О чём молчали города. Мистические истории - Костина Наталья - Страница 4

Потом он порылся в «Одноклассниках», куда старался не заходить без необходимости. Но сейчас необходимость была: надоело следить за профилем Сони исподтишка. «Привет, как жизнь?» – написал Антон. Она ответила неожиданно быстро, он даже не успел выйти из сети: «Хорошо, ты как?» И смайлик.

Смайлик придал ему духу, равно как и вторая чашка кофе. «Ты в Москве сейчас? Чем занята?» – «Дочь ращу». – «Одна?» – «Допустим, а ты с какой целью интересуешься, Тош?» И ещё один смайлик.

Он заулыбался так, что подходящая официантка расцвела ответной улыбкой и принесла ему комплиментарный маффин от заведения. «Тоша» – так его никто не называл со времен школы. Через пять смайликов они с Соней договорились о свидании. Сегодня вечером.

«Мать, на следующей неделе иду в загс», – отправил Антон смс. И следом на всякий случай приписал: «Я трезв и серьезен, лю». Про то, что внучка у матери появится куда быстрее, нежели та думала, писать уже не стал. А то ещё скорую вызывать придется. Возраст, возраст… Сюрпризы родителям нужно делать осторожнее.

Подумал, посидел. Заказал ещё один букет на вечер, ромашки. И столик в тихом, уютном кафе в центре. При заказе уточнил насчет игровой комнаты: Соня сказала, что девочке пять лет, чего ей скучать за столом. Поулыбался своим мыслям. Вот он какой, Антон. Живой пока, живее, чем когда бы то ни было.

«Следующая станция», – вдруг вспомнилось ночное шипение. Всё-таки как хорошо, что следующая станция для него наступила.

Он расплатился за кофе, оставив щедрые чаевые девчонке-официантке. Сходил подстричься. Напротив парикмахерской стояла маленькая деревянная часовенка. Повинуясь внезапному импульсу, Антон вошёл внутрь. Купил у строгой старушки в чёрном платке три большие свечи и все воткнул в песок у иконы бородатого старца с печальным и кротким взглядом, чем-то напоминающего Семёныча. Спасибо, прошептал Антон. Пока он стоял тут, вдыхая сладковато-горький запах ладана, от которого першило в горле, он вдруг понял, что его беспокоило.

Повинуясь всё тому же безотчетному импульсу, он сел в трамвай и доехал до Таганки. В воздухе уже разливалась предвечерняя синь. Синий час – так, кажется, называют немцы время суток, когда небо синеет, а день идет на убыль. Время отдыха и приятных размышлений. Он тоже отдохнет, когда кое-что выяснит.

Возле входа в метро висела самодельная листовка. Антон сорвал её на ходу, ещё не вгляделся толком, а сердце уже зашлось в тревоге. С листовки на него смотрел вчерашний блондин. «Кожаный»! Антон узнал его даже в чёрно-белой версии. Вчера утром ушёл из дома и не вернулся… Антон вспомнил вывернутую под прямым углом шею.

Не вернется…

Чувствуя тупую боль где-то слева, он спустился вниз по эскалатору, обгоняя людей с усталыми серыми лицами. Ноги шли как деревянные, нехотя, не повинуясь. Я только взгляну, обещал Антон себе. И вот в переходе табличка, на которую он никогда не обращал особого внимания. «Теракт в поезде… унес жизни 23 человек…». Чахлый венок из дохлых пластиковых цветов сбоку и несколько фотографий. Бело-рыжая девушка. Незнакомка в сером пальто, чьё дыхание он ощутил на своем плече. Та, что оставила синюю метку поцелуя. Та, которую он закрыл спиной. Почему он сразу этого не понял… Она была в другом вагоне. Он, Антон, придурок! Мог бы сразу задуматься, как она прошла к нему. Это же поезд в метро, не электричка, здесь нет перехода между вагонами, а она прошла.

Хотя, если бы он понял тогда, если бы испугался, не ринулся играть в героя… Он снова вдохнул застрявший в обонятельной памяти кислый запах ржавчины и почувствовал, что его мутит.

Спасибо, шепнул он фотографии и пошёл по эскалатору наверх. К Соне, к маме, к ночному городу, в котором, хвала небесам, есть трамваи и где он точно услышит название следующей станции.

