Академиум (СИ) - Стоев Андрей - Страница 14

— И насколько это обвинение правдиво, господин Генрих?

— Это ложь, — отозвался подросток. Хм, не врёт.

— Позвольте мне поставить вопрос немного иначе — у вас была интимная связь с Лесиной?

— У нас всё было по согласию, никакого изнасилования, — нехотя выдавил из себя Генрих.

Вот так легко и непринуждённо малолетний идиот может разорить семью! Его не устроило просто вызвать проститутку, потребовалось непременно трахнуть дочку главы недружественной семьи. Малолетки берут пример с Ромео и Джульетты, совершенно забывая при этом, что те плохо кончили.

— Тогда у вас действительно проблема. Дворянский Совет признает претензии Лесиных полностью обоснованными. Наверняка девушка заявит, что изнасилование было.

— Эмпат сможет подтвердить невиновность Генриха, — уверенно высказалась Эмилия.

— Вы ошибаетесь, эмпат подтвердит только факт интимной связи. Он не станет вдаваться в трактовку этой связи, слишком уж всё в таких вещах неопределённо. Да и родители наверняка уже убедили девушку, что это было именно изнасилованием. Так что поверят словам девушки, а не вашим.

На Багерову жалко было смотреть. Похоже, я разрушил последнюю её надежду. Ложную надежду, но сейчас у неё вообще ничего не осталось.

— У меня есть к вам предложение, — сказал я. — Я мог бы попробовать уладить вашу проблему с Лесиными.

— И вы, несомненно, что-то за это хотите, господин Кеннер. — язвительно ответила Багерова.

— Хочу, — подтвердил я. — Каков размер вашей доли на данный момент?

— Тридцать семь процентов, — немного поколебавшись, Багерова всё же решила ответить.

Любопытно, подсадной от Родиных убеждал нас, что у Багеровых в районе двадцати. Зачем-то им было нужно, чтобы мы вылезли с инициативой ликвидации предприятия. Скорее всего для того, чтобы полностью рассорить нас с Багеровыми, и исключить всякую возможность наших совместных действий. И конечно, чтобы сделать нам грандиозную пакость в виде подмоченной репутации. Как-то подловато такие методы выглядят. С другой стороны, танго танцуют вдвоём, так что мы ведь можем при случае в том же духе и ответить.

— Вот моё предложение: Я беру на себя Лесиных, за это вы передаёте мне двенадцать процентов акций вашего пакета. У вас останется блокирующий пакет в двадцать пять процентов.

— Не слишком ли у вас большие аппетиты, господин Кеннер?

— Давайте ещё раз взглянем на ситуацию: в настоящее время завод не работает и занят ратниками Лесиных. Своих войск у вас по сути нет, завод вы отбить не в состоянии. Лесины требуют вашу долю полностью. Дворянский Совет вашу жалобу не поддержит, то есть права на защиту князь вам гарантированно не даст. Я ничего не упустил?

Багерова молчала.

— Даже если предположить, что князь каким-то чудом дал бы вам право на защиту, и вы нашли бы защитников, это обошлось бы вам гораздо дороже этих двенадцати процентов акций, которые, скажем прямо, в данный момент стоят дешевле бумаги, на которой их напечатали.

Я сделал паузу, давая Багеровой возможность осознать её положение.

— Таким образом, я могу сделать вывод, что я ваш единственный шанс, и без моей помощи вы гарантированно потеряете всё. Это очень щедрое предложение, госпожа Эмилия.

— Я должна подумать, — ответила Эмилия с усталым безразличием.

— Только до завтра, — ответил я. — Мне нужно точно знать вашу позицию перед тем, как встречаться с Лесиными. Или мы завтра подписываем соглашение, или я оставляю вас разбираться с Лесиными самой.

С Лесиным-старшим мы встречались в Дворянском Совете. В отличие от неформальной беседы с Эмилией Багеровой это была формальная встреча на заседании конфликтной комиссии, которая занималась разбором нашей жалобы. Председательствовал при разборе уже знакомый мне Олег фон Кеммен, который был представителем на нашей свадьбе.

— Господин Олег, господа, — приветствовал я членов конфликтной комиссии, — господин Добран.

