Выживальщик (СИ) - Тишуков Сергей - Страница 15

— А Бензина почему? — не унимался Крайнов, да и остальные с интересом прислушивались.

— Был у нас в кодле Санька-картавый. Всегда пытался говорить быстро, отчего слова путались и речь невнятной становилась. У него, вместо: «баба Зина», постоянно Бензина выходило. Так прозвище и приклеилось.

Полковник удовлетворив интерес, начал отставать, собираясь прикрывать хвост колонны. Зато засвербело у профессора.

— А она действительно ведьма?

— Проф, — начал закипать Данила, — Что тебе везде чернокнижники мерещатся?! У вас в Москве они остались! Некого здесь боятся. Успокойся.

Однако на Яковлева подобные заверения не оказали никакого успокоительного воздействия. Он принялся боязливо озираться по сторонам, о чём-то шептаться с Гаевской, дистанцируясь от замыкающих колонну экстремалов.

Вот кому всё было одинаково ровно! Полное равнодушие в глазах и язвительные ухмылки на губах. Ребята собирались испытать судьбу в горах Тибета и равнинные страшилки их не волновали.

Три дома образовывали край бывшей Васильевки. Пятистенок бабы Зины отстоял метров на пятьдесят и располагался почти на самой лесной опушке.

Поговаривали, будто не чудо спасло выселки, а заговор старухи и вовремя развешанные перед линией огня обереги. Так или нет, но пламя, слизнувшее всю деревню подчистую, пощадило часть. Высказывалась и другая версия. Якобы леший, дух леса, опасаясь, что пожар перекинется на его владение, остановил пожар. Иначе бы выгорела вся роща, что нанесло бы непоправимый вред населявшему её зверью и небольшому озерцу в центре, где по ночам хозяин леса пировал с водяным, любуясь танцем наяд и русалок.

Данила рассудил, что такие нюансы бывшей трагедии городским знать ни к чему. Они и так пострадали от чернокнижников. У профессора до сих пор нервный тик от одного только упоминания мажьих имён. Пусть останется в неведении и расслабится напоследок.

Баба Зина сидела на пороге сеней, пытливо разглядывая приближающихся путников, словно Баба Яга на картинке Маколкина, репродукция которой висела в колхозной библиотеке в отделе детской литературы. Хотя нет. Сидела-то она так, но выглядела иначе. Да и толстого, с наглой мордой, кота не было. И сама избушка выглядела на зависть стильно. Не зачуханная халупа, с выпадающими из стен брёвнами и рассыпающимися в труху ступеньками, а вполне себе ухоженный, обжитой пятистенок. Под двускатной крышей открытый лаз на чердак, с примостившимся на раме петухом. Птица тоже косо поглядывала на сгрудившихся перед порогом людей и раздумывала. Обозвать их, прокукарекав что-то обидное или промолчать? Решив не будить лихо и вести себя тихо, хозяин курятника встряхнул гребешком и чинно удалился в недра чердака.

— Ну-с, гости дорогие, с какой печалью пожаловали? — осведомилась старушка, выуживая из кармана сарафана самокрутку. Самую что ни на есть козью ножку.

— Привет, Зинаида Матвеевна, — ответил за всех Данила, — Воевода Василий Иванович поклон шлёт и о помощи просит.

— Приветам от Лешего я всегда рада, — ответствовала знахарка, прикуривая от зажигалки, — Токмо их на хлеб не намажешь, в кипятке не заваришь, чай не подсластишь. Говори чего надо.

— Ночлег. Провианта в дорогу и совет.

— Вот чем ты, Данилка, мне всегда нравился, так это краткостью, — усмехнулась старушка, выпуская в темнеющее на закате небо, дымные кольца, — Староста наш, Яков Исаевич, разместит всех у себя на сеновале. Вам там и просторно будет, и крыша над головой. Под утро дождик пойдёт, так что укроетесь. Только, чур, огнём не баловать. Домашние Якова и ужин сготовят и завар сонный настоят. У меня всё честно, по букве уговора. Мышек-норушек и летушек не пужайтесь. Они свой распорядок жизни соблюдают, а пришлые, тем паче трансморфы какие, вас не побеспокоят. Совет тебе наедине скажу. Опосля. Отдыхайте пока. Или вопросы есть?

Путешественники, наученные проводником реагировать на разрешение спрашивать и молчать, когда не следует рот открывать, переглянулись.

— А вы, правда, Баба Яга? — не утерпев, выдала Дана.

— Самая настоящая.

— И костяная нога у вас? — охнула Жанна, наверное, впервые открыв рот после инцидента возле рыбацкой артели.

Баба Зина, задрала подол длиннющего сарафана, под которым оказались охотничьи штаны из плотной камуфлированной ткани. Постучала по берцу ботинка на рифлёной подошве. Звук донёсся глухой, словно костяшки пальцев, встретились с деревянной чуркой.

— Ну как? Достаточно или заголяться полностью?

— Да я так, пошутила, — испуганно пролепетала эмоциональная особа с неуравновешенной психикой.

— Шутки дома надо было оставить. Чай не на прогулку в парк собралась, — укорила старуха, — Думаешь, я из сказаний ваших, бумагомараками с дипломами испоганенных? Баба-Яга, костяная нога, в ступе едет, пестом погоняет, помелом след заметает. Вы хоть в бессмысленность этой последовательности вдумайтесь. Помело для управления, как закрылки у самолёта, а антигравитационный квантовый двигатель, создающий подушку из частиц тёмной материи, следов на земле не оставляет.

В повисшей тишине явственно прозвучал нервный смешок профессора Яковлева.

— А что вы думаете о сингулярности и базовой теории временных ям? — решился спросить Дмитрий Николаевич, с восхищением глядя на провинциальный самородок.

— Не надо при женщине выражаться словами непотребными и намекать на выгребные ямы! — строго сказала знахарка и указала на крайний слева дом, — Идите. Отдыхайте перед дорогой. Яков Исаевич в курсе.

Около пяти действительно заморосил дождь. Данила выглянул за дверь сеновала, глубоко вдохнул запах утренней свежести.

Выход он намечал на шесть, но нет ничего приятнее, чем отложить планы из-за освежающего природу дождя. Небо плотно затянула низкая серая хмарь. Ничего страшного, в отличие от чёрных, грозовых туч, она не сулила. По холодку даже приятно идти. Пусть только влага перестанет литься на голову. Стук капель по капюшону может помешать услышать приближение врага.

Минут через двадцать нудная морось сменилась кратковременным ливнем, но чувствовалось, что финал близок.

— Ну что, командир, завтраком нас кормить будут? — раздражённо, как всегда, бывает спросонья, поинтересовался Крайнов.

— Местным лучше знать, — пожал плечами охотник, — Они погоду наперёд чуют. Если не зовут, то лучше обождать. Со своим уставом в чужой монастырь не стоит соваться. Слышал такую поговорку?

— Чем пока займёмся? — не желая спорить, спросил полковник.

— Я думал ты умный. Военный. А глупости спрашиваешь. Дорога дальняя, оружие надо хорошенько почистить.

— Обижаешь!? — насупился Крайнов, — Мой автомат с вечера в идеальном состоянии.

— Видел, — равнодушно отозвался Данила, подобрал с кучи сена у стены соломинку и принялся её жевать, — Но ты же старший группы. А оружие подопечных? Я не о младших офицерах. Помпушки остальных. МР-153, конечно, просты в использовании, но ухода и смазки тоже требуют. Обленился ты, полковник.

Крайнов тихо, но недвусмысленно, выругался и ушёл проводить ревизию дробовиков.

Данила потянулся и, накинув капюшон, выбрался из сарая.

Ему сразу не понравилась фраза бабы Зины, что совет она даст наедине. Сколько знал старушку, она всегда открыта и прямолинейна. За словом в карман не лезла и могла в лицо высказать о человеке самое для него неприятное. А тут какая-то, несвойственная ей, таинственность.

Баба Зина занималась своим обычным утренним делом. Пекла пирожки. Не какие-нибудь малюсенькие посикунчики, а нормальные такие ломти с кулак воеводы. Одним можно наесться на целый день.

— Садись, Данилка, на лопату, — промурлыкала она, не оглядываясь, — Я тебе печку изнутри покажу.

— Хватит, Зинаида Матвеевна, прикалываться и бабу Ягу из себя строить, — попенял охотник, — Я один пришёл. Как и велели.

Старушка ловко стряхнула с лопаты пирожки и закрыла заслонку. Справа, на массивном дубовом столе проходила готовка. Стояли кастрюли с фаршем, капустой и кусочки раскатанного или просто отщипанного от большого колобка теста. Лежала, пересыпанная мукой, скалка. Слева, на столике поменьше, здоровенный тазик, в котором легко можно искупать двухгодовалого ребёнка. Его дно покрывал ряд румяных пирожков, источавших дурманящий запах, вызывающий обильное слюноотделение.