Выживальщик (СИ) - Тишуков Сергей - Страница 65

Внезапно лес расступился и все отчётливо увидели матовый фонарь в противовандальной сетке, одиноко висящий на высоченном столбе. Тот был вкопан в аккурат перед ровным пяточком, гордо именуемом на выселках центральной площадью.

Сны Григория Лукьяновича не отличались фееричностью и безудержным полётом фантазии. Полётов точно не было. Он никогда не воспарял над землёй и вследствие этого никогда не падал. Помнилось, что раньше завидовал, когда кто-то рассказывал о своих снах, с восхищением описывая, как лишённое веса тело взмывало и кружило над землёй, поддерживаемое исключительно силой мысли. Потом перестал. Глупо завидовать тому, чего отвергает твой мозг. Ему виднее. Собственные сновидения больше напоминали квест, который необходимо пройти, понятия не имея зачем и для чего.

В юности он увлекался подобными играми. Сначала компьютерными с дисков. Но они слишком примитивны и однообразны. Интеллектуальным развлечением их называют люди, лишённые элементарных навыков логического мышления. К тому же в игровых ходилках-бродилках отсутствовал главный элемент — ощущение личного присутствия. Когда тебе не угрожает реальная опасность любая страшилка становится пресной, а поиски спрятанных рычагов и кнопок, открывающих заветную дверь на свободу, рутинной необходимостью завершить уровень.

Позже с друзьями находил компании, занимающиеся экстремальными развлечениями, где за умеренную плату можно пощекотать нервы, пытаясь найти выход из брошенного дома или целого городского квартала. Благо таких мест после пандемии было в избытке.

Единственное отличие снов от игры, это абсолютное непонимание чего искать и зачем это нужно. В компьютерном квесте всё сразу понятно. Там тебе капслоком в начале уровня напишут, что требуется разгадать: убийство дворецкого или тайну клада пирата Джека Воробьянинова. Всё. Исходя из этого и действуешь.

В реальных развлечениях весь «расколбас» зависел от степени риска. Просто пощекотать нервы, потому как заморачиваться с загадками организаторы не хотели или не могли.

Власти боролись с этим явлением игровой индустрии, но скорее, чтобы доить предпринимателей и закрывали глаза на мелкие инциденты, если крышевание приносило ощутимую прибыль.

Во сне Малюта всегда куда-то брёл, интуитивно чувствуя необходимость успеть. Просто дойти, преодолевая не коварные ловушки или скрытые в полу сюрпризы, а бесцельно петляя в лабиринте дворов и улиц. Городов, посёлков и просто мест, где когда-нибудь приходилось бывать. Идёт, например, по Леонтьевскому переулку мило доходного дома Катык, сворачивает и оказывается вместо Тверской на улице Вольского в Саратове. Через десяток шагов упирается в шлагбаум, за которым здание местного управления ФСБ и поднырнув под пластиковую преграду, попадает к памятнику МиГ-29 возле военно-воздушной академии в Воронеже. И во всей этой мешанине он точно знает, где свернуть, где поднырнуть или перелезть через забор, но не понимает зачем это нужно. Какая цель?

В конце концов у него сложилось стойкое ощущение, что сны вовсе не квест. Не нужно искать подсказки. Основная цель: дойти до конечной цели маршрута. К сожалению, это никогда не удавалось.

Сегодня он почти дошёл. Во всяком случае чётко осознал, что ему нужно попасть в сколоченную из свежеструганных досок постройку, на двери которого аккуратно прикручена табличка со значком химической опасности. Он уже протянул руку намереваясь откинуть щеколду и потянуть на себя ручку, когда над ухом зычно проорал петух.

Кто-то присел на край кровати, отчего одеяло натянулось и сползло с отставленной в сторону ноги. Утренняя прохлада приятно лизнула щиколотку, и Григорий Лукьянович горько осознал, что не узнает тайны, скрытой за странной дверью.

— Ира, если эта сволочь ещё раз меня разбудит, я его убью…

Сказал машинально. До того как пришло осознание, что он не в гарнизоне, не в подсобке, обустроенной для личных нужд завхоза Даниловой.

Открыв глаза, увидел Шрама, сосредоточенно разглядывающего белый эмалированный горшок с жёлтым цыплёнком на боку.

— Мы во сколько вернулись?

