Фритьоф Смелый - Тегнер Эсайас - Страница 2

Идеалы героического прошлого, эпохи викингов отстаивал в Швеции Готский Союз, который издавал журнал «Идуна» (от имени древнескандинавской богини Идун, хранящей яблоки вечной молодости). Главную роль в Союзе играл Эрик Густав Гейер, выдающийся историк своего времени, а также поэт и композитор. «Идуна» печатала его патриотические стихотворения, и среди них — знаменитого «Викинга». Автором этого журнала был и Тегнер.

Другая группа шведских романтиков объединилась вокруг журнала «Фосфор», который редактировал писатель Пер Даниель Аттербум. Фосфористы увлекались эстетикой Шеллинга, мистикой, обращением к эпохе средневековья. Романтическая школа в Швеции — Бесков, Никандер, Францен, Виталис, Стагнелиус, — как и западноевропейские романтики, испытывала влияние немецкой философии (Шеллинг и Фихте) и эстетики (йенский кружок). И хотя уже к середине XIX века романтизм превратился в эпигонское течение, заслуга скандинавских романтиков состояла в преодолении подражательного характера национальных литератур и в обращении к народным традициям. Романтики начала века перебросили мост к жанру литературной сказки, к поэтическому расцвету неоромантизма и символизма в конце XIX столетия.

Но течение времени возвращало не только к истокам. Бурные политические события начала века так или иначе вовлекли в свой водоворот шведских писателей. Наполеоновские войны изменили карту Европы. В своей знаменитой «Исповеди сына века» французский романтик Альфред де Мюссе писал о том, как современность переживалась его поколением: ступая по земле, не знаешь, что у тебя под ногами — всходы или развалины. Байрон дал лишь свое имя тому настроению, которое ощущал в себе каждый. Дух байронизма — отчаяния, разочарования и тоски, пронесся по всему миру. И каждый писатель по-своему пережил восхождение Наполеона и падение злого гения.

Для многих романтиков Наполеон был олицетворением славы и героизма. Молодой Тегнер тоже видел его фигуру в романтическом ореоле. Но и в шведском романтизме существовали разные политические полюса. Так, поэт Стагнелиус питал к Наполеону ненависть и, напротив, приветствовал в русском царе Александре I освободителя Народов. В 1817 году Стагнелиус написал поэму «Владимир Великий», в которой противопоставлял святую Русь безбожной Франции. Каким же стало положение Швеции в результате наполеоновских войн?

Швеция вместе с Россией, Англией и Австрией воевала против Наполеона. Король Густав IV Адольф был непримиримым врагом Бонапарта. Однако в 1807 году, после объявления Россией войны Англии, стала неизбежной и русско-шведская война. Густав IV отрекся от престола. В 1809 году русские войска были уже в Финляндии и на Аландских островах. Другая часть русской армии заняла северный шведский город Умео. По мирному договору 1809 года Швеция вынуждена была уступить России Финляндию. Этого Тегнер никак не мог простить своей стране. Он, как, пожалуй, никто из его современников, оплакивал окончательное крушение шведского великодержавия. И изображение в его творчестве былого геройского духа викингов не в последнюю очередь преследовало главную цель — упрекнуть своих современников в пассивности, напомнить им об их славном прошлом, воодушевить их древней доблестью и подвигами Предков. Творчество Тегнера, таким образом, имело самые непосредственные связи с политикой и современностью, а ностальгия по Империи питала его патриотическую лирику.

Многие тогда требовали реванша, желали вернуть Финляндию в состав Шведского королевства. Тегнер открыто ненавидел русских, не смиряясь с потерей Финляндии. Большие надежды он возлагал на Карла XIV Юхана, нового шведского короля. Под этим именем риксдаг избрал в 1810 году в Эребру на престол наполеоновского маршала, Жана Батиста Бернадота. Но все происходило иначе. В 1812 году Швеция заключила в Петербурге тайный союз с Россией. Оба недавних противника открыто выступили против Наполеона. Карл Юхан подтвердил отказ Швеции от Финляндии, а Россия помогла ему получить Норвегию, которую Дания в итоге и уступила Швеции по договору 1814 года.