— Здравствуйте, господин Кеннер, — отозвался фон Кеммен. — Раз все собрались, давайте начинать. Господин Кеннер, изложите кратко суть вашей претензии к семейству Лесиных.

— Господа, суть нашей жалобы можно выразить в нескольких словах. Семейство Лесиных неспровоцированно напало на принадлежащее нам предприятие, разрушив критически важное оборудование и вызвав остановку производства, после чего ратники Лесиных полностью захватили его. Я призываю господина Добрана немедленно прекратить враждебные действия и возместить нам убытки, причинённые его людьми.

— Благодарю вас, господин Кеннер. Изложите, пожалуйста, вашу позицию, господин Добран.

— Господа, в своём рассказе господин Кеннер упустил один важный момент. Это предприятие должно было отойти нам как вира от семьи Багеровых. Приобретение семейством Арди акций предприятия — это всего лишь попытка Багеровых избежать выплаты виры. Мы не признаём прав Арди и призываем господина Кеннера передать нам эти полученные сомнительным образом акции, разумеется, с соответствующей компенсацией по рыночному курсу.

— Господин Кеннер?

— Господин Добран ошибается в своей оценке ситуации. Семейство Арди приобрело акции на открытом рынке и не имеет никакого отношения к Багеровым и их конфликтам. Мы являемся добросовестными приобретателями, поэтому агрессия Лесиных совершенно неспровоцирована. Мы настаиваем на немедленном прекращении нападений на наше имущество.

Писцы невозмутимо записывали прения; члены конфликтной комиссии со скучающими лицами равнодушно выслушивали наши доводы. Всем было всё ясно ещё до того, как прозвучало первое слово. Для меня тоже стал совершенно понятным план Лесиных — в сущности, обычный развод, простой, как табуретка. Сначала они уронили акции, чтобы сделать покупку привлекательной для нас. Затем через своего агента подсунули нам идею скупки акций; когда мы скупили практически всё, что обращалось на бирже, Лесины захватили завод и объявили акционирование недействительным. Акции ожидаемо обесценились до стоимости макулатуры. С большим количеством акций на рынке такой фокус вряд ли бы прошёл, но сейчас у сторонних акционеров осталось всего несколько процентов акций, так что жалобщиков будет немного, да и тех несложно будем успокоить, выкупив их акции. Теперь Лесиным осталось только заставить нас передать им акции «по рыночной цене», то есть, по сути, отдать даром. Иван Родин, очевидно, тоже в этом участвует, раз инициатива покупки пришла от его агента.

— Ну что же, — подытожил фон Кеммен, — совершенно очевидно, что стороны не в состоянии прийти к соглашению. Конфликтная комиссия удаляется на совещание, объявляю перерыв.

Комиссия удалилась; я чувствовал, что Лесин ждёт, когда я заговорю с ним. Совершенно понятно для чего — он ожидает, что я начну уговаривать или просить, а он, соответственно, будет иметь прекрасную возможность оскорбить меня или посмеяться. Я встал и стал прогуливаться вдоль стены, разглядывая картины.

— А знаете, господин Добран… — начал я. Лесин встрепенулся и еле заметно ухмыльнулся, — у них здесь, оказывается, неплохая живопись. Взгляните, если я не ошибаюсь, это ранний Ренье, причём подлинник.

Лесин скривился.

— Не считаю нужным разбираться в этой мазне, — раздражённо ответил он.

— И совершенно напрасно, — сказал я назидательным тоном. — Моя мать, сиятельная Милослава Арди, с детства учила меня, что именно культура отличает дворянина от сиволапого навозника.

Писцы дружно уткнулись в бумаги, пытаясь спрятать улыбки. Лесин побагровел и открыл рот, чтобы ответить. Затем закрыл. Открыл снова. Закрыл. Наконец, отказавшись от мысли продолжать разговор, отвернулся и сделал вид, что заинтересованно разглядывает что-то за окном. Мы молчали до тех пор, пока конфликтная комиссия не вернулась с совещания.

— Итак, господа, — произнёс фон Кеммен, раскладывая свои бумаги, — конфликтная комиссия принимает сторону господина Кеннера Арди. Господин Добран, мы рекомендуем вам прекратить конфликт и предпринять шаги для примирения с господином Кеннером.