Ростов-папа. Часть 2 (СИ) - Дашко Дмитрий - Страница 36

— А раньше этот военный тут бывал?

— Не-а, — мотнул головой мальчик. — Никогда не видел.

— Мама твоя могла его видеть?

— Матка пьяная была, ничего она не видела.

Что-то вроде этого я сразу предположил, так что известие меня не огорошило.

Мальчишка же оказался глазастым и деловым. Мы с ним разговаривали как два взрослых.

— Если ещё раз увидишь этого военного — сможешь опознать?

— Смогу наверное, — не очень уверенно ответил пацан. — Правда, лицо не очень разглядел, только усы запомнил.

— Ну, хоть что-то…

Я пожал ему руку, погладил по вихрастой голове и вышел из дома.

Половина мужского населения страны ходила сейчас в военном или полувоенном обмундировании, так что примета была так себе. Слабенькая…

Собственно, как и будёновка и усы.

Но в любом случае это косвенно подтверждало мою версию про убийство.

Ещё в двух домах кто входил и выходил из дома погибшего сотрудника угро не видели, но подтвердили сведения про военного с неуставным жёлтым портфельчиком подмышкой. По всему выходило — не нафантазировал парнишка.

Судя по цвету клапанов на шинели — кавалерист, но, опять же, учитывая нынешний бардак во всём, что касалось обмундирования, этот военный мог быть кем угодно, да хоть лётчиком!

Выполнив свою часть работы, я вернулся к крыльцу, опередив Мамеда на четверть часа.

Тот пришёл уставший как собака.

— Жора, ты как — куришь?

— Некурящий.

— Вот зараза! А я за сегодня как назло все свои скурил, а денег не взял… Стрелять придётся!

— Не переживай. Если что — денег на курево я тебе одолжу.

— А вот за это спасибо! А тебе вечером отдам! — обрадовался Мамед.

— Удалось чего-нибудь нарыть?

Он грустно повёл плечами.

— Если бы… Зря только время потерял. А у тебя как — есть успехи?

— Есть. Пацаны вон из того дома видели, как незадолго до нас, от Дохина выходил высокий усатый мужчина в военной форме, скорее всего, кавалерист. Есть идеи, кто бы мог это быть?

Глаза Мамеда заблестели.

— А ты, знаешь, Жора… есть! Года три назад здесь одна занятная историю приключилась. Я тогда ещё не работал в здешнем угро, но вот Веня Дохин как раз начинал…

— Так давай — не тяни! Рассказывай! — заинтригованно попросил я.

— В общем, три года назад у нас в городе арестовали замначальника кавалерийской школы Шмелькова. Из-за чего точно, я тебе сейчас не скажу, но, поговаривали, что Шмелькова подставил его начальник — Кутузов.

— Зачем?

— Кутузов с какой-то бухты-барахты решил, что Шмельков собрался его подсидеть и сработал на опережение: обвинил Шмелькова в растрате казённых средств.

— Пока не понял — при чём тут Дохин?

— Погоди, сейчас узнаешь. К Шмелькову и его соседям нагрянули с обыском. Проводили обыск комендант города, его помощник и военный следователь. Начали вечером, закончили в шесть утра. Реквизировали кучу вещей, погрузили на подводы и… отправили хрен знает куда.

Я усмехнулся.

— Оригинально…

— Вот-вот! — одобрительно произнёс Мамед. — Слушай дальше: комендант с товарищами во время обыска устроили пьянку и так нажрались, что в итоге валялись во дворе в бесчувственном состоянии. Веня тогда замещал начальника угро и приказал арестовать эту троицу: и коменданта, и помощника и военного следователя.

— Ну что ж, молодец — правильно поступил. За такой бардак нужно давать по шапке!

— Вот и Веня так же подумал, только Кутузов наябедничал на него начальнику гарнизона, тот подключил командующего войсками Бозилевича и…

— Веню закрыли, — догадался я.

— Точно. Обвинили в плохой организации уголовного розыска и учащении случаев краж и грабежей. Спасло от реального срока Веню только то, что он был временным замещающим. Короче, Веня вышел из-под ареста, разозлился на Кутузова и стал рыть землю. Через своих агентов узнал, что подводы с реквизированным добром попали к Кутузову. Скандал был страшный, только Кутузова тогда не посадили, а сняли с должности, разжаловали в красноармейцы и отправили на фронт… Представляешь, какими словами он крыл Веню?!