После наполеоновских войн и поражения Франции Швеция укрепила свой международный авторитет, хотя уния с Норвегией не возместила ей потерю Финляндии. А настроения великодержавия долго еще будут изживаться шведскими романтиками, видевшими вокруг себя лишь развалины.

Дидактическое начало явственно проступает в «Саге о Фритьофе». Но дидактика, поучение были несвойственны романтикам. Мир романтизма — это ночной мир: вспомним «Гимны к ночи» Новалиса. Вместо солнца как символа в романтизме сияют путеводные звезды. Ингеборг, поистине романтическая героиня, устремляет свой взор к Северной звезде, которая стережет «отцов могилы». У ночи много очей, — говорится в саге Тегнера, — но у дня — одно солнце. Сам автор поэмы требовал ясности. Как отмечали многие шведские исследователи, Тегнер был рационалистом в романтизме, и в этом — своеобразие его таланта. Острый, язвительный, желчный ум поэта отразился в полной мере в его письмах, которые недаром считают прозой Тегнера. Они опубликованы в Швеции. Но натиска духа времени, духа байронизма его ум не выдержал. Жизненный путь Тегнера трагичен и в конце омрачен неизлечимым недугом.

Уроженец провинции Вермланд, он в своей юношеской лирике прославляет культ Наполеона и деяния древних викингов-свеев. Затем он переживает разочарование в политике, переходит в оппозицию к ближайшим друзьям по Готскому Союзу, которые поддерживали короля Карла Юхана. Слава Тегнера-поэта бесспорна. Он становится профессором Лундского университета, членом шведской Академии наук. Наивысший расцвет его творчества приходится на 1820-1825 годы, когда писалась «Сага о Фритьофе». В 1826 году Тегнер в качестве епископа едет в Векше, оставив Лунд. Усиливающиеся меланхолия и пессимизм подтачивают его силы в последние годы жизни и приводят к душевному расстройству. Возможно, ему представлялось, что мир его юношеских идеалов рухнул и никогда более не возродится. Испытывал ли он примирение с небом и с жизнью, с ходом истории, как некогда смирил свое буйство страстей созданный им герой Фритьоф? Переживший свой собственный Рагнарёк, гибель богов и кончину мира в древнескандинавской мифологии, — поэт уже не поднялся вновь. Он угас вместе со своей эпохой, — эпохой романтизма.

Поэма Тегнера «Сага о Фритьофе» привлекла к себе внимание европейцев еще тогда, когда отдельные ее песни печатались в журнале «Идуна». Известен похвальный отзыв о ней Гёте. Уже в 1820-е годы «Сага» была переведена на некоторые европейские языки. В это же время заговорили о Тегнере и в России. Романтический Север узнавался русскими читателями по лирическим произведениям Тегнера и датчанина Эленшлегера, этих скальдов нового времени. Их творчество дышало поэзией родного края, Скандинавии, где, по словам Тегнера, «природа сама творит поэтические образы в грандиозных, но суровых формах, и где старые боги еще живы и бродят в светлые зимние ночи». (Цит. по: Брандес Г. Собр. соч. в 12 тт., т. 2, с. 9).

В 1841 году Яков Грот опубликовал свой перевод «Саги о Фритьофе» под названием «Фритиоф, скандинавский богатырь». Известна и рецензия Белинского на этот первый на русском языке перевод, в которой критик говорил об общечеловеческом содержании поэмы Тегнера, с ее героической эпохой викингов, идеалами самоотвержения, чести, славы и красоты. Общечеловечность поэмы вдохновляла и новые поколения переводчиков. «Сага о Фритьофе» выдержала испытание временем. Ибо в каждом из нас вновь и вновь оживают кроткий Бальдер и слепой Хёдер.