Назад в СССР: 1986 Книга 6 (СИ) - Гаусс Максим - Страница 25

— Мне неизвестна дата, — вздохнул я, потирая виски. — Но я догадываюсь, что диверсия произойдет весной. Перед майскими праздниками.

Собеседник замолчал. Видимо, переваривал информацию.

Честно говоря, я серьезно засомневался. Мне кажется, я мало того, что не с того начал, но еще и вывалил информацию беспорядочной кучей. Если я бы я был на месте Виктора, я бы сам себя послал в одно место с такими высказываниями.

И Виктор поступил так же.

— Алексей, ты извини, но это звучит как бред сумасшедшего. Может, там и есть диверсант, в чем я сильно сомневаюсь. Но это же атомная электростанция! Нет… Не может быть. Мне кажется, ты слишком увлекся и говоришь о том, что само по себе маловероятно. Кто на такое пойдет? Да и зачем?

Я выдохнул, внимательно посмотрел ему в глаза. Затем поднялся с лавочки и указал на верхушки радиолокационных антенн «Дуги-1», что даже отсюда были хорошо видны над серыми кронами деревьев.

— Что ты там видишь? — прямо спросил я, указывая направление.

— Радиолокационную станцию. Антенны.

— А что именно за антенны, знаешь?

Секунд пять он просто смотрел на меня, затем нахмурился и произнес:

— Алексей… Я завязал с военной службой, причем не по собственному желанию. Меня выперли оттуда. Отбили желание служить начисто, поэтому любое упоминание о ней коробит меня изнутри. Я знаю, для чего предназначен тот военный комплекс, но мне это не интересно. И я не понимаю, зачем ты во все это лезешь?

— Зачем? — мрачно переспросил я, затем сам же ответил. — Да все просто. Американцы боятся того, что когда этот комплекс будет введен в эксплуатацию и встанет на боевое дежурство, их ракеты до нас не долетят. Ты ведь знаешь, что холодная война продолжается. Знаешь, про гонку вооружений!

— Ты про ядерные ракеты?

— Именно. А если они и долетят, то в ответ мы запустим свои. Начнется третья мировая война. Иностранные спецслужбы очень хотят уничтожить комплекс, но все их попытки провалились. И теперь, они намерены устроить аварию на АЭС, чтобы обесточить объект. Более того, высокий уровень загрязнения радиацией губителен для человека. Это мой город, на станции работает мой отец. Там мои сослуживцы. Я не хочу, чтобы случилась авария, не хочу, чтобы кто-то пострадал. Но я также знаю, что никто не предпримет никаких действий просто потому, что они не знают. Они не верят. Да, я девятнадцатилетний пацан, которого только что комиссовали из армии, якобы по состоянию здоровья. Но это не так, со здоровьем у меня все в порядке. От меня просто избавились, чтобы не мешал и не путался под ногами. Благо у меня хватило ума не пререкаться с чекистами. И вот я здесь, сижу на облезлой лавке. Наедине со своими мыслями, думаю о том — что делать? Ты вправе заявить, что все это бред. Мол, Леха, ты фантазер. Ты ошибся. Но я знаю, что это не так. Я буду действовать сам.

Все это я выпалил на одном дыхании, потому что меня прорвало. Я одновременно злился на себя, за бестактность, с другой стороны понимал, что такой человек как Виктор, с его-то опытом будет нам крайне полезен в этом непростом деле. И наряду с этим, я понимал и другое — все сказанной мной сейчас звучит как бред сумасшедшего.

Повисла напряженная пауза.

Виктор слушал меня внимательно, не перебивал и едва заметно кивал при этом. Наконец, спустя минуту, он ответил.

— И что именно ты хочешь сделать?

— Пока толком не знаю, — немного подумав, ответил я. — Но если в трех словах, то я хочу проникнуть на станцию до того, как там начнется эксперимент и прямо из блочного щита управления напрямую повлиять на все, что будут делать операторы. Если нужно, применить оружие. Но только как устрашающий фактор, ни в кого я стрелять не собираюсь.

— А я тебе для чего?

Вопрос, конечно, был серьезный. Подробного плана, как такового, еще не было и в помине. Я только знал, что нужны надежные люди, нужно оружие и нужны пропуска. Организовать подобное — само по себе дико. По сути, раз атомная промышленность это государственная тайна, выходило, что я намеревался проникнуть на секретный объект и напрямую вмешаться в его работу… А это очень не понравится КГБ!

— Пока не знаю, — честно признался я.

