Личная слабость полковника Лунина (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 20

— Ошибочка, Надюш! — снова лезет обниматься Лунин. — Это наш дом, а не только мой. Запомни это, пожалуйста!

— Ну как мой? — охаю, оказавшись в медвежьих объятиях. Инстинктивно тянусь к гладкой мужской щеке. Собираюсь провести по ней ладонью. И тут же моя рука попадает в захват Лунинских пальцев. Слава нежно целует каждый пальчик и повторяет, как для неразумной:

— Запомни, это наш дом.

— Ты строил. Деньги вкладывал. А я приехала…

— Так для тебя строил! — вздыхает он. — Надеялся встретить. Хочешь, на тебя перепишу, когда поженимся. Ты не должна во мне сомневаться.

— Нет, не хочу, — категорически мотаю головой. — И мне лучше уехать, Слава. Вернусь домой. А тебе змеиный коллектив подберет какую-нибудь гюрзу.

— А если я не хочу гюрзу? — выдыхает он отрывисто. — Я тебя хочу, Надь. Хочешь, в Шанск твой уедем. Я там работу быстро найду.

— В Шанск? — охаю, утыкаясь взглядом в Лунина. И вижу глаза полные любви. И мольбы. Такой точно все здесь бросит и уедет.

— А как же карьера?

— Да я уже послужил. Теперь пожить хочу. С тобой.

— Слава… — пытаюсь возразить. Объяснить этому твердолобому простейшие истины. Мы не пара.

Совершенно не пара. Но как даже заикнуться об этом, если сердце вылетает из груди от каждого прикосновения. А душа разрывается на части, стоит только представить, как я останусь одна. Без Славы.

— Никуда тебя не отпущу, — бухтит он, прислоняя меня к стене. Хозяйским движением ведет по подбородку и, плотненько зафиксировав, вторгается в рот наглым поцелуем.

— Я уже не могу, Надь, — признается, насилу отрываясь. — Ужин этот дурацкий!

Нетерпеливо ерзаю в крепких объятиях. И чувствую, как сильные руки приподнимают меня под попу. Обвиваю ногами Славины бедра, обеими руками хватаюсь за шею. И сразу чувствую, как в низ живота упирается стальной член Лунина.

— Какая же ты сладкая, Надя! — шепчет Слава хрипло и быстрым шагом направляется в спальню.

Вместе с Надеждой падаю на постель. Вдавливаю в матрас податливое женское тело и даже не представляю, как смогу жить, если Надя уйдет. А она грозилась.

Одним движением стаскиваю свитер с худых женских плеч, затем майку. Откидываю дурацкие тряпки в сторону. И завороженно гляжу на белую упругую грудь, обрамленную белыми кружевами. Надя везде красивая. Идеальная просто… Но сиськи просто обалденные. С ума по ним схожу!

— Фух, наконец-то, — шепчу, расстегивая бюстгальтер. Сминаю в руках оба полушария, напоминающие спелые дыньки. Целую каждый сосок и жадно веду ладонями вниз от талии к бедрам. И морщусь недовольно, нащупав плотную ткань джинсов. Лихорадочно расстегиваю пуговицу.

— Я сама, — отстраняет мои руки Надежда. Перекатывается на другой край кровати. И приподняв бедра, снимает ненавистные джинсы. А у меня тяжелеет в паху от каждого ее движения. Заводит меня эта девочка, как никакая другая не заводила. Юля всегда боялась забеременеть и сразу бежала в душ мыться, как будто тысячи сперматозоидов могли атаковать ее через кожу. А Галка, смешная ворона, медитировала. Представляла какие-то золотые шары и потоки. И все пыталась приобщить меня к этой фигне.

— Слава, а ты? — изумленно смотрит на меня Надежда и начинает хихикать. Я как был в мундире, так и остался. И теперь важно стою на коленях в изножье постели.

Раздеваюсь наскоро. Сколько там нам давал по молодости на сборы прапорщик Ефимов? А тут обратный отсчет.

— Иди сюда, — рычу, хватая Надежду, и до сих пор поверить не могу, что она со мной. Рядом. Нависая, подминаю девчонку под себя. И словно голодный странник, пробую на вкус самое изысканное блюдо. Провожу языком по шее, потом спускаюсь ниже. Целую каждый сосок, превращая его в маленькую жемчужинку, а затем двигаюсь дальше. Мой язык следует вокруг пупка и устремляется вниз. И тут же в мою башку упираются две ладошки. Тянут наверх.

— Слава, нет. Я не хочу…

— Почему? — вскинувшись, смотрю удивленно. — Тебе не нравится?