Владимир

Новый район на южной окраине Владимира (в просторечии ЮЗ) пользуется дурной славой с тех пор, как после сдачи последней высотки с крыш и из окон его домов периодически стали падать и разбиваться люди. Поговаривают, что в этом виновата негативная энергетика места, на котором много веков назад находилось древнее языческое капище, где славяне приносили жертвы своим богам. Только кто же поверит в подобную ерунду?..

Боги крыш

Наталья Костина

Костик отпихнул ногой жёсткий стул и уселся на корточки, прислонившись спиной к стене. Мерзкий холодок тут же пробрался под край кожаной куртки, заставляя поёжиться. Юноша по очереди отёр руки о джинсу на коленях, перевернул смартфон горизонтально и развернул окно с видео на весь экран. Стрим вот-вот должен был начаться, а ночь длинная, надо как-то коротать время. Количество ожидающих начала трансляции уже перевалило за десять тысяч и с каждой секундой только росло.

Вообще, даже если бы не дежурство, Костик всё равно бы не спал и смотрел прямой эфир. Лучшие паркурщики и руферы мира могли заворожить кого угодно, но были так далеки, практически недостижимы, как звёзды Голливуда в кино. А этот парень – богАмон, как он называл себя, – коренной владимирец, похоже, любит свой город и путешествует чаще всего тут, по области. И ночные стримы начал выпускать сразу же, как только подтаял снег в начале марта. Кому нужны эти арабские небоскрёбы или американские трущобы? Когда грудью ловишь ветер, отдаваясь ему душой и телом, подойдёт любая крыша. И любое время суток.

Днём, конечно, безопаснее, удобнее, свободнее и больше открытых дверей. Но особенно Костик любил крыши именно ночью: городские огни, пустые улицы, чёрные окна. Ни души вокруг, только собственное тяжёлое дыхание, бездонный обрыв под ногами, лёд металла под пальцами и острые блики на стёклах, отражением луны освещающие дорогу…

Круглый курсор на экране наконец перестал вращаться, и Костик вцепился в гаджет ещё сильнее. Появившийся богАмон с улыбкой махнул в камеру, сощурил по-южному раскосые глаза, затянул туже небрежный хвост на затылке, коснулся аккуратно выстриженной бородки – его «счастливый жест» – и разогнался на первый финт. Круто развернувшись в воздухе, он запрыгнул на узкий жестяной карниз и выглянул наружу.

Темноту ночи разрезал яркий диодный фонарик, закреплённый на запястье руфера. Бледных бегающих лучей хватало, чтобы заставить светиться эмблему мельницы на спине чёрной толстовки и ядовито-зелёные шнурки кроссовок. Парень медленно обернулся к камере и поманил её за собой, снова набирая скорость. Он подлетел к небольшой кирпичной пристройке, взбежал по стене, наплевав на все законы физики, оттолкнулся и через мгновение снова был на ногах, легко запрыгивая на следующий карниз.

В этот момент совсем рядом грохнуло и заскрежетало. Костик вздрогнул, дёрнулся всем телом и быстро ткнул стрим на паузу, но тут же расслабился: просто в шахте сбоку ожил лифт. Юноша взглянул на цифры в углу экрана: надо же, третий час ночи, а кому-то не спится.

– Затянулась у чуваков вечеринка… – проворчал Костик, сдвинув густые брови к переносице.

Ему самому на вечеринки ходить не к кому. Да и некогда, даже тренировки и паркур пришлось на время бросить: скоро сессия, а с преподавателями по сопромату и квантовой физике он так и не нашёл общий язык. Первый невзлюбил Костика за то, что тот однажды влез по пожарной лестнице на четвёртый этаж и забрался в аудиторию через окно – а как ещё, если опоздавших этот сморчок в очках к занятиям не допускал? Другой в принципе не одобрял молодёжь вроде Костика. Слишком независимые молодые люди, по его мнению, многовато о себе думают и на себя берут, значит, этих зарвавшихся котят надо перевоспитывать и учить уважать взрослых. Теперь экзамены этих двоих точно придётся покупать, а где взять деньги?

Ну вот, например, на работе. Ночной сторож, чем не вариант? Тихо, спокойно, никто на мозги не капает, на нервы не действует. Можно спокойно читать конспекты или смотреть видео очередной горстки экстремалов, забравшихся на заброшенную башню или на заржавевший подъёмный кран.