Я Распутин 4 (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 42

Под давлением трех тяжеловесов остальные понемногу пришли в меридиан, но все равно обсуждения постоянно скатывались в разборки между делегациями балканских союзников, в которые подливали масла еще и армянские представители. Претензий у всех к Турции выше крыши, но ведь надо и о будущем думать!

Грызню между греками и болгарами насчет принадлежности Фракии прекратил Черчилль, которому я по старому знакомству растолковал, что идея вернуть грекам Фракию означает постоянное давление на международную зону, Царьград-то эллины считают своим городом. И его придется рано или поздно отдавать, что приведет к образованию вместо Османской империи какой-нибудь Греческой, а с идеями об Энозисе, то есть возвращении в единое государство всех сколько-нибудь греческих территорий, это тоже будет не сахар.

Черчилль мгновенно вспомнил о Кипре, нужном англичанам как опорный пункт в Восточном Средиземноморье и Фракия ушла болгарам. Грекам в компенсацию отдали Албанию, а пороховую бочку по имени Македония постановили поделить между Грецией, Болгарией и Сербией по национальному признаку на местных референдумах — пусть сами выбирают, в каком государстве хотят жить и потом не жалуются. Вот так и закончилась история Османской империи.

Ох, зря меня понесло смотреть на Большой базар, ох зря… Валяясь с мешком на голове под кулями в повозке я имел достаточно времени, чтобы сообразить — в тот закоулочек меня с охранниками загнали специально. То поперек дороги начнет разгружаться шайтан-арба, то на перекрестке между сотнями лавчонок вдруг вспыхнет потасовка, то вообще впереди бухнут выстрелы… Каждый раз приходилось искать обходной путь и сворачивать и каждый раз впереди появлялось новое препятствие, до тех пор, пока мы не оказались в тупичке у Хаджи Мемиш.

Торговцы, уже переставшие прятаться после первых недель международной оккупации, вели себя традиционно напористо, хватая проходящих за полы, вот только нас окружили не торговцы. Набросившись на пятерых русских, насовывая и расхваливая товар, они ловко сбили внимание и уже через несколько секунд вырубили всех.

Ерандаков успел достать пистолет, но и ему кастетом приложились по голове. Убили, не убили?!? Я ел себя поедом. Вот она цена расслабленности, чувства, пусть и небольшой, но победы. Как же… Получили всю Западную Армению, Месхетию, Тао-Кларджети и Лазистан! Я проклинал свое любопытство, боялся и злился ровно до той минуты, когда понял, что эмоциями делу не поможешь. Надо думать — кто и зачем?

Повозка тряслась по булыжной мостовой, а я соображал, кому могло понадобиться мое тело? В котле, который официально именовался “Международная оккупационная зона Проливов”, схлестывались интересы как великих держав, так и всякой мелочи, стремившейся наловить рыбки в мутной воде.

А вода была мутна даже чрезмерно — каждый день патрули расстреливали мародеров, мало-помалу устанавливая хоть какое-то подобие порядка. Очень мешала еще и еженедельная передача комендантской власти от одного союзника к другому, вот и вчера греки передали патрулирование французам. Греков, правда, в свободное плавание не отпускали, опасаясь их пламенной любви к туркам, уже вылившейся в несколько погромов, и потому они действовали как бы под русским надзором.

Значит, отвечать за мое исчезновение будут французы. Могли, например, англичане подложить им такую свинью? Легко. Но зачем? Есть и другие методы, куда проще. Опять же, я на сто процентов уверен, что захватившие меня люди — местные, и было их много, вряд ли у англичан есть столько агентов из числа чернявых константинопольцев. Они, конечно, могли отдать акцию на аутсорс, но это неконтролируемо, а я, тешу себя надеждой, фигура такого калибра, что заказчик должен быть уверен в абсолютной надежности похитителей.

Так что местные, и тут два варианта — греки или турки. Есть еще армяне, но я им гораздо полезнее на свободе. Ну еще бешенные из Македонской революционной организации, или как они там сейчас называются? Да-да, это те самые отморозки, в честь которых названы и стрельба по-македонски, и бомбы-македонки. То есть организация известная, но в первую очередь благодаря боевке. Вот пристрелить на месте, закидать гранатами, устроить вооруженный налет — это их почерк, а тщательно загнать жертву и незаметно вывезти — нет, при их темпераменте такое почти невозможно. Слишком сложно.