— Нравится, — расстроенно тянет Надежда. — Но не сейчас…

— Ладно, — киваю коротко. Конечно, меня обломали знатно, но желание дамы — закон. Да и набухший член уже готов взорваться от напряжения. И яйца ломит со страшной силой, будто свинца налили. — Надюшенька моя, впусти, — шепчу, тыкаясь внутрь. И словно дурею от счастья, захлестывающего через край. Толкаюсь слегка грубовато. Но что делать, мне не терпится. И Надежда, умничка такая, подстраивается под мой темп.

— Еще, быстрее, — просит, обвивая ногами мои бедра.

Вынырнув из нирваны, обрушиваюсь на нее всем своим весом. Мычу на ухо какие-то слова любви, но выходят малопонятные нечленораздельные звуки.

— Слава, — охает она, подскакивая, — с тобой все в порядке?

Решительным движением переворачивает меня на спину. Прикрыв глаза, раскидываю руки, притворяясь дохлым.

— Слава! — ойкает Надежда, приоткрывая мне веко. Ведет ладошкой по щеке и снова напряженно зовет. — Слава!

Рычу, подорвавшись с места, как голодный хищник. Одним движением переворачиваю девчонку на спину. И снова хочу заняться любовью. Мой дубинообразный друг уже стал каменным и готов к бою.

— Никогда не шути так, — упирается мне в грудь тонкий пальчик.

— Слушаюсь, мой генерал, — рапортую шутливо и тяну ее палец в рот. Целую дурашливо.

— Ты не понимаешь, — мотает головой Надежда. — Я подумала самое страшное…

— Если б меня грохнул инсульт, ты бы уехала? — тяну, укладываясь рядом. Внимательно заглядываю в зеленые глазища. И готов улучить тот самый момент, когда девчонка соврет.

— Осталась бы, — смотрит она спокойно.

— А от здорового хочешь уехать? — уточняю шутливо. — Где логика, Надь?

— Я здесь чужая, — морщит она лоб и отводит взгляд. Сумрачно пялится в потолок, будто хочет найти там ответ. — Жены твоих друзей меня не приняли…

— А ты с ними жить собираешься? — гляжу, не понимая, и добавляю сердито: — Или, может быть, со мной?

— Я тебе не подхожу, — вздыхает она, не глядя на меня.

Легким движением касаюсь подбородка и поворачиваю к себе эту гордую независимую голову. Чувствую, как дурацкая досада затопляет нутро. Сейчас бы пошпилиться по-быстрому и уснуть в обнимку. А потом проснуться и еще раз заняться любовью. Медленно и нежно. Со вкусом.

А тут непорядок. Яйца ломит, член стоит, а мы разговоры решили поразговаривать. Но другого выхода у меня нет. Если сейчас налажаю, могу потерять Надежду. Ищи ее потом в этом Шанске.

— Кто тебе сказал? — тяну строго. Сгребаю девчонку в охапку. Целую в темечко.

— Я сама так решила. Тебе нужна другая жена…

— Да никто мне не нужен, Надя, кроме тебя! — рычу глухо. — Ты одна! — Провожу ладонью по мокрой щеке.

Твою мать, она еще и плакать удумала!

— Не уходи от меня, слышишь? — умоляю хрипло. — Ты нужна мне.

Прижимаю к себе, боясь спугнуть. И еще больше схожу с ума от желания.

— Правда? — недоверчиво поднимает на меня глаза Надя.

— Ну конечно, — целую заплаканные глаза, стараясь убрать каждую слезинку.

— Я просто боюсь, — признается она, шмыгая носом.

— Я тоже, — целую в нос, щеки, глаза. Зарываюсь обеими руками в волосы. Сжимаю ладонями красивое Надино личико и впиваюсь в губы яростным поцелуем.

— Уйдешь, найду все равно и верну на место. Поняла? — смотрю жестко. И поднявшись с постели, иду под душ. Спать с каменной дубиной опасно. Можно и матрас пропороть.

Но не успеваю дождаться, когда из крана польется ледяная вода, как следом приходит Надежда. Обнимает меня сзади. Трется грудью по спине. Касается животом ягодиц. И я снова хренею от страсти.

Резко развернувшись, хватаю девчонку на руки. Успеваю только включить теплую воду и вломиться с Надеждой в душевую кабину. Осторожно ставлю около стены, покрытой белоснежным кафелем. И задрав маленький упрямый подбородок, вторгаюсь в полуоткрытый рот поцелуем. Требовательным и ненасытным.