Фемида его любви — 2 (СИ) - Ельская Ингрид - Страница 32

Поддавшись порыву, бросилась к нему на шею. Захлебываясь родным запахом, взмолилась:

— Пожалуйста, я не смогу без тебя. Я не переживу, если с тобой что-то случится. Пожалуйста…

Сдалась. А говорила, первой больше не признаюсь. Слабачка.

— Тс… — он положил подбородок мне на плечо, прижимая к себе и погладил по спине. — Вот поэтому нам лучше врозь. Чтобы пережила. Я не дам тебе того, что ты заслуживаешь. Потерпишь меня немного, все утрясется, потом уедешь. Будешь далеко, рисовать свои картины, растить нашего сына и наслаждаться жизнью. Уверен, ты воспитаешь хорошего пацана. Я в тебе не сомневаюсь.

— Писать, — поправила, выгоняя из рассудка истерику после его слов. — Картины пишут.

Промолчал. Наверное, улыбнулся. Или думал, что сказать, потому что спустя несколько минут добавил:

— О финансовой стороне можешь не беспокоиться. Я позабочусь, чтобы вы ни в чем не нуждались.

— Да не нужны мне твои деньги, Леш. Мне ты нужен, а ребенку отец. Неужели ты не хочешь воспитывать своего ребенка? Мы могли бы просто вместе уехать, сменить имя, свалить за границу и жить там. Леш, — отстранилась от него, чтобы глаза в глаза смотреть. — Леш, ты же можешь уехать со мной. Или ты не хочешь?

Он отвернулся, стиснул губы. Потянулся за пачкой сигарет, но затем отшвырнул ее обратно на консоль и откинулся на спинку кресла, уставившись в потолок. Минута. Вторая. Затем на губах проявилась безумная улыбка, которой бы больше пошло сравнение с оскалом.

Я ждала, когда он решится ответить.

— Я не хочу уезжать, — наконец сообщил, облизнув губы и повернулся ко мне. В сапфировых глазах появилась насмешка. — Мне нравится эта жизнь. В мои планы не входит семейный уют, любовь до гроба и все то, что ты сейчас выдумала в своей маленькой головушке. Все, что ты можешь от меня получить сейчас — покровительство, а затем финансовую помощь за то, что родишь мне ребенка.

— Ты специально это говоришь, чтобы я тебя возненавидела, да? — дрожащими губами произнесла и образ Вестника расплылся передо мной из-за подоспевших слез. — Ты специально сейчас несешь эту чушь, чтобы отвадить меня от себя. Я тебе не верю.

— Реальность не такая, какой ты себе ее выдумала. Снимай очки и посмотри, кто перед тобой. Мы больше не будем обсуждать эту тему, мне удобен только тот вариант, который я озвучил. Не донимай меня больше, не мучай себя.

— Я услышала тебя, только ответь мне напоследок. Обещай, что честно скажешь, — просипела, не веря ни единому слову.

— Врать не буду, обещаю.

— Скажи, что я тебе безразлична. Скажи, что не нужна и я больше ни слова не скажу, все сделаю, как ты хочешь. Я же вижу, тебя будоражат мои касания, ты едва держишься, чтобы не поцеловать меня. Ну, скажи, что не любишь. Давай, Леш, скажи мне, глядя прямо в глаза. Говори: ты мне не нужна и я не хочу быть с тобой. И больше я ни слова не скажу.

Вестник склонил голову набок, задумчиво рассматривая мое заплаканное лицо. Я не первая, кто говорил ему подобные фразы. Не первая девушка, спрашивающая о любви, потеряв гордость. Не первая, но желала быть единственной, кому он ответит «люблю» и не упустит. От его ответа зависело многое.

— Иди, собирай вещи, Шура. У нас мало времени, — ответил и демонстративно засунул в рот сигарету, закурив. Закрылся. Снова спрятался в ракушку, нацепив на лицо маску циника и сухаря, забыв, что я знала его настоящего.

Я выскочила из машины, хлопнув дверью и побежала к подъезду, вытирая скользящие ручьи слез по щекам. Алекс нагнал меня у двери, отбирая сумку, в которой я никак не могла найти ключи.

— Я помогу донести вещи, — пояснил, копошась в моем ридикюльчике. Найти ключи у него тоже не получилось, а я вспомнила, что оставила их в пальто.

— У консьержа есть запасной, — вспомнила, шмыгнув носом. Когда хотела нажать на кнопку вызова, у подъезда припарковалась «Хонда» Молчуна. Он мне напомнил фокусника, достающего из шляпы кролика, потому что в руках нес мое пальто.