— Около трёх, — ответил задумчиво сержант.

— Странно. Я прекрасно выспался. Вот что магия природная творит!

— Ещё бы не выспался, — хмыкнул напарник, не отрывая глаз от посудины, — Больше суток дрых.

— Сколько? — воскликнул Малюта, принимая сидячее положения и пугая, прогуливающегося между топчанами, кочета. Важная птица недовольно потрясла малиновым гребнем и презрительно посмотрела, склонив голову набок. А затем, наставительно выдав скорее всего нецензурное: «ко-ко-ко-ку», удалилась к небольшому окошку в торце чердака.

— Я спал больше суток? — продолжил удивляться Григорий, игнорирую петуха, как личность, — Почему не разбудил?

— Угадай! — с досадой сказал Денис, ставя горшок на пол и демонстративно оттопыривая армейскую футболку на груди.

— Мы оба спали? — ещё больше ужаснулся безопасник, заглядывая под одеяло.

— Только не говори, что как честный человек обязан на мне жениться. Мы спали на разных топчанах.

— А почему ты решил, что прошли сутки? — Силясь вспомнить, как раздевался до исподнего и стелил постель, спросил Григорий.

— Мля! Ты совсем отупел? У меня часы с календарём!

Верхней одежды нигде не наблюдалось. Впрочем, шастать в труселях и при этом не стесняться случайных взглядов Григорий давно научился. Размеренный быт в гарнизоне и подотчётных поселениях приучил. Здесь не столица, где утро начинается с однообразного ритуала умывания, одевания и прихорашивания. Тут зачастую и удобства во дворе. Поэтому никого не шокировало, если кто-то выйдет из дома в исподнем и начнёт плескаться под умывальником с клапаном-пимпочкой, фыркая и матерясь из-за остывшей за ночь воды.

Скинув одеяло, Малюта прошлёпал босыми ногами к чердачному окошку и, дав пинка зазевавшемуся петуху, выглянул во двор. Кто сказал, будто курица не птица? Просто очень ленивая! При хорошем ускорении да с приличной высоты, любая имеющая крылья особь вспоминает навыки пилотирования.

Кочет, истошно ругаясь и суматошно махая трёхцветными крыльями, довольно успешно спланировал к своему гарему и принялся объяснять удивлённым жёнам, причину своей торопливости. По всему выходило, что спешил он исключительно ради необходимости срочно заняться процессом оплодотворения.

— Сволочь, — плюнул в окно Григорий Лукьянович и вернулся к топчану.

Шрам к прелестям деревенской жизни оказался не готов. Да и где ему взять такие навыки, когда половина жизни прошла в казармах, да на полигонах? А получая увольнительные попадал в объятия заботливой жены, следящей за порядком в городской казённой квартире. Там, без сомнения, имелся и водопровод, и канализация.

— Чего смотришь? — спросил Малюта, разглядывающего нарисованного цыплёнка на боку горшка, напарника, — Это местный писсуар. Ночная ваза, если выражаться литературно. Хочешь поссать, мочить в него. Только держи горшок в руках, а то весь пол вокруг забрызгаешь.

— Я знаю, что это, — сообщил Денис, — А есть альтернативный вариант?

— Точно! — обрадовался подсказке сержанта Григорий, — Айда во двор. В крайнем случае польём какие-нибудь кустики. Заодно и вещи свои разыщем. А потом вызнаем у хозяйки, чего она с нами опять учудила.

Обувь нашлась на небольшой площадке перед лестницей. Служивые влезли в ботинки на босу ногу и спустились вниз. На широкой лавке в сенях нашлась одежда, аккуратно уложенная двумя стопками. Сверху разгрузка. Оружие лежало рядом.

Увидев амуницию, Шрам тут же принялся одеваться.

— Пойдём поссым сначала, — напомнил Малюта, но поняв, что для профессионального солдата отправление естественных потребностей всегда имеет второстепенное значение, махнул рукой.

Выйдя на крыльцо и, подавив желание почесать рифмующуюся с пристройкой часть тела, Григорий бодро сбежал по ступенькам и юркнул за левый угол, припомнив, что, идя на шабаш, они обходили дом справа. Естество требовало опорожнения мочевого пузыря и, чем ближе безопасник видел спасительные кустики, тем нестерпимее ощущались позывы.