Времена не выбирают (СИ) - Горелик Елена Валериевна - Страница 14

— Ну наконец-то! — радостно воскликнул он. — Сей же час доложу государю.

— Доложите, Данилыч, сделайте милость, — всё так же невозмутимо, как и ранее, сказала Катя: эту хитрую рожу она тоже хорошо помнила по многочисленным портретам.

— Разве мы встречались ранее? — удивлённо спросил тот.

— Мы о вас премного наслышаны.

Меньшиков — конечно же, это был он — заломил бровь, но промолчал. Мигом взлетел по лестнице и исчез в коридоре… Минуты не прошло, как он вернулся и, топоча тяжёлыми сапогами, буквально скатился вниз.

— Следуйте за мной, государь вас ожидает, — объявил он, смешав в нужных пропорциях официоз и иронию.

— Исторический момент, — Вадим не сдержался и съязвил, хорошо хоть вполголоса.

Катя прервала его речь в самом начале — одним предупреждающим жестом, не оборачиваясь. Если момент и правда исторический, то лучше ему соответствовать, а не отпускать колкости.

Достаток любого европейского дома по этим временам было определить очень просто: чем богаче хозяева, тем выше потолки. Дрова стоили дорого, чтобы протопить жильё, нужно было либо тратить больше денег, либо делать помещения пониже, уменьшая кубатуру. Этот трактирчик был из бедных, соответственно, и зазор между горизонтальными плоскостями лучшего номера гостиницы составлял чуть больше двух метров. Поэтому человек, стоявший посреди этой комнаты, едва не касался макушкой тёсаных брёвен потолка. В своё время Катя не раз видела его самые разные портреты, во всех возрастах, и узнала с первого же взгляда. Никаких сомнений не осталось: это Пётр. И взгляд его был устремлён, как и следовало ожидать, на шведского короля.

— Брат мой Карл, — с радушным видом сказал он по-немецки, ступив вперёд с широко распростёртыми руками. — Счастлив, что вы благополучно доехали. Садитесь, отдохните с дороги.

— Брат мой… Петер, — с явным усилием выдавил из себя швед, всё-таки решив вести себя по-королевски. — Не скажу, что я рад нашей встрече. Однако благодарен вам за тёплый приём.

— Садитесь, брат мой, садитесь, в ногах правды нет… А вы, молодцы, те самые казаки, о которых мне отписывали? — продолжал Пётр, понятное дело, по-русски, чтобы не травмировать психику Карла. — Наслышан о кунштюках ваших, не ожидал.

«Немезидовцы» вытянулись по стойке «смирно»… Харизма с некоей примесью безумия присутствовала и у Карла, иначе его бы так не боготворили шведские солдаты. Но от Петра исходило нечто такое, от чего хотелось зажмуриться. Это прожжённым-то разведчикам, видавшим виды «волкам войны»!.. В какой-то момент Катя поняла, что все описания этого человека, дошедшие до двадцать первого столетия, яйца выеденного не стоят. Потому что описатели либо не были знакомы с Петром лично, либо не смогли подобрать нужные слова. Больше всего это нечто напоминало …вот именно: шторм на море, с грозой, и с ураганным ледяным ветром в лицо.

Вадим не выдержал и отвёл взгляд. Катя — нет. Хотя, невозмутимое лицо далось ей на этот раз с огромным трудом.

— Десятник Войска Донского… — начала, было, она, взяв «под козырёк», но Пётр прервал её на первых же словах.

— Писано было, что у тебя послание с подробным описанием пленения короля, — сказал он.

— Так точно.

— Давай сюда.

Чётким движением она выдернула из нагрудного кармана свёрнутые в «конверты» и запечатанные воском листки местной, довольно плотной, бумаги. Подала таким же чётким, выверенным жестом.

— Выправка у вас отменная, похвально, — произнёс Пётр.

— Разрешите идти?

— Ступайте вниз, после позову.

— За мной, — негромко скомандовала Катя своему разведчику, который до сих пор явно пребывал в состоянии, близком к шоковому. Опомнившийся Вадим устремился следом за ней. И тут же, едва закрыли дверь, они оба столкнулись с торчавшим в коридоре Меньшиковым.

— Так скоро? — удивился он.

— Сказано было — ждать внизу, нас вызовут, — невозмутимо ответила Катя. — Тут ветчина или буженина ещё остались, или вы всё слопали?

