Оценщик. Невидимая сторона - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 12

Впрочем, чему я удивляюсь? С волками жить – по-волчьи выть. Тут как бы свою жизнь сохранить, а не беспокоиться о бесчеловечном поведении одного бандита с другим раненым бандитом.

Догнав Косаря, который не только успел добраться до двери, но и даже запереть ее изнутри, я так же, как и он, прислушался к тому, что происходило снаружи. Там что-то еще раз грохнуло, затем послышались приглушенные автоматные очереди. К моему удивлению, на физиономии Косаря расплылась улыбка.

– Ну и чему радуемся? – выпустил я из себя немного раздражения.

– Тому, что к нам подоспела подмога, – с легкой издевкой ответил Саня. – Думаешь, я сунулся бы сюда без прикрытия парочки местных паханов? Кстати, у них к голландцам имеются свои предъявы. Слишком уж борзо стартанули новички.

– А как… – попытался я задать очевидный вопрос, но Косарь тут же ответил, не дожидаясь окончания предложения:

– Думаешь, только у вас, стукачей, есть магические свистки?

Ну вот что ты с ним будешь делать? Вроде прикрывали друг друга в бою, уже начали налаживать относительно нормальное общение и пикировки наши походили больше на дружеские, чем откровенную грызню, а тут вот прямо на ровном месте неприкрытое хамство. Хотя я уже давно не мальчик, и пора перестать обижаться на правду. Слов из песни не выкинешь. Это для нормальных людей внештатный сотрудник и агент жандармерии – это нормальное и даже поощряемое явление. Но для таких, как он, я просто стукач – личность, не заслуживающая уважения.

Ну и хрен с ним, я не сто долларов, чтобы всем нравится. Дальнейшее размышления пришлось прервать, потому что Косарь заорал как оглашенный:

– Атас!

После этого малоинформативного заявления он отпрыгнул от двери вдоль стены. Я попытался последовать его примеру, но явно опоздал. За дверью что-то грохнуло и развалило ее на кучу щепок. Взрывная волна закрутила меня волчком. Помещение тут же заволокло пылью от разрушенных стен.

Пару секунд я лежал без движения, прислушиваясь к возможным повреждениям в организме. Пару раз мне что-то сильно прилетело в корпус, и не удивлюсь, если увижу несколько щепок, торчащих из моей многострадальной тушки. Но быстрый осмотр показал, что либо я слишком мнительный, либо костюмчик от Заряны стоил даже больше своих денег. В остальном вроде все было нормально, кроме звона в ушах и абсолютного нежелания что-либо делать. Но все же пришлось переселить себя и немного отползти от раскуроченного дверного проема. На всякий случай запустил силовое поле щитовика и вновь вытащил револьвер из кобуры.

И зачем я его туда сунул? Решил, что все закончилось?

Плохо различимый через заполнившую комнату пыль Косарь тоже явно готовился к бою. Но вместо атакующих нас голландцев из проема прилетел грубый и резкий окрик.

– Косар! – почему-то лишив прозвище моего напарника мягкого знака, заорал незнакомец и тут же добавил на общем: – Ты там еще живой?

– Йохан, еханый ты по голове?! – полувопросительно откликнулся по-русски Саня. Затем добавил на общем: – Что за бардак ты тут устроил?

В постепенно развеивающейся пыльной завесе проявилась громадная фигура незнакомца. Он тоже был вооружен револьвером, который оказался еще больше, чем оружие подручного Пахома. Переваливаясь словно медведь, вышеупомянутый Йохан вошел в комнату и угрюмо заявил:

– Я смотрел в словаре, как ты советовал. Не нашел, зато добрые люди растолковали. Не надо меня больше так называть.

– Я попробую, но не уверен, что получится, – ощерился в ответ мой невольный напарник и шагнул навстречу явно хорошо знакомому человеку.

Они с хлопком скрепили рукопожатие.

– Обязательно было взрывать все это?

– А я и не взрывал, – с видом разбившего банку варенья ребенка немного даже обиженно ответил местный бандит. – Они там что-то прицепили на дверь, хотели к вам в гости наведаться, ну я и шарахнул по ним, а оно как рванет.

Может, первое впечатление было и неверным, но этот скандинав, который вместо бороды предпочел таскать шикарные бакенбарды, описывал происходящее с восторгом подростка. Правда, обманываться такой непосредственностью не стоило. Наверняка у него руки в крови не то что по локоть, а, учитывая простоту местных нравов, по самые уши.

– Вообще-то, это я у тебя должен спросить, что тут происходит. Они словно с ума сошли, – искренне озадаченным тоном сказал Йохан. – Мы и раньше замечали, что у этих голландцев с головой не все в порядке, а тут вообще рехнулись. Даже разговаривать не стали, сразу начали стрелять.

– Не поверишь, сам в шоке, – заявил Косарь и покосился на меня, – но есть идея, кто может нас просветить. Что скажешь, Псих, ты ведь уже что-то понял?

– В принципе, понял, – ответил я, продолжая отряхивать пыль с одежды в явно безнадежной попытке хоть как-то привести ее в божеский вид, – но нужно кое-что проверить.

– В смысле? – опять начал злиться Косарь. – Говори яснее.

– Скажу, когда окажусь вон в том кабинете. – Для большей ясности я ткнул пальцем в сторону двери, явно ведущей в апартаменты начальства.

– Ну, мы туда так и так собираемся, – с какими-то даже примирительными нотками в тоне заявил здоровяк Йохан и первым отправился в указанном направлении.

Косарь раздраженно поморщился, но ничего добавлять не стал. Конечно, можно было бы поделиться с ним предположениями, но я и сам немного разозлился. Стрессовая ситуация и необоснованные претензии жутко бесили. К тому же хотелось сначала самому разобраться в сложившейся ситуации. Дело в том, что в момент, когда началась вся эта катавасия, я ощутил, что к сущности, сидевшей в картине, со стороны кабинета пришел некий сигнал, и мне очень хотелось посмотреть, что же там находится.

Йохан подошел к двери и, прищурившись, уже даже нацелил на замок свой громадный револьвер, но потом передумал. Вместо радикальных действий он аккуратно нажал на дверную ручку и потянул ее на себя. К нашему общему удивлению, дверь оказалась не заперта.

Такое впечатление, что мы переходили через портал из одного мира в другой. Позади нас оставался какой-то постапокалиптический разгром, а впереди встречала роскошь викторианская эпохи. Мебель в огромном кабинете была показательно вычурной и практически вся имела элементы позолоты. Что-то мне подсказывало, что и материал для нее тоже выбирался очень дорогой. Впрочем, не это волновало больше всего, потому что взгляд моментально прикипел к двум картинам, висевшим за громадным рабочим столом у дальней стены. Становилось понятно, что до этого я видел всего лишь одну часть самого настоящего триптиха. Да тут и гадать нечего, потому что по одному расположению этой парочки картин явно подразумевалось место для третьей.

Что касается самих картин, то там изображены еще два мужика. Тот, что слева, – мужчина средних лет примерно в такой же одежде, как и увиденный мной ранее. А вот в центре всей композиции был изображен старик, который зачем-то нацепил на себя настоящую кирасу. Зато он обошелся без абажуроподобного воротника. Да и седую шевелюру тоже прикрывать не стал. Но все это мелочи, больше всего притягивал и пугал взгляд старика. Казалось, что на меня смотрит не изображение, а живой человек, ну или его призрак.

– Ближе не подходите, – сказал я через плечо своим спутникам и осторожно направился к столу.

– Лучше не надо, – послышалось за спиной.

Я уже подумал, что Косарь таким образом пытается вразумить меня, но бандит тут же добавил:

– Он, конечно, псих, но дело свое знает.

Вот я сейчас прямо зардеюсь от такой похвалы.

Уже через несколько секунд мне стало не до разговоров за спиной. С каждым шагом энергия, которую излучал портрет старика, давила все больше и больше. Если честно, такого я не то что не ожидал, но и представить себе не мог. До стола оставалось еще два шага, и тут в голове возник вполне закономерный вопрос: а оно тебе надо? Ответ самому себе был быстрым и четким: нафиг, нафиг! Так что я крутанулся на сто восемьдесят градусов и бодрой походкой направился обратно, чем вызвал у моих спутников искреннее удивление.