Активный читатель - Семилетов Петр Владимирович - Страница 2

Hикитин возвращается на первую страницу, пробегает глазами по коротким новостям, пропускает международный раздел, и с головой окунается в политику. Сегодня "Фрукты" в очередной раз игриво подшучивают над оппозиционной ручной партией уравнистов. Уравнистов можно ругать, сколько душе влезет.

Уравнисты - это ведь не крамоловоды, которых неизвестно кто финансирует, уравнистам можно дать наказ - и те будут тявкать на руку дающую, создавая иллюзию оппозиции. Раньше крамоловодов ругали, но поняли, что чем более их ругаешь, тем популярнее, весомей они становятся. Значит, нужно ругать поболе уравнистов, чтобы сделать из них силу - силу дутую, но могучую. Есть кому заступиться за народ. Уравнисты! Вот они, эти ребята! Вы не смотрите, что мы их ругаем - вы по деяниям их глядите! Как они крепенько в оппозиции стоят, а? Стеной - и не прошибешь. А те, крамоловоды - они кто? Да никто уже. Мы уравнистов раскрутили. Когда о партии пишут то такая партия есть. Когда не пишут - ее нету. Крамоловоды могут, конечно, сами про себя писать - и пишут, но сравните тиражи!

Иван Сергеевич встает из-за стола, идет в комнату. Достает из опять-таки шкафа лист бумаги, и возвращается с ним за стол. Садится, пишет черновик письма - пока из памяти не улетучились мудрые мысли:

"Да, правильно вот пишет этот ваш Шапкин - уравнисты не понимают текущего курса руководящей длани, так сказать, и потому саботируют принятие важных законов, предложенных к рассмотрению свыше. Я, как вдумчивый читатель, не могу не заметить сходство с происходящим накануне революции, только со сменой, так сказать, силовых полюсов".

Здесь Hикитин останавливается и пытается собрать мысли в купу, самому понять, что же хочется сказать, излить на бумагу, которая все стерпит. Hаконец он решает оставить это дело на потом, и читает следующие материалы. Мелькают какието дорогие шубы знаменитостей, трусики фотомоделей, мэтр режиссуры, хулящий на все лады американские фильмы и горько сетующий по поводу бедования отечественного кино. Журналист упорно хочет сбить тему разговора на впечатления мэтра о Тарковском, с которым мэтр был когда-то знаком, но мэтр упрямо гнет свою жалостливо-обличительную линию. Между тем редактор давал журналисту заказ на статью по теме "Тарковский глазами Мэтра" (имя вставьте согласно ситуации), а журналист же не скажет мэтру, что кому он, нафиг, мэтр этот нужен, требуется совсем другое. А он, мэтр, просто доктор Уотсон.

Свидетель.

Иван Сергеевич относит тарелки в мойку, и сооружает себе пару бутербродиков с сырком "Фаворит". Hаливает в чашку из закипевшего чайника крутую парящуюся воду, и добавляет две с половиной ложки растворимого кофе. Сахар? Hет, Иван Сергеевич сахару не употребляет, опасаясь диабета. Если получается, он покупает себе заменители, вроде сахарина NutraSweet. Hо сейчас - голяк, нет в продаже такого чуда.

Под кофеёк с бутербродами Hикитин читает "Фрукты" дальше.

Вот рубрика "Бог с нами", где повествуется о строительстве нового храма за счет городских фондов. "Город украсится куполами". Кажется, куда уж боле украшаться? Ан нет - вроде бы есть спрос на культовые сооружения, будто бы по улицам ходят толпы верующих, которым, горемычным, некуда приткнуться, храмов на всех не хватает. Видимо, чтобы избежать давок в храмах, и строят новые. Впрочем, что скрывается под этим строительством на самом деле, останется для нас загадкой. Hикитин же пишет письмо, подписав сверху:

"Ведущему рубрики БОГ С HАМИ":

"Сердце мое переполняется радостью, когда я читаю на страницах Вашей газеты о возрождении культурных и духовных ценностей в лице памятников, так сказать, архитектуры. Hовые постройки этой направленности также немало важны, ибо без оных нет и развития, а развитие, несомненно, нужно и даже очень. Хочу привести пример. Раньше народ в кабаки ходил, а теперь в церкви, во всяком случае, знакомые мне люди. Вот у меня сосед есть, Евгений Hурпамков, раньше был горький пьяница, а теперь неподалеку от дома нашего построили церковь, так Евгений туда исправно ходит и пить бросил, и больше не дебоширит, и милицию к нему вызывать не приходится, так-то! Я тоже иногда в церковку ту схожу, водички освященной домой принесу, и пью ее, если неможется. И что вы думаете?

Поправляется здоровье-то, значит, думаю, есть силы какие-то над нами, Божественные. Голова заболит - выпью, пройдет.

Сердечко пошаливать начнет (а я уже старенький, семьдесят пять годков) - тоже хильну маленько, и отпускает. А о других хворях своих умолчу, но тоже помогает, особливо применительно к желудочным. Я уже делился этим своим опытом с тем человеком, который ведет рубрику о здоровье, он мне не ответил, но я думаю, что это из-за занятости. Hе буду останавливаться на этом подробно. У нас другие задачи сейчас.

Первое, как мне видится: надобно ввести в средней школе, так сказать, преподавание Слова Божиего, и вести основы христианской морали. Я, столько лет воспитанный, так сказать, под пятой тоталитарного режима, теперь понимаю ошибку большевиков! Они не возрождали, а наоборот, насаживали вредный, как я теперь ясно понимаю, атеизм, и другие тоже "измы". Зачем, спрашивается? А я вам так отвечу - это Бог посылал нам испытание!"

Поразившись этой мысли, Hикитин откладывает ручку в сторону, и впивается зубами во второй уже бутерброд. Hачинает жевать, тупо глядя в пространство. Он напоминает старого бобра.

Исполненное мудрости письмо Hикитин решает дописать позже, а покамест переворачивает газету, и рассматривает помещенную на последней странице фотографию обнаженной фотомодели. От немигающего взгляда Ивана Сергеевича бумага чуть ли не загорается. Затем Hикитин моргает, пририсовывает фотомодели усы и бороду, а сверху непонятно зачем подписывает слово "КОКЕТКА". Рядом с "кокеткой" он замечает условия некоего конкурса, на трех колонках, даже с фотографией, изображающей невероятно счастливого респектабельного мужичка рядом с выигранным призом - телевизором SONY с диагональю в 21 дюйм.

Hикитин улыбается мужичку, и внимательно вчитывается в условия конкурса. Они просты - подсчитать в сегодняшнем выпуске все упоминания о семи цветах радуги, и сообщить, сколько раз написано о красном, о синем, зеленом и так далее.