— Всё будет, — коротко рассмеялся Данилыч. — Перекусим, заодно посидим, обзнакомимся. А то вы меня знаете, а я вас — нет.

— Положим, вы о нас тоже слышали. Но давайте продолжим знакомство за столом. Всё равно ждать.

5

— Ну и нервы у тебя, Кать, — поёжился Вадим, пока Данилыч распоряжался насчёт совместного ужина. — Там, наверху… Он как глянул на меня — я чуть к полу не прирос. Первый раз в жизни такая фигня. А ты вроде ничего.

— У меня нет нервов, Вадик. Вот и весь секрет… Ну где там Никиту с Матвеем носит?

— Всё-таки исторический персонаж, не хухры-мухры, — боец всё ещё находился под впечатлением встречи с Петром Алексеичем.

— Да тут куда ни плюнь, везде исторические персонажи. Тот же Алексашка, будущий полудержавный властелин — сейчас тебе ветчины притащит на бутеры. С Карлом Двенадцатым мы промудохались больше двух суток — мало тебе показалось? Тоже ведь исторический персонаж. Я статьи о нём читала, портреты в интернете видела, фотку его черепа с дырищами от пули… Ещё думала — нас больше трёхсот лет разделяет. А тут морду ему бить пришлось… Пётр — это вообще отдельная песня. Кстати, третьего венценосца лицезреть не желаешь?

— Где?

— Август Саксонский где-то неподалёку ошивается, по случаю успешного захвата Карла может и прикатить. В нашей истории у него вроде была тайная встреча с Петром в Новгороде.

— Саммит на высшем уровне, — съязвил боец.

— Именно… Тихо, Данилыч идёт.

Меньшиков по пути расстёгивал свой щёгольский кафтан — в зале было хорошо натоплено, высокие гости щедро заплатили хозяевам за удобства. Сверкнули пуговицы. А за ним шествовал полноватый невысокий трактирщик, нагруженный тяжёлым подносом. М-да. К понятию «перекусить» предки явно относились несколько иначе, чем люди начала двадцать первого столетия. Оценив количество «перекуса», Катя подумала, что это будет чересчур даже для пятерых. К слову, Никита, нагруженный увесистым тюком, завёрнутым в какую-то здешнюю рогожку, уже перешагивал через высокий порог, а за его спиной маячил Матвей. Не иначе увязали в ту невзрачную тряпку маскхалаты и стволы. Ребята подошли очень кстати: расправляться с таким ужином лучше в большой компании.

Впрочем, нормально поужинать им не дали. Только-только успели соорудить нечто, похожее на легендарные «сиротские бутерброды» размером с лапоть, едва начали представляться друг другу, как на галерее объявился денщик.

— Эй, казаки! Десятника вашего — к государю, немедля! — не слишком вежливо гаркнул парень, свесившись через перила.

— О, — ухмыльнулся Меньшиков, подмигнув Кате, — а дела-то у тебя кислые, братец.

— Нет, — спокойно ответила «десятник». — Просто государь прочитал письмо.

— Или швед на тебя нажаловался, — хмыкнул Вадим.

— Или и то, и другое, — Катя поднялась, слегка одёрнула куртку своей полевой формы и зашагала к лестнице. — Скоро вернусь. Пожрать мне оставьте, обормоты.

— Оставим, оставим, — покивал Вадим, и, когда командир уже не могла его слышать, не без иронии добавил. — Тут попробуй не оставь. Знаешь, что она сделает? Выгонит на дорогу и прикажет бегать до утра с полной выкладкой.

Данилыч чуть не подавился куском.

— Она?!!

— Ну, да, Катя Черкасова, наш десятник… Челюсть-то подбери, Саня. Она же казачка.

— Царица небесная, баба в офицерах… Не иначе, последние времена настали, — Меньшиков опомнился довольно быстро.

— Не баба, а девка, — уточнил Матвей.

— Того не лучше… А она у вас как — сразу в офицерах стала, или поначалу при полковом обозе была?

— За такие слова о командире мы морды бьём, — нахмурился Никита. — Это так, на будущее, чтоб за языком следил. Она нам сестра, понял?

— Понял, — вот тут Алексашку наконец проняло, и он стал серьёзен, как поп на амвоне. — Пётр Алексеич знает?

— Если прочёл письмо — знает, — кивнул Вадим. — Ладно, хватит трепаться. Сейчас Катькину долю отложу и перекусим. Только без выпивки: нам ещё трезвые головы понадобятся.

Интермедия.