться с Володей. В этом случае у него, казалось, был шанс выжить, однако судьба девушки, увы, представлялась Володе просто ужасающей. И он, честно говоря, даже не знал уже, какой из вариантов казался ему самому трагичнее и неприемлемой. Так вот, оказывается, угораздило его влюбиться в пленницу. Третий же вариант был самым пикантным, но, увы, казался наименее вероятным. Тыкать его в затылок дулом теоретически могла сама Лея, но Владимиру не верилось, чтобы она сумела освободиться без посторонней помощи — девушка была связана весьма надежно и основательно. Эта ситуация могла таить в себе некую надежду на благополучный исход, но пока Владимир видел лишь, какой была его Лея в качестве пленницы. И он мог лишь предполагать, какая из нее получится тюремщица. Или сразу палач?

Володя нехотя — все варианты были на самом деле чудовищны и означали его полное фиаско — оторвал голову от подушки и увидел Лею, глядящую на него немигающим взглядом пустынной змеи. Увидев, что Володя очнулся, она стремительно отступила на несколько шагов, и по тому, как она держала плазмомет, и даже по тому, как красиво, безупречно, с точностью каратиста, выполняющего давно разученную кату, она отступила назад, Владимир понял, вспомнил, скорее, что он имеет дело с оккупантом, безжалостным анданорским офицером, и все, что он видел от девушки в прошедшие дни, являлось скорее всего искусной игрой, неминуемой целью которой было это, роковое для Владимира, утро. Играть в кошки-мышки с профессионалом для дилетанта смертельно — Владимир только теперь понял это, увы, слишком поздно. Неужели ложью было все?! Почти физической болью прозвучал в сердце немой вопрос. А еще Владимир заметил, что Лея стала еще более прекрасной, если это вообще представлялось возможным. Проморгавшись — слишком уж неожиданным было зрелище, — Владимир увидел, что Лея облачена в пышное, бальное почти, платье его мамы, которое та не надевала уже лет двадцать, слишком располнев для него. Это был подарок к свадьбе от будущего папы не рожденного тогда Владимира. Когда же отец бросил их, мама выкинула все его подарки, кроме этого платья. «Его наденет твоя невеста», — сказала мама и повесила его в шкаф. Да уж, что и говорить, угадала почти. Лею Володя мечтал бы назвать своей невестой, и не только теперь, когда его жизнь была целиком в руках этой, почти незнакомой, по сути, ему женщины. Захватчица с другой планеты, напарника которой он убил, обезглавив на ее глазах, а саму контузии ударом кувалды, — вот что он знал про Лею, точнее, про ту, что назвалась ему Леей. И все эти достоверные факты, увы, не предвещали ничего хорошего. А еще — Владимир сперва и тут решил, что его подводит зрение, — анданорианка была очень красиво, массированно, но при этом изумительно аристократично накрашена. «Так могла бы краситься Клеопатра, — подумал Володя с невольным восторгом, — густо, как было принято в древности, но с царским изяществом безукоризненно выверенных линий». На лице Леи не было никаких румян — лишь ярко подведенные глаза, изысканно положенная вуалька теней на щеках да яркая роза алых от помады губ. Володе даже как-то неожиданно комфортное сделалось. От руки такой красавицы и умереть было не жалко. И ни тени улыбки. Только змеиные жала ядовитых глаз. «Да уж, — грустно подумалось Володе, — ей есть за что на меня сердиться».

— Как тебе удалось освободиться? — как можно непринужденнее постарался произнести Володя, просто чтобы разрядить эту зловещую, предсмертную даже какую-то, недобрую тишину, но со стороны было слышно, даже ему самому, как трусливо дрожал его голос.

В ответ девушка произнесла нечто по-анданорски, насмешливо буравя Владимира глазами. И опять воцарилось гнетущее молчание. Затем, насладившись эффектом, Лея сказала по-русски:

— Нет, не буду тебя учить анданорскому. Земляне — и ты в их числе — слишком тупы, и если ты начнешь учить язык моей родины, ты выучишь его до того уровня, на котором я сейчас говорю на твоем, года за три. Отвечай мне, так это или не так?

— Так, — сглотнув, сказал Володя.

— А у меня нет на тебя даже двух дней, — произнесла Лея. — Ты читал указ нашего божественного Императора?

— Читал, — отозвался Владимир.

— Чем я, как офицер оккупационного корпуса, должна наказать твой проступок?

— Смертью, наверное, — задумчиво выдохнул Владимир.

— Верно. Ты ведь знал, на что шел, не так ли?

— Да, — согласился Володя.

— Ну, стало быть, — сказала Лея, стоя неподвижно, как вкопанный столб, — сейчас мы с тобою и приступим к процедуре лишения тебя жизни. К слову, — добавила Лея после краткой паузы, — как тебе мой наряд и роспись на лице?

— Ты выглядишь изумительно, — честно признался Владимир, даже не надеясь, впрочем, лестью смягчить свою участь. Конечно, у него оставалась некая абстрактная надежда на лучшее, но, говорят, она есть у каждого даже в момент, когда табуретка предательски вылетает из-под его ног, а канат эдак по-дружески поддерживает за шею.

— Спасибо, — сказала Лея, — это так трогательно — твои комплименты. А знаешь, для чего я надела на себя эту личину человеческой раскрашенной самки? Ты же не думаешь, что для твоего удовольствия?

— Почему же, — отреагировал Володя, садясь в кровати. — Я как раз надеялся, что именно для этого.

— Ты ошибся, — сказала Лея и, сев на стул напротив Володи, закинула ногу за ногу. Впрочем, платье было длинным, и Владимиру, похоже, более не судьба было увидеть ее великолепные колени. Увы.

— Так как же, если не секрет, ты оказалась на свободе? — уже уверенным голосом повторил Володя свой первый вопрос, искренне любуясь прекрасными чертами своей пленительницы, акцентированными искусным макияжем.

— А ничего сложного, — махнула рукой, свободной от пистолета, Лея. — Твоя глупость и мой разум не могли, рано или поздно, не привести к подобному результату.

Лея чуть склонила набок головку, и пепельные, тщательно расчесанные теперь волосы изумительной волной пали ей на плечи.

— Так вот, — сказала Лея. — Руки-то ты мне неплохо связал, не спорю. А вот ноги доверил завязать мне самой. Я даже удивилась немало, что ты их потом не перевязал заново. Я даже от вечернего похода в туалет отказалась по этой причине, хотя боялась уже, что не выдержу. Тебе не показалось, что узлы, которыми я связывала себя, были какими-то странными?

— Показалось, — честно признался Володя, вспомнив замысловатые, но такие крепкие на вид петли, которыми Лея опутывала себе ноги.

— Ну так вот, — зевнув, сказала девушка, — нас учили им в Штурмовом отряде. Ну а дальше все элементарно — высвободив ноги, я довезла твой шкаф на себе до ручки ящика, у которой были острые края. И через часа два, не больше, перепилила ремень о ее грань. А вас разве подобному не обучали, я о узлах?

— Да я вообще, так сказать, глубоко мирный человек, — сказал Володя, вспомнив, впрочем, как он перерезал горло напарнику Леи, и усмехнулся.

— Я заметила твой непрофессионализм, — бесцветно отозвалась девушка. — А кстати — хотя это уже ничего не меняет, — что ты собирался со мною делать?

• Предыдущая
• 42/100
• Следующая