Сердце стального дракона. Лекарь поневоле (СИ) - Иствуд Кира - Страница 35

— У твоего точно. Там не меньше сотни женщин, как я слышала.

На секунду подвисаю, а потом вспоминаю, что ведь сказала, будто принадлежу Янтарному. Неужели он такой бабник?! А Стальной? У него тоже есть гарем? Почему-то от этой мысли делается неприятно, хотя я почти уверена, что будь у Шейна толпа женщин под боком, массаж не стал бы для него открытием. Да и с прикосновениями у стального нелады… но я же видела каких-то девушек в парке. Может, они как раз из гарема?

“Тьфу ты! — одёргиваю я себя — У меня тут вопрос жизни и смерти решается, а я о гаремах думаю!”

— Как же я жду мгновения, когда эти перепончатые вымрут, — зло выплёвывает Виола. — Вот и тебя записали в наложницы не спросив. Драконы ко всем относятся как к жукам под ботинками. Небось, и ты уже натерпелась унижений? Ты поэтому сбежала?

— Д-да, — бормочу, а сама удивляюсь, насколько сильно эта женщина заблуждается. Да, Шейн не похож на невинного зайчика, но и мучителем не выглядит. Издевается он только над самим собой...

— Но и на мёртвых землях не лучше, — хмурится она. — Нас тут держат, словно прокажённых!

— А почему держат? Вы извините, но я совсем не в курсе…

Виола тяжело вздыхает, гладит дочурку по спине. Та как раз пытается заново оторвать игрушке голову.

— Из-за этого, — говорит женщина и показывает на буквы судьбы, что перечёркивают её лицо. — Тут написано... — она скользит пальцами по своему шраму, голос звучит глухо, как из колодца, — убей, убей,убей…

Несколько секунду я вглядываюсь в красно-белый шрам, потом поражённо выдыхаю и перевожу взгляд на маленькую девочку с точно такими же символами на лице.

— У вашей дочери…

— Тоже. И у мужа. И у матери. У каждого, кто впервые открывает глаза на проклятых землях. Но это не такая же судьба как у тебя, эта судьба требует, повелевает, подчиняет… Каждую секунду я слышу в голове её шёпот, она скребётся в ушах, напевает во сне. Слабых духом эта судьба превращает в кровожадных маньяков и тогда они, словно ядовитая саранча, уничтожают всё на своём пути, — черты Виолы заостряются, она прикрывает веки, словно прислушиваясь к голосу внутри, медленно говорит: — Сильные люди способны сопротивляться, но не вечно. Все мы словно носим упругую пружину под сердцем. С каждым днём она сжимается всё сильнее, давит, режет... и вот приходит момент срыва. Судьба подчиняет волю.

“О господи, — проносится в мыслях. — Да тут все потенциальные психопаты убийцы! Жуть… А с другой стороны, не позавидуешь. Что не так с этим миром? Как вообще возможно, что кому-то достаётся такая непосильная ноша”.

— А если… исполнить судьбу? — шепчу я.

— Убийство лишь отдалит момент безумия. Как думаешь, почему в мёртвых землях нет животных и растений?

— Не знаю...

— Из-за людей. Люди уничтожили тут всё живое. Потому что даже убив таракана, чувствуешь облегчение.

Минуту я молчу, пытаясь переварить услышанное. Я по-новому смотрю на маленькую девочку. Получается, у этого ребёнка никогда не будет шанса на нормальную жизнь? Ни у кого здесь… Вот почему тот мужчина, Берт, был готов без раздумий зарубить незнакомку. Им управляла судьба. Неужели для всех этих людей нет никакого выхода? И тут я понимаю… торопливо шепчу:

— Вам нужен дракон, чтобы он забрал ваши судьбы?

— Да, — кивает Виола и сжимает зубы. Глаза её вспыхивают злостью: — Драконы могут избавить нас от этого ужаса. Каждого из нас! Они могут забрать наши предсказания, сделать свободными! Но им плевать… плевать на людей, запертых тут! Они отгородились барьером и думают, что это их спасёт! Но каждый год мёртвая земля расширяется, когда-нибудь она охватит весь мир! И даже драконам никуда не деться! Теперь понимаешь нас, девочка? Мы не злодеи.

Я опускаю голову, мысли бродят самые безрадостные. Я думала, что попала в волшебный мир из сказок, а это мрачное фэнтези с жуткими судьбами… Ничего себе, “не злодеи”... Да самые настоящие! Им судьба велит убивать, а они ею прикрываются. Им легчает от убийства даже насекомых… можно было бы что-то придумать. Пробовать высаживать деревья, чтобы спасти землю. Конечно, я не на их месте, может, чего-то не знаю, но...

— Нет, я вас не понимаю, — произношу вслух.

— Что?

— Вы готовы убить меня, — твёрдо говорю я. — Убить, чтобы выжить… Значит, считаете свою жизнь важнее моей.

— Это наша плата! Нам приходится...

— Каждый раз обрывая чьё-то дыхание, вы думаете, будто вас что-то оправдывает? Будто виноваты драконы, несправедливый мир, кто угодно, только не вы? Да, это ужасно... Ваша судьба чудовищна, но то, как просто вы говорите о чужой смерти, поражает. Думаете, другие должны расплачиваться за ваше несчастье? Скольких вы уже загубили?

Женщина вдруг подскакивает ко мне, взбешённо хватает за грудки, шипит как змея:

— Да что ты понимаешь! — встряхивает она меня.

В памяти всплывает возглас старушки про суп, в который я сгожусь.

— Кстати, а что вы едите? Своих жертв? — шепчу прямо в лицо Виоле.

Та скрежещет зубами, глаза её наливаются ненавистью, выпучиваются. Мне мерещится, что женщина сейчас вцепится в моё горло, лишь бы я замолчала.

— Ты сдохнешь! — свирепо рычит она.

— Мне только жалко вашу дочь, — говорю я, не в силах сдержать раздражение. И тут же получаю пощёчину: хлёсткую, злую. Я её заслужила…но может эта женщина задумается, прежде чем заводить ещё детей, особенно зная, какая жизнь их ждёт. Щека горит, а Виола вновь заносит руку для удара.

Как вдруг земля начинает дрожать. Полы шатра подхватывает порыв ветра, а снаружи доносится старушечий крик:

— Летит! Летит, окаянный!

А потом в шатёр забегает испуганный Берт. Он бешено вращает глазами, на шее вздуваются вены.

— Янтарный здесь? — взволнованно шепчет Виола.

— Дракон здесь, вот только он не тот, кого мы ждали.

— Как? — бормочет Виола.

— Спроси эту мелкую дрянь! — рычит Берт, а потом со злостью пинает сундук. — Это демон Мортланда! Стальной!

— Как стальной? — Виола бледнеет и оседает на землю. — Ох, всевышний… Берт! Что же делать?!

— Это ты виновата! Говорил же, надо сразу её кончать!

Ребёнок начинает плакать, а снаружи доносится пробирающий до мурашек рёв. Знакомая волна магии прокатывается по моему телу.

“Шейн! Он прилетел. Он вытащит меня!” — мысленно ликую я.

— Действуем по плану! — командует мужчина. — Мёртвая земля высушивает даже таких, как он! Никуда не денется, гарпун я завёл. На крайний случай применим.

“Гарпун?”— внутренне холодею.

— Давай! Тащи девку! И рот ей заткни! — рычит Берт на Виолу, а сам выскакивает на улицу.

Глава 21

Едва мужчина выходит, как Виола поворачивается ко мне. Её измождённое лицо искажает вспышка злобы.

— Ты лгунья! Какого дварха тут делает стальной! — Она заносит руку для очередной пощёчины.

— Если ударишь, — говорю я, вскидывая подбородок, — дракон узнает!

Виола так и замирает в поднятой рукой, сжимает ладонь в кулак.

— Так ты принадлежишь стальному дьяволу? — шипит она, точно дворовая кошка.

— Да, — щурю глаза.

— Он худший из всех существ!

— Забавно слышать этоот тебя.

Виола сжимает зубы до скрипа, а потом начинает метаться по палатке в поисках того, чем можно заткнуть мне рот. Девочка тихо всхлипывает, сидя у сундука. Мишка лежит перед ней, разорванный по шву, наружу вываливается солома и куски ваты.

Снаружи зовёт Берт.

Виола чертыхается, а потом подскакивает к шесту. Торопливо развязывает мне руки и заставляет подняться. Я едва не охаю, ноги ужасно затекли, спину ломит. Но слабость показывать не собираюсь. Сцепив зубы, растираю запястья. Верёвки отпечатались до гематом, ладони колет невидимыми иглами.

Виола упирает мне в спину что-то острое. “Кинжал”, — понимаю я.

— Подними руки, — нервно требует она.

Я исполняю.

— Только вякнешь, печень проткну, — сообщает Виола.

— Я не стану мешать обмену, — говорю. — В моих интересах поскорее убраться отсюда.