Греки? А зачем? Урвать еще больше от Османской империи? Урвать Константинополь? Мне кажется, они уже поняли, что союзники город не отдадут, да и Болгария за Фракию упрется. Смирна и острова? Они и так достанутся грекам, принцип разделения по национальности населения уже провозглашен.

Значит, турки. А неплохо придумано — русские встанут на дыбы, непосредственно виноваты французы, а если еще раскидать ложные следы, то можно втравить в свару и остальных союзников. Англичан так точно.

Под крики невидимых грузчиков и чаек меня перекинули в катер или лодку, еще около часа мы болтались по воде, а потом снова ехали на повозке. Хорошо хоть не укачало, а то бы так и путешествовал с блевотой в мешке.

Молча сдернули на землю, я попытался встать, но ноги затекли, сделал попытку повалиться. Так же молча подхватили под руки и завели по ступенькам в здание — я слышал, как скрипели и хлопали двери по дороге. И нет, не в подвал, а во вполне приличную гостинную на первом этаже. Правда, с решетками на окнах — красивыми, коваными, узорчатыми, но решетками.

И ковры, и дианы с полосатыми шелковыми подушками я разглядел, как только с меня сняли мешок и усадили на мягкий стул.

— Сидите спокойно, — сказал из-за спины голос с кавказским акцентом, — сейчас с вами будут говорить.

Ну говорить всяко лучше, чем бить по башке — шишка чесалась отчаянно.

— Бонжур, — двери раскрылись и в гостинной появился худощавый человек среднего роста в отлично сидящем европейском костюме.

Непременные на Востоке усы, каштановые волосы, карие глаза… Турок? И эти скулы я определенно где-то видел…

— Господин Распутин, приношу извинения за такой способ, но иного выхода у нас не было.

— У нас? Кто вы?

— Я дивизионный генерал Мустафа Кемаль.

Точно! Когда меня еще в прежней жизни родители дитем возили из холодного Питера погреться в Анталию, там на каждом шагу были скульптуры и портреты этого человека, будущего Ататюрка, Отца Турок. Только здесь он куда моложе и не факт, что станет Ататюрком.

И как-то от этого знания сразу полегчало — как говорится, дай мне спокойствие принять то, что я не могу изменить, дай мне сил изменить то, что я могу, и дай мудрости спрятать все трупы так, чтобы их не нашла полиция. Мой, во всяком случае, найдут вряд ли — Босфор большой, всех примет.

В конце концов, я так сделал очень много, можно и закругляться:

— Если вы убили моих людей, никакого разговора не будет. Кончайте и меня тоже.

— Нет, нет — Кемаль нахмурился, сел рядом — Они живы, но не могу сказать, что здоровы. Ваш начальник охраны в госпитале, сейчас ему зашивают голову.

Врет или… Я присмотрелся к Мустафе. Нет, не врет. Для него это слишком мелко, он ведь реально вытащил Турцию из огромной задницы, куда ее затолкали и собственные османы, и младотурки, и союзники. Шутка ли — греки дошли почти до Анкары! Впрочем, ему еще и Советская власть сильно помогла.

— Хорошо, я вам верю. Чего вы хотите?

Мустафа с восточным многоречием принялся излагать свою программу. Что-то от младотурок, что-то европейское, что-то коренное османское — судя по всему, у него еще окончательно не устаканилось видение будущего.

— Мы хотим революции, но не такой, как устроили младотурки, с диктатурой оторванного от народа триумвирата, а реальной, с обновлением всей жизни.

— Я лично готов поддержать ваши усилия по созданию новой, национальной Турции.

— Мы имеем в виду всю Османскую империю…

— Боюсь, этот поезд уже ушел. Арабы отделились и англичане не горят желанием их возвращать, с греками вы на грани войны и резни, армяне не простят геноцида, устроенного Энвер-пашой… Нет, жизнеспособной будет только национальная Турция.