Академиум (СИ) - Стоев Андрей - Страница 41

— Нет, он ещё не знает, его пока нет на месте. Поэтому она и сказала не ему, а мне, так что тебе повезло, Дубек. Я же тебя просто убью, без мучений, а если господин эту историю услышит, он из тебя прикажет набить чучело. В качестве образцового примера, и в назидание другим идиотам.

— Вот как? Ну попробуй объяснить, я тебя слушаю.

— Кто тебе приказал?

— Что значит «не можешь говорить»? Тайна клиента? Понимаю и готов войти в твоё положение. Не говори мне ничего, сейчас мои парни привезут тебя в наш допросный подвал, расскажешь всё там.

— Так-то лучше. И кто такие Матисовы?

— Простолюдины? Нет, рассказать кому — не поверят. Простолюдины уже нападают на аристократические семейства!

— Что тут можно понять неправильно?

— Так зачем они угрожали Мире?

— И зачем им это нужно?

— Понятно. А кто им даёт протекцию?

— Даже так? Интересно. Вот что, Дубек — это уже выходит за пределы моих полномочий. Я доложу господину, пусть он решает, что с вами делать.

— Что тут непонятного? Разговаривать с вами или просто послать бойцов и закрыть вопрос радикально.

— Откуда я могу знать, что он решит? Он прикажет — мы выполним.

— Могу только пообещать, что предупрежу тебя, если господин решит с вами разобраться. Чтобы ты мог сбежать из княжеств. Делаю это исключительно из-за того, что ты сотрудничаешь.

— Всё, сиди в своей конуре и жди от меня вызова.

Пётр Матисов оказался толстячком, но расхожее представление о толстяках как о людях весёлых и добродушных к нему явно не подходило. Выражение лица у него было недовольно-брюзгливое, а маленькие глазки смотрели на мир недоверчиво и подозрительно. Его вид немедленно вызвал у меня ассоциацию с козлом-начальником, который вечно заставляет подчинённых работать сверхурочно, при этом постоянно зажимая заработанные деньги. У меня нет никаких сомнений, что физиогномика[16] является лженаукой, но почему-то по некоторым лицам характер человека определяется безошибочно. Скорее всего, дело обстоит противоположным образом — не лицо определяет характер, а характер накладывает отпечаток на лицо.

— Итак, почтенный, — начал я разговор, интонацией подчёркивая неприязнь к собеседнику, — прежде чем отдавать своим людям конкретные приказы, я хотел бы сначала услышать ваши объяснения.

— Объяснения чему, господин Кеннер? — судя по тону, я собеседнику тоже не приглянулся.

— Объяснения вашим агрессивным действиям по отношению к семейству Арди, — уточнил я.

— В первый раз об этом слышу, — отказался он.

— Вы напрасно пытаетесь это отрицать. Ваш человек угрожал убить доверенную служащую семейства Арди и поджечь её квартиру, и я не вижу причины сомневаться в её словах. Кроме того, есть и другие свидетели, которые получали от него аналогичные угрозы.

— Это его личная инициатива, я здесь ни при чём.

— Этот человек — ваш поверенный, законно представляющий ваши интересы. Его слова — это ваши слова, вы за них полностью отвечаете. Превысил он свои полномочия или нет — меня совершенно не интересует. Итак, я жду объяснений.

Собственно, его объяснения мне не требовались, Кельмин достаточно подробно доложил о сути дела. Семья Матисовых владела алхимическим производством, расположенным рядом с домом Миры. Предприятию было остро необходимо расширить территорию для новых цехов, и они купили дополнительный участок, но дом Миры, стоящий немного наособицу, при этом оказывался слишком близко к заводу, а по уложению «О сбережении природы» алхимические производства не могли располагаться ближе ста саженей от жилых помещений. Матисов рассудил, что расселение маленького дома в восемь квартир слишком затратным не будет, а если жильцов как следует запугать, то можно отселить их в какой-нибудь клоповник, и это выйдет совсем дёшево. Будучи законченным жлобом, другие варианты он даже не рассматривал.

— Я ему таких указаний не давал, — упрямо отозвался Матисов.

— Тем не менее по закону вы полностью отвечаете за его слова и действия. Похоже, с законами вы не посчитали нужным ознакомиться. Но это никого не интересует. Ignorantia non est argumentum[17].

Матисов мрачно молчал.

— Понятно, объяснений нет, — резюмировал я. — Поговорим о другом. Как мне доложили, у вас отсутствует договор протекции. Почему?

— Предпочитаю обходиться без протекции.

— И у вас не случается никаких неприятностей? — удивился я.

— Случаются изредка, но они обходятся мне гораздо дешевле, — Матисов поднял глаза и взглянул на меня прямо. — Я понимаю, что вы хотите навязать мне протекцию. Так вот, у вас это не выйдет — я не собираюсь платить неизвестно кому неизвестно за что.

— Хорошо, — согласился я. — Раз вы так непримиримо настроены, я не буду вам ничего навязывать. Вопрос о протекции снят. Давайте в таком случае решим нашу с вами проблему и мирно расстанемся.

— И как вы собираетесь её решить? — насторожённо спросил Матисов.

— Раз уж наше семейство оказалось замешано в это дело, я прослежу за процессом расселения. Я понимаю, что расселение дома вам необходимо, но оно будет происходить по доброму согласию, и права жильцов будут полностью соблюдены. А что касается Миры Дорн, то вы заплатите ей тысячу гривен в качестве извинения.

— Это неприемлемо, — немедленно возразил Матисов. — Я не собираюсь ей ничего платить.

— Вы что, решили, что я с вами торгуюсь? — поразился я, нажимая кнопку. — Мира, пригласи ко мне Лазовича, Кельмина и Жданову.

— Не вижу смысла продолжать наш разговор, — заявил Матисов, вставая.

— Я вас не держу, — пожал я плечами. — Если вам неинтересно, можете идти.

Матисов немного поразмышлял и уселся обратно на стул. Мы в молчании дожидались вызванных. Когда все собрались, я начал отдавать приказания.

— Станислав, направь две сотни на алхимическое предприятие Матисовых в Волотово. Руководство завода задержать для расследования, прочих служащих удалить. Обеспечить охрану предприятия. Антон, твоя задача — допросить всех возможно причастных и провести полное расследование инцидента. Есения, в случае если факты подтвердятся, подготовь прошение в княжескую канцелярию о наказании виновных и о введении княжеской опеки над предприятием. Впрочