Сладкие цепи для Ястреба (СИ) - Айт Элис - Страница 9

Поскольку мест для кулуарных бесед было не так много, желающим буквально приходилось стоять в очереди. Когда во внутреннем дворе из небольшого бокового зала вышли гости, Эйтаб неожиданно отошел от торговцев шерстью, рядом с которыми отирался последнюю четверть часа, и юркнул туда. Словно бы невзначай, в ту же самую сторону тотчас направился ун-Фатих.

Я шепотом помянула демонов.

— Ястреб! — оглянулась я.

Телохранитель стоял за плечом.

— Упустили? — он хмуро смотрел на зал, где скрылся Эйтаб.

Других входов туда не было. И у порога торчать не станешь с прислоненным к двери ухом. В том, что ун-Фатих ее за собой плотно закроет, можно было не сомневаться. А тогда вся поездка теряла смысл — ни торговыми соглашениями с послами побравировать не удалось, ни выяснить, каковы планы моего врага.

— Я еще могу ворваться туда и всех передушить голыми руками… — многозначительно обронил Ястреб.

Я испуганно уставилась на него. Весь вечер он избегал попадаться Эйтабу на глаза, и наоборот, когда телохранитель смотрел на юнца, во взгляде его мелькало что-то мрачное и злое.

— Никаких смертей! — выпалила я, пока не случилось худшее. — Давай не будем уподобляться ун-Фатиху. Разделаемся с ним мирными методами. Слава богам, такая возможность еще есть. Ун-Гемаль несколько раз приглашал нас с мужем к себе, и не только в пиршественный зал. Видишь вон ту дверь? Нам бы попасть туда, но есть проблема…

Я указала на проход в другой половине внутреннего двора. Время от времени оттуда выходили рабы с подносами и кувшинами. Охранял дверь дюжий чернокожий раб-южанин со шрамированными плечами по обычаю пустынных народов и обнаженным торсом, который был густо намазан маслом и блестел в свете ламп. Наверняка за вечер он привлек немало женских взглядов, однако сабля на поясе мужчины и кровожадное выражение лица отбивали всякое желание к нему приближаться.

Ястреб неожиданно повеселел.

— Это не проблема, — объявил он и отошел от меня.

Я с изумлением проследила за тем, как телохранитель беспечно проходит мимо чернокожего гиганта и бросает тому пару слов. Я напрягла слух — язык не был иртуласским. Вернее, не чистым иртуласским. Это оказалась смесь нашего и языка северян, а может, и сразу нескольких северных наречий. Особый пиратский диалект?

Гигант насторожился. Однако еще пара слов — и он вдруг кивнул, сделав непонятный жест рукой. Ястреб сразу поманил меня к себе.

Мы встали за кустом. Ждать пришлось недолго. К этому времени большинство гостей переместились в пиршественный зал, где можно было развалиться на мягких подушках, и улучить момент, когда на дверь никто не смотрел, оказалось легко. Повинуясь знаку южанина, Ястреб потянул меня за собой. Тот посторонился, и мы быстро проскочили в прохладный пустой коридор.

— Как ты убедил его нас пропустить? — удивилась я.

— Рабская солидарность.

— Ты уверен, что этот здоровяк вообще знает такое слово?

— Главное, он понял, что я ему втолковываю, — резонно заметил Ястреб. — Нам лучше не попадаться, иначе схлопочем не только мы сами, но и тот парень.

— Друг-пират скорее, — проворчала я.

Но идти стала аккуратнее. В любом случае ун-Гемаль не оценит, что гости, пусть даже дорогие его сердцу, пробрались туда, где им быть не положено.

Ястреб, вопреки своему «птичьему» имени, передвигался по-кошачьи бесшумно. Когда впереди зазвучали шаги и пыхтение спешащего раба, телохранитель схватил меня за руку, сделал стремительный рывок вперед и втянул в небольшую темную нишу. Раб с подносом медовых сладостей проскочил мимо, не заметив нас.

А я оказалась тесно прижата к груди Ястреба. Его рука покоилась на моей талии. Жгучие глаза опасно засверкали, глядя на меня.

— Задержаться бы здесь… — протянул он с такой хрипотцой, что у меня что-то ухнуло внутри.

— Мы тогда пропустим все, о чем ун-Фатих говорит с Эйтабом, — напомнила я.

При звуке имени молодого мужчины Ястреб вновь нахмурился и убрал ладонь.

Что же связывает этих двух людей?***Встречайте горячего генерала в истории Риты Аристовой «Генерал в плену любви»!

— Куда дальше? — спросил он меня.

— Сюда.

Я осторожно выбралась из ниши и уверенно свернула в боковое ответвление коридора, а затем стала подниматься по лестнице на второй этаж. Слава богам, и там было пусто. Пиршественный зал находился на другой половине дома, и здесь никто не ходил.

Когда мы вышли в галерею на втором этаже, я оглянулась, прикидывая расстояние, отмерила нужное количество шагов, остановилась возле одной из ниш, вошла туда и опустилась на пол. Не ожидающий этого Ястреб вскинул бровь.

Почти сразу он разобрал тихий звук голосов. Лицо его мгновенно просветлело.

Жара в Хелгайе стояла большую часть года. Немногие могли позволить себе нанять мага ветра, чтобы тот продувал жилище и охлаждал его. Поэтому даже самые богатые горожане упрощали себе задачу — строили дома так, чтобы воздух свободно гулял по всем помещениям. Комнаты, коридоры, буквально каждую стену пронизывали специальные ниши и отверстия, которые не давали ему застояться. В удушливые полудни это становилось спасением для всех обитателей. Но еще это значило, что во всем дворце можно пересчитать по пальцам помещения, где говорящих невозможно подслушать.

Ун-Фатих и Эйтаб либо не подумали об этом, либо сочли, что риск слишком мал. Их голоса поднимались вместе с потоками воздуха и звучали так ясно, словно мужчины беседовали на расстоянии вытянутой руки от нас. Хотя, скорее всего, так и было. Галерея находилась прямо над залом, в котором они скрылись от остальных гостей.

Ястреб присоединился ко мне. В нише, не предназначенной для двух человек, стало тесно и жарко. Чтобы не все хорошо слышать, нам пришлось прижаться друг к другу — нос к носу. Я смутилась, попыталась отвернуться, и усмехнувшийся Ястреб по-хозяйски развернул меня к себе и приобнял.

Стало удобнее.

— Никто не видел, как ты сюда зашел? — требовательным тоном спросил ун-Фатих.

— Никто, — голос более молодой и высокий. Видимо, это был Эйтаб.

— Где Алфарух?

— Побоялся, что его узнает твоя подружка.

Подружка… Это обо мне, что ли? Почти ни с кем из женщин ун-Фатих этим вечером не общался.

Я мысленно отметила себе незнакомое прежде имя. Приставки «ун-» у него не было, а значит, ун-Фатих связался еще с одним простолюдином, да еще и вхожим в богатые дома. Интересно… Обычно аристократы не рвались иметь дела с чернью. А если еще предположить знакомство со мной, то всё было совсем странно.

— Точно баба эта твоя не помешает? — неожиданно сказал Эйтаб. — Ее раб мне как будто знаком.

— Попробует помешать — успокоим проверенным способом, — отмахнулся ун-Фатих. — На раба внимания не обращай. Постельная игрушка, которая изображает бурную деятельность, чтобы впечатлить хозяйку.

Ястреб едва слышно фыркнул, оценив свой новый «титул». Знал бы ун-Фатих, как далек от правды… А мне упоминание «проверенного способа» не понравилось. Больше не могло быть никаких сомнений в том, кто отправил ко мне убийцу на невольничьем рынке.

— Вернемся к делам, — оборвал товарища ун-Фатих. — И давай по-быстрому, я не собираюсь проводить здесь столько времени, чтобы кто-то что-то заподозрил. Что с поместьем? Обратился к тому человеку, чье имя я тебе дал?

— Деньги у него, — ответил тот. — Лишних вопросов тот задавать не стал. Земля уже почти моя, осталось получить грамоту с печатью.

У Ястреба заскрипели зубы, с губ сорвалось тихое рычание. Я ткнула его в бок, чтобы не выдал нас, и напрягла слух.

— Алфарух обрабатывает еще одного старика… — рассказывал Эйтаб.

Ястреб внял моему предупреждению и почти перестал дышать, боясь пропустить хоть слово.

Ситуация выходила прелюбопытная. Эта парочка почти ни одну вещь не назвала своими именами, однако за последний год я достаточно разузнала о занятиях ун-Фатиха, чтобы мне не составило труда понять, о чем мужчины ведут речь.