— Представляю. Убить обещал?

— О, ты даже не представляешь себе, в каких выражениях!

Произнеся это, Мамед выразительно замолчал.

— Я так понимаю, сейчас будет барабанная дробь, — хмыкнул я.

— Ага, — подтвердил он. — Дней десять назад Кутузов снова вернулся в город…

— Вот оно как… Откуда ты это знаешь?

— Веня сказал. И да, Кутузов высокий, был в военной форме и отрастил усы…

Кутузов так Кутузов, вариант не хуже других. Всё равно других зацепок у нас пока не было. Тем более месть — один из самых основных мотивов для убийства.

— Где его можно найти — знаешь? — спросил я у Мамеда.

— Нет, но можно узнать. Ты как насчёт кружечки пивка? — внезапно спросил он.

Я удивился.

— Обычно перед делом не пью, а что?

— Ну тут вроде как для дела нужно, — загадочно усмехнулся сыщик. — И можешь не переживать за работу: воды в кружке будет больше чем пива. Не захмелеешь.

— Раз для дела нужно — почапали, то есть пошли.

Он какими-то дворами и кривулями вывел меня к пивнушке, располагавшейся на первом этаже когда-то вполне респектабельного особняка. Судя по тому, что денег у турецко-поданного при себе не было, угощать предстояло мне. По дороге я купил Мамеду пачку дешёвых папирос.

— Жора, мамой клянусь — завтра же отдам! — пообещал он.

Меня, кстати, вопрос, где я буду кантоваться до этого самого светлого «завтра» волновал всё сильнее. Его-то я и задал Мамеду.

— Где меня хоть разместить планируете? У себя в угро поселите?

Этот вариант казался наиболее правдоподобным. Если что — не привыкать, доводилось спать в гораздо более худших условиях.

Мамед хохотнул.

— Обижаешь! У нас город гостеприимный! Гостиницы не обещаю, но будет ничуть не хуже.

— Это как?

— Да так. У моей тётки поселишься.

— Слушай, а это удобно? Я её не стесню?

— Что ты?! Моя тётка — вот такая! — показал он большой палец. — Мировая женщина! Да и стеснять некого, тётка живёт одна: муж с империалистическую сгинул, а детей аллах не дал. Готовит — пальчики оближет! И да, она русская, зовут Женей. Ну, то есть Евгения Марковна…

— А она хоть подозревает о моём существовании?

— Не напрягайся, Жора! Ещё вчера обговорено было.

— Хорошо.

Успокоенный этими мыслями, я вошёл с Мамедом в полумрачное помещение, пропитанное стойким амбре, в котором смешались характерные запахи брожения, вяленой рыбы, табака и пота.

Практически все столики были заняты публикой не самого высокого пошиба, то тут, то там слышался мат, пол был щедро усеян рыбьей чешуёй. Уборку тут проводили нечасто.

Переступив лужу пролитого пива, Мамед подвёл меня к стойке. За ней хозяйничала полногрудая женщина в грязном переднике, давно не знавшем стирки.

— Два пива и… Ты как — рыбку будешь?

Я кивнул.

— Два пива и два хвоста! — заказал Мамед.

Женщина равнодушно налила две пузатых кружки, пододвинула нам и откинула кусок ткани, под которой лежала единственная закусь заведения — вяленая рыба.

— Выбирайте. С вас…

Она назвала цену, я покорно расплатился.

Мамед подхватил кружки и рыбу, потащил их в угол. Я дождался сдачи, кивнул и направился к нему.

— Что мы здесь делаем? — тихо спросил я.

— Пиво пьём, — ухмыльнулся он.

— И как это нам поможет?

— Вот увидишь, но потом, когда выйдем отсюда.

Я сдул пену и сделал первый глоток. Если и был у этого пива изначально какой-то вкус, то сейчас он с трудом отличался от водопроводной воды.

— М-да, не фонтан…

— Не фонтан, — согласился Мамед. — А вот рыбка ничего… Попробуй.

Я разделал свой «хвост», откусил кусочек.

— Согласен, ничего.

Салфеток тут отродясь не водилось, посетители вытирали жирные руки об себя, либо об лоснившиеся скатерти, покрытые разводами от пролитого пива.