— Тебя там не покусали? — хмыкнул Алекс, накидывая мне на плечи пальто.

Артем проигнорировал Вестника, а вот мне подмигнул и жестом показал, чтобы проверила телефон. Достав мобильный, я ошалело смотрела на десяток пропущенных от подруг и свежий от Краснова. Саше решила перезвонить сразу, почуяв неладное.

— Принцесса, у тебя все в порядке? — его голос был взволнованный, а динамик моего телефона достаточно громким, поэтому Вестник все прекрасно слышал и нахмурился.

— Да, все хорошо. А что такое?

— Твои подруги позвонили, сказали, ты пропала и тебя забрал твой бывший. Это правда? Ты сейчас где? Саш, не молчи. У тебя все хорошо?

Следом у него трубку выхватила Алекса:

— Санчо, ты где? Тебе нужна помощь?

— Сестрен, я… В общем, мы решили сойтись. Он сделал мне предложение и очень рад тому, что у нас будет сын. Мы сегодня на УЗИ были, — выдавила из себя.

— Ты с НИМ?!

— Да. Передай Саше, что я сейчас собираю вещи и переезжаю. Позвоню чуть позже, сейчас не очень удобно.

— Подожди, мы через час приедем. Мы уже подъезжаем к городу. Саша, ты меня слышишь?!

Я скинула вызов, выключая телефон. Затем достала ключ, открыла дверь, пошла в подъезд. Алекс тенью просочился следом, заговорив, когда мы зашли в лифт:

— Он у тебя записан, как Санечка… — протянул, поджав губы. — И зовет тебя принцессой… А как я у тебя записан в телефонной книжке?

— А твоего номера у меня вообще нет. Я его удалила, — дерзко взглянула на него, гордо выходя из лифта. Казалось, весь этаж слышал, как Вестник заскрежетал зубами от злости, пока я упивалась маленькой победой. Пусть подумает на досуге, как удаляться из жизни тех, кто тебе не безразличен.

В квартире я суетливо собирала вещи. У меня их было не так много, но несколько сумок и один дорожный чемодан набралось.

— Не смей поднимать тяжести, — Алекс пресек мои попытки взять одну из сумок. — Принцесса, возьми свои каракули, они как раз легкие.

— Еще раз назовешь мои картины каракулями, я их нарисую у тебя на лбу зеленкой. Понял? — Меня обожгло, когда он коснулся моей руки, забирая вещи.

— Напишешь, — поправил меня. — Картины пишут.

Не стала объяснять, что каракули как раз рисуют, а картину пишут. Я не удержалась и ударила его папкой, в которую сложила свои работы, в следствие чего те разлетелись по комнате. С досадой простонав по-детски «бли-и-ин!!!», бросилась их собирать, ударившись лбом об Алекса, который решил мне помочь.

— Ты прекратишь драться?! — возмутился он, хватаясь за переносицу.

— Это проклятье Пикассо тебя настигло! — я рассмеялась, потирая лоб.

— Какое еще на хрен проклятье? — простонал он, продолжая держаться за нос.

— Каждый, кто назовет работу художника каракулями, непременно получит по заслугам, — продолжила глумиться. — Давай посмотрю, что у тебя там?

— Синий квадрат Козловой у меня там, — огрызнулся, вставая на ноги. — У тебя лоб чугунный, фу-ух, в глазах даже потемнело.

— Так это я Козлова. А представь, какой был бы удар, будь я Барановой, — хихикнула, наблюдая за тем, как он ощупывал нос. Ну, прилетело ему и правда хорошо, но по заслугам. Меньше будет включать железного канцлера и обижать меня.

— Пойдем, — вздохнул он, убедившись, что с носом все в порядке. — Нам пора.

Я с ним была солидарна. Пересекать его с Сашей и сестрой мне хотелось меньше всего.

Алекс перебрался на другой конец города. От его квартиры до универа был час пути, что грозило мне еще более ранним подъёмом и удвоенной порцией стресса моей совьей натуре. Плюс ко всему дом находился в новом еще необжитом районе с натыканными друг на друга новостройками-близнецами, откуда с первого взгляда, невозможно найти выход к общественному транспорту. Мы долго петляли по узким дворам, из-за чего я только вздыхала, представляя, как холодным осенним утром будут топать на автобус. Вестник словно прочитал мои мысли, сказав, что будет отвозить и забирать с учебы.