Трофей дракона (СИ) - Теплова Арина - Страница 18

— Когда я с вами, мне не страшно, — сказала Сияна в спину мастера, зная, что он сможет защитить ее, если потребуется.

Он был старше ее на двадцать лет, чуть младше ее покойного отца, и потому она относилась к нему как к своему дяде или старшему брату. Сияна знала, что она и ее сестры могли доверять мастеру Вячеславу безгранично и смело, ибо ни разу никто не усомнился в его преданности царице и ее семье.

— Мы могли бы остаться в крепости, — сказал он задумчиво.

— Нет, я очень хочу увидеть заповедное озеро.

Именно Сияна настояла на этом походе через Чародей-гору, ведь с окна башни в крепости открывался завораживающий вид на нижнюю гору и необычной формы озеро, похожее на тонкий полукруг. Даже издалека было видно, как вода в озере меняла свой цвет от преломления солнца. На рассвете озеро виделось красным, потом становилось оранжевым, к обеду было уже желтым и так весь день меняло до семи цветов радуги, а на закате имело фиолетовый оттенок. Как объяснил ей Вячеслав, все дело было в мельчайших частичках уникальных озерных водорослей, которые под солнечными лучами меняли свой окрас.

За последний месяц Сияна прямо измучила Вячеслава вопросами об этом озере и настояла на сегодняшней прогулке. Она прекрасно знала, что является любимицей мастера. Ей он отказать точно не мог.

Наконец показался просвет, и через минуту они вышли на небольшое каменистое плато. Озеро было совсем небольшим, и его воды находились словно в каменной чаше, выдолбленной в горе. Другой край озера оканчивался обрывом, и за ним виднелось только желто-голубое небо.

— Оно совсем зеленое, — в восхищении воскликнула Сияна, подбегая к краю, присев на корточки и опуская руку в прохладную воду.

— Сейчас время после полудня, и водоросли поменяли окрас на смарагд*, — кивнул Вячеслав, останавливаясь в трех шагах позади девушки.

— Оно ледяное, но такое прозрачное.

— Мы высоко в горах, Сияна, так и должно быть. Здесь воздух гораздо холоднее, чем у подножья гор.

— Как было бы чудесно искупаться, так жарко, — сказала она, чувствуя, как голубое светило нещадно палит своими синими лучами.

Все океаны планеты, реки, озера и водопады в Срединном царстве, да и других царствах, были теплыми, и в них купались в любое время года. Сияна обожала плавать и плескаться в воде.

— Не думаю, что стоит лезть в ледяную воду, Сияна. Застудишься, — предостерег нравоучительно Вячеслав.

— Знаю, но я так давно не плавала, с самого нашего перемещения сюда, в Элий, — вздохнула она, трогая воду. И тут же лукаво улыбнулась ему. — А что, если применить ту волшебную медитацию, которой вы обучали меня, мастер, на прошлой неделе? И воду немного подогреть?

— Что за глупости, Сияна, — возразил он, с сомнением смотря на нее. — Нельзя греть воду в озере, где живут живые организмы, привычные к холодной воде.

— Но если совсем немного, на несколько градусов? Что с ними будет?

Она тут же прикрыла глаза и начала сонастраиваться и искать в окружающем пространстве нужную энергию, глубже опустив ладони в воду.

Вячеслав стоял рядом и молча наблюдал за ней. У нее начало получаться только спустя пять минут, и он отметил, как вода у края озера стала чуть темнее и явно теплее. Тепло распространялось равномерно струями от ее ладоней, но только на несколько метров до ближайшего камня, а далее вода оставалась холодной. Он тихо приблизился к девушке, сидящей на корточках с закрытыми глазами, и, положив свои ладони ей на плечи, также прикрыл глаза, сосредоточившись.

— Медленнее, Сияна, — протяжно вымолвил он, помогая, осторожно вклиниваясь в ее поток энергии, он добавил свой более сильный. — Ты делаешь очень резко, надо плавнее и мягче, представляй ласкающие лучи.

Она кивнула, так и не открывая глаз, чувствуя его помощь, ведь с его помогающей энергетической силой у нее получалось гораздо лучше. Энергия Вячеслава следовала через изящное тело девушки и опускалась в воду. Через пять минут, так и не убирая рук с хрупких плеч, он отметил, как ближайшая к ним часть озера, где вода поменяла оттенок, стала теплее на несколько градусов. Он довольно улыбнулся, понимая, что у Сияны в этот раз все получилось гораздо лучше, чем в прошлый, ведь он помог ей совсем немного, основную практику по нагреву она сделала сама, и довольно быстро. Для нее это был большой успех, если учесть, что дара взаимодействия с природными стихиями у Сияны не имелось.

Вообще, нагревать воду или остужать ее умели все царевны, как и передвигать небольшие предметы, а также говорить на всех четырех языках планеты. Это являлось азами магии, и подобными навыками владели все немногочисленные волшебники Цетурианы, в основном атурии. Но у Сияны пока не проявилось дара или способностей в какой-то определенной области. Хотя к четырнадцати годам он уже высвечивался у царевен. Именно в это время царица давала имена своим дочерям в зависимости от их дара. Церцея обладала даром управлять земными породами и почвой, Океана — водой и всем, что с ней связано, Ирия — воздушными массами, Цветана — растениями, Лисия — животным миром, Асия — огненным даром.

Но у Сияны до сих пор дар был скрыт. Потому в ее совершеннолетие, в четырнадцать, матушка нарекла ее просто Сияной, обычным именем для русинов. Это очень беспокоило девушку, и мастер Вячеслав постоянно проводил с Сияной различные тактики: воздушные и водные, земные и огненные, пытаясь наконец раскрыть ее дар и понять, в какой области ее магия может достичь наивысшего расцвета. Но до сих пор дар Сияны не был проявлен.

— Все, Сияна, достаточно, — велел тихо Вячеслав, убирая руки.

— Теперь я могу искупаться? — спросила она задорно и довольно.

Он умилился ее детскому восторгу и, улыбнувшись, кивнул.

— Если здесь, у берега. Далеко не заплывай, там холодно и…

Замявшись, он подумал, что не стоит пугать девушку рассказами о том, что в холодных озерных водах могут водиться опасные глубоководные гидры длиной более трех метров. Но они жили на самой глубине, в ледяной толще воды, потому вряд ли бы сейчас всплыли на теплую поверхность, даже если бы жили в этом озере.

— Чудесно! — закивала она и начала быстро стягивать с себя пицулу, а затем и зеленый хитон.

Оставшись в одной короткой тунике, которая едва прикрывала ее ягодицы, и скинув сандалии, она торопливо полезла в воду. Сияна опасалась, что мастер передумает и запретит. Все же он был строгим, властным. Однако он, как-то задумчиво улыбаясь, присел на белый камень у самой воды.

Голубое солнце стояло теперь в зените, как и золотое, и их лучи проникали за вершины гор и хорошо освещали округлое плато с озером, оттого было довольно тепло.

Вячеслав смотрел, как она ныряла, расплескивая воду, как маленький ловкий дельфин, и думал о том, что она еще совершенная девочка, порывистая и беззаботная. Ей было всего семнадцать, но она выглядела гораздо моложе. Ему нравилось смотреть на нее, на то, как вода стекала по ее стройным рукам, белоснежным плечам, русым волосам и небольшим грудям, которые отчетливо обрисовывала мокрая тонкая ткань туники, и его внимательный и завороженный взор следил за каждым ее движением.

В какой-то момент он отметил, что кровь прилила к его голове и отчего-то стучит в висках, а большое тело задрожало, словно в ознобе. Некое возбуждение от созерцания ее соблазнительного юного тела застало его врасплох. В его голове вдруг появилась кощунственная мысль о том, что, если прикоснуться губами к ее обнаженной коже, она будет такой же нежной на ощупь, как и кажется.

Во время медитаций Вячеслав всегда притрагивался к царевнам только через одежду, и то очень кратко, обычно к рукам или плечам, чтобы направить их энергию в нужное русло. Не более того. Но сейчас он понял, что его мысли явно выходят за рамки простого желания научить волшебству. Сейчас он смотрел на купающуюся Сияну именно как мужчина, а не как учитель. Подобных мыслей и чувств никогда раньше у него не возникало, ни с Сияной, ни с другими царевнами.

Окончательно опешив от своих выводов, Вячеслав резко поднялся с камня и отвернулся. Он в ужасе понял, что смотреть далее на девушку недопустимо, ибо мысли его были далеко не невинными. Он не понимал, что с ним происходит, но чувствовал, что надо немедленно успокоить свое тело и мысли в первую очередь. Он глубоко выдохнул несколько раз и прикрыл глаза, начав рисовать в своем существе картины лугов и полей.