Несломленная (СИ) - Тур Злата - Страница 40

    - А я сказал, что если бы угрозы более изысканно звучали, я бы прислушался. Так что, Скворцова интеллигентно берем или ОМОН присылать?

     - Да присылай! Я хоть отдохну немного, а то нервные сутки выдались, глаз не сомкнули.

     - Что-то мне подсказывает, на острове ты про Скворцова и думать забыл, - Рогозин немного отошел от переживаний и теперь не упустил возможности позубоскалить.

    - Надо же, какой перед нами проницательный человек! – парировал Ярцев.

       - Ну, надеюсь, наконец – то, у тебя появится статус «в отношениях». Поздравляю. – Несмотря на подкалывания, Рогозин на самом деле переживал за друга. Какое бы удовольствие ты не получал от работы, от мужской компании, все равно нужен надежный тыл. Нужна женщина, к которой не страшно повернуться спиной. Которая будет верить тебе, даже если весь мир ополчится. Совсем недавно он понял, насколько счастлив – ведь у него такая женщина есть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍   Много лет он Светлану воспринимал как нечто само собой разумеющееся. То, что всегда рядом с ним. И когда она заболела, он так переволновался, что до сих пор пылинки готов сдувать с нее.

      А Феликс всегда был одинок. И никакие задушевные беседы, позитивные примеры на него не действовали. Как и в работе, в плане личной жизни это был Железный Феликс. И вот теперь, кажется, с появлением Алены ярцевские установки: не любить, не жениться, с молодыми не встречаться рассыпались в пух и прах. Однако подтрунивать над этим Рогозин не собирался, суеверно боясь сглазить.

Глава Ревность

        Выйдя из кафе, где он обычно обедал, Феликс увидел открывшийся цветочный киоск. Оттуда выходил парень с большим букетом претенциозных голубых роз. Тут только Феликс осознал, что ни разу не дарил Алене цветы.

      А какие она любит? До сих пор он и не удосужился узнать. Ну и ухажер! – обругал себя Феликс. Он принялся лихорадочно соображать. Какие цветы она рисовала? Какие цвета выбирает для картин? Если его душа настолько зачерствела, что не может уловить ее предпочтения, то тогда нужно использовать хотя бы свою логику. Хоть это-то ему еще не отказывало. Алена расписывала детский дом – яркие подсолнухи и солнце. На пикнике она из одуванчиков плела венок и восхищалась, говорила, что это маленькие солнышки, у них дома видел целую клумбу желтых тюльпанов. И сейчас окинув взором этот розово - тюльпаново - орхидейный вернисаж, он точно определил, какой букет ее обрадует. Или же ему пора на пенсию.

       Расплатившись, он вышел, сопровождаемый любопытно –завистливым взором продавщицы. После отъезда Алены в Москву вместе они нигде не появлялись. Теперь будет тема для дискуссии в эфире росташковскому бабьему радио.

      Пользуясь давно пожалованным ему правом приходить в дом Сафроновых без приглашения, Феликс толкнул калитку. Алену он застал в гостиной с книжкой в руках.

       Она подняла голову, услышав шаги, и комната озарилась светом самой радостной улыбки. Как она соскучилась! А вот букет в руках Ярцева озадачил – со времени их знакомства ассоциация «Феликс – цветы» никогда бы не пришла в ее голову.

      Поднявшись навстречу, Алена, чтобы скрыть некоторое замешательство, копируя манеру Софы, произнесла:

     - А за что это цветы? Я ж еще - таки живая?!

       Безмятежно улыбнувшись, Феликс вручил ей большой букет солнечно- желтых хризантем, с острыми, как лучики, лепестками и вопросительно посмотрел в ожидании реакции.

       - Как ты угадал, что это мои любимые? Обычно девушки опасаются желтого цвета, считают его цветом разлуки, - нежно проводя пальчиком по лепесткам, сказала Алена.

       - Потому и угадал, что девушка у меня необычная. Надеюсь, теперь у меня уже есть основания говорить: «Девушка у меня»? То есть моя девушка? – испытующе заглянул Феликс в любимые глаза.

     Непонятным образом они слегка изменили цвет, стали чуть темнее, и в них мужчина разглядел отголоски того слова, которое он впервые услышал на острове, слова «Люблю», что в нынешней ситуации было равнозначно «Да».

      Он обнял ее, вдыхая родной запах ее отрастающего ежика, наслаждаясь изгибами ее тела.

     - Алена, - легонько кусая за ушко доверчиво прильнувшую к нему девушку, прошептал Феликс. – Мне очень стыдно, что я с тобой поступаю, как пикапер какой-то. Я хотел бы исправиться.

 (Пикаперы — это мужчины, знакомящиеся с целью интимных отношений без обязательств, после чего чувства партнера их мало интересуют. Принципиальное отличие от простых любителей женщин – они не тратят денег на ухаживания)

      - Ты о чем? - слегка отстранившись и удивленно подняв брови, спросила она.

      - В каждых отношениях должен быть конфетно-букетный период, а мы его пропустили, вернее я. Это некрасиво с моей стороны. Ведь я просто отвез тебя на дикий остров, затащил в вигвам и завладел, как добычей, - последние слова в нем самом пробудили острые воспоминания, дыхание участилось, и Феликс почувствовал, что еще немного и ему так захочется повторения того, что было в шалаше, что сдержаться он будет не в силах. Пока эти мысли вихрем пронеслись в голове, его руки уже жарко прошлись по спине Алены, скользнули ниже талии и, задержавшись там, мягко притянули ее к себе, давая почувствовать его горячее желание превратить этот диван или круглый старинный стол в самый что ни на есть дикий остров.

     - Ну, прежде чем ты меня затащил, я тебя из подвала вытащила. Это в обычных отношениях разве бывает? К тому же, ты за мной и так ухаживал, сколько игрушек мне переносил, шоколадок…Так что конфетный точно был, - возразила она, потихоньку загораясь от его нескромных телодвижений и блеска надеющихся на продолжение глаз.

      - Мне тогда и в голову не приходило, что я ухаживаю, я баловал тебя, как ребенка. А мне хочется, чтоб ты себя почувствовала женщиной. Желанной женщиной.

      Спазм перехватил горло, и, сглотнув, он тихо добавил:

     - Прямо сейчас.

     - Мама дома, - Феликсу явно послышалось сожаление в голосе Алены.

       Неизвестно, скольких баранов пришлось бы пересчитать Феликсу, чтобы успокоиться и отдышаться, если бы не телефонный звонок, настойчиво

позвавший его на работу и разом отодвинувший воплощение «дикого острова» на неопределенное время и место.

     - Тогда как стемнеет, приходи на сеновал, - промурлыкал Феликс хитовую фразу из «Формулы любви», с упоением целуя нежную шею любимой. – Только, чур, без кузнеца.

      - У меня нет кузнеца, и …я подумаю, - глядя в смеющиеся и одновременно жадно ждущие ответа глаза Феликса, произнесла девушка.

     Чтобы не заставлять страдать в томлении тела, на прощанье они, не сговариваясь, поцеловали друг друга нежно и почти целомудренно.

     - В субботу мы едем в Москву и идем в ресторан, - обернувшись уже на пороге, поставил перед фактом Ярцев, пользуясь подтвержденным Аленой правом называть ее своей девушкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

    ⃰   ⃰

     С утра доставив любимую в ее квартиру, Феликс отправился по делам. Освободившись к вечеру, он едва успел заскочить к себе домой, оставить Франта, насыпав ему еды, и переодеться, чтобы к восьми часам заехать за Аленой.

      Из ее подъезда вышло какое-то неземное создание, может не космического, ну не российского производства точно. Стройность точеной, почти аскетической фигурки девушки подчеркивало маленькое черное платье, с вырезом «лодочка», который элегантно открывал беззащитно торчащие ключицы. Шею украшало ожерелье из крупного жемчуга, двойная нить из жемчужин помельче обвивала тонкое запястье.

     Длинные ноги смотрелись изумительно в черных туфлях на высоких каблуках. Серебристый клатч, или как там называют эти кошельки – косметички идеально гармонировал с украшениями. Короткие волосы представляли собой небрежный ежик, какой-то естественный и в то же время похожий на результат труда искусного куафера.