— Алексей… — едва заметно улыбнувшись, произнес Виктор. — Твою мотивацию, я уловил. По твоему взгляду понятно — ты веришь в то, что говоришь. У тебя глаза загорелись, когда ты описывал мне суть проблемы. Уж не знаю, почему ты настолько в этом уверен… Но, я готов тебе помочь. Однако у меня есть условие.

— Какое?

— Пообещай мне, что наши с тобой действия никому не навредят! — он посмотрел мне прямо в глаза. — Пообещай, что все, что мы будем делать, действительно во благо советских людей, а не во вред.

— Обещаю! — с готовностью выпалил я.

Видимо Виктор не ожидал столь скорой реакции, потому что тяжко выдохнул. Оглянулся по сторонам — не подслушивает ли кто. К счастью, людей поблизости не было.

Конечно, я сильно торопился. Язык развязался сам собой.

Разговор прошел вовсе не так, как я планировал. Да и честно говоря, после тех событий, я про Виктора уже забыл…

Первым делом я собирался поговорить с Генкой Иванцом. Он простой и надежный, несмотря на то, что сын своего отца. Впрочем, после вчерашнего звонка, я немного остудил пыл. Раз чекисты ищут Павла Сергеевича, могут присматривать и за Геной, а мне лишнее внимание сейчас совсем ни к чему. У меня есть чуть больше двух с половиной месяцев на подготовку и за это время я не должен никому пересекать дорогу. Лучше так вообще, стать самым обычным гражданином, заниматься работой, организовать семью. А на фоне всего этого вести подготовку.

Так, Виктор согласился. Но этого мало, нужны еще люди. Причем люди, так сказать изнутри… С самой станции!

Отец для этой цели не подходит. Скорее всего, его к тому времени уже уволят. Нет, нужен другой вариант.

— Так и что дальше? Когда, как, сколько человек еще об этом знают. Когда вообще планируется диверсия?

— Перед майскими праздниками, — помедлив, ответил я. — Ранее я слышал, что на четвертом энергоблоке будет проводиться какой-то сложный эксперимент, каким-то боком касающийся турбогенератора. Нужно узнать программу и день, когда они решат провести эксперимент. В нем-то все и дело. Именно этим собираются воспользоваться диверсанты. Или диверсант, я не знаю, сколько их там на самом деле.

Само собой, я намеренно говорил без конкретных дат, без наименования самого эксперимента. Вся информация должна была всплывать постепенно, иначе возникли бы подозрения. Слишком уж обширные были у меня знания, особенно для моего-то возраста.

— Ясно. А кому еще ты об этом говорил? — спросил он.

— Есть один журналист. Занимается расследованиями касательно радиационных аварий. Ты, кстати, его видел. Мы ехали в одном поезде, с Краснодара. Он вышел раньше и забыл свой дневник. Помнишь? Это был декабрь восемьдесят четвертого года.

— Тот хмурый тип, что странно вел себя? — поднял бровь Виктор. — И чем он тебе поможет?

— Ну, да. Возможно, он немного странный. А чем поможет, пока не знаю, — ответил я, присаживаясь обратно на лавочку. — Еще хочу подтянуть ребят со службы охраны. Там есть адекватные парни, которые помогут нам уже на самой станции. Открыть нужную дверь, отвлечь сотрудника, провести куда нужно.

— Срочников? — уточнил Виктор.

Я кивнул.

— А если наткнешься на диверсантов? Они в курсе, что ты обо всем знаешь?

— Да, знают. Но надеюсь, меня уже списали со счетом. Я ведь теперь гражданский, уволили меня. По состоянию здоровья.

— Серьезно? — Виктор реально удивился, узнав об этом. — Как так получилось?

— Не знаю. Получил огнестрельное ранение, отлежался в госпитале. А спустя три месяца после выписки, меня вдруг решили отпустить домой. Типа отвоевался.

О своих подозрениях относительно майора Привалова и секретаря военно-врачебной комиссии я решил не говорить. О том, что в самом КГБ есть крот, я тоже промолчал. Не должен пацан моего возраста знать и разбираться в таких тонких интригах. Я должен быть импульсивным, предсказуемым. Словом, соответствовать возрасту и поведению обычного советского юноши. И самое главное, я не стал говорить ему про Андрея Петрова. Пока ни к чему Виктору знать, что во всем этом деле замешан еще и опер из Москвы. Нет, я полностью доверял бывшему военному, иначе вообще не стал бы заводить с ним этот разговор… Просто не хотел, чтобы информация куда-либо просочилась. Вдруг Виктор решит, что я слетел с катушек, возьмет и заявит на нас в милицию? Ну так, как возможный вариант развития событий.