Путь Империи. Перелом (СИ) - Воронков Александр Владимирович - Страница 19

Нельзя не отметить, что немалую роль в первостепенных направлениях развития техники сыграло и личное отношение к тому или иному «предмету» представителей династии. Так, например, находясь под впечатлением стрельб на Ружейном полигоне Офицерской стрелковой школы из первых тульских станковых пулемётов и датских кавалерийских ружей-пулемётов системы Мадсена, Великий Князь Петр Николаевич настоял на строительстве в Туле и в Коврове двух новых специальных пулемётных заводов. Из них тульский выпускал пулемёты системы Хайрема Максима, а ковровский специализировался на системе Мадсена, которую решено было унифицировать исключительно с русским винтовочным патроном. А сам регент, Великий Князь Николай Николаевич, известный своей любовью к кавалерии, оказался не меньшим поклонником воздухоплавания. Результатом его любви к управляемым аппаратам, поднимающим человека в небеса, стало резкое увеличение интенсивности разработок Учебного воздухоплавательного парка под руководством бывшего командира Первого Восточно-Сибирского воздухоплавательного батальона полковника Александра Кованько. Кроме того, Николай Николаевич выступил инициатором создания при отделе воздухоплавания Императорского Русского Технического Общества комитета по созданию самодвижущихся летательных аппаратов тяжелее воздуха. Руководство подотделом было возложено на профессора физики Николая Егоровича Жуковского.

Исходя из опыта минувшей войны в Россию начали активно строиться дополнительные ветки железнодорожных путей: на Север — к Александровску (на Коле), на Юг — к Кушке, на Восток — к Петропавловску-на-Камчатке. Появились даже планы о строительстве Трансбалканской дороги, которая должна была бы соединить Россию, Румынию, Болгарию, Сербию и Грецию. Однако для воплощения такого международного прожекта предварительно нужно было заключить ряд договоров с этими странами, чему, разумеется, тотчас бы воспротивились и Британия, и Австро-Венгрия, и Турция.

По настойчивому требованию Военно-дорожного отдела управления военными сообщениями был принят в разработку проект по унификации всех выпускаемых паровозов среднего и большого тоннажа, а также мотодрезин в целях приспособления их к мобилизации на нужды армии.

Следствием подобных мер стал заметный подъём промышленности за счёт выполнения военных заказов, причём не только в «военном секторе»: в разы поднялись закупки металла, углей, продуктов нефтепереработки, продовольствия. Возрос спрос на рабочую силу, но одновременно из России широким потоком хлынули заказы в Германию, американские Соединённые Штаты, Англию. Однако теперь русское правительство и промышленники предпочитали приобретать такую специфическую продукцию, как станки, двигатели и автомоторы для перевозки грузов (прежде всего у известных аккуратистов-германцев).

В аграрной сфере также произошли заметные изменения: государство начало выкупать заложенные в банках помещичьи земли. Эти земли, поделенные на участки, стали предлагаться крестьянам тех местностей, где находились. Сельское общество могло приобретать участки в складчину, либо же розно, однако в любом случае — без права дальнейшей продажи кому-нибудь, кроме государства. Иностранным подданным также было дозволено приобретать участки в аренду на пять, десять и тридцать лет, но аренда также обговаривалась обязательными условиями: на таких участках дозволялась только разработка недр либо строительство промышленных предприятий. Кроме того, иностранные фабриканты были обязаны не менее восьмидесяти процентов работников нанимать именно из окрестностей, расположенных вблизи этих участков.

Вокруг афишной тумбы толпятся люди. Поверх привычных театральных афиш и плакатов ярко белеют большие — с развёрнутый газетный лист — объявления с государственным орлом сверху и такими крупными буквами заглавия, что и полуслепой старик может различить:

— Ну что я говорил! Опять на нашего брата тяготу накладывают! Где это видано: на три года забрили мальчишечку, а посля отпустили погулять, ан снова-здорово: ещё четыре годика солдатчины! А когда ж работАть-то?

— И то! Вы дивытесь, бабы: мужиков-то забривають поголовно, кому осемьнадцять та двадцять четыре стукнуло! А семьи-то как же?

— Не бреши, дурища! Или не слышала: семьям-то теперь деньгу выплачивать будут и немалую! Не то, что до сих пор: кто в солдатчину уходил, за того и копейки не давали. Разве что заслужить сумеет «егория» геройского на грудь. Да ведь никогда не узнаешь, какой те крест-то достанется: серебряный аль могильный: вон их сколько деревянных-то в той же Маньчжурии понаставлено…

— Да и то хорошо, что мундировку после службы с собой дают!

— Э, дядько, давать-то дают, да не за просто так.

— Это как же ж понимать?

— Да как-как: просто!

Сказано ж: отпускают в запас. Ну, как война? Сразу с запасу раба божьего в военное присутствие поволокут: постой, дескать, грудью за веру православную, царя малолетнего да за отечество, что фабриканту мать а рабочему-то мачеха! Да чтоб не тратить время да деньгу на обмундировку рабу-то божьему по первовремени, и велят в той же шинеленке под ружьё явиться, в которой он всю действительную отмаршировал да на пузе проползал.

…Разные люди роятся толпой перед афишной тумбою, разные звучат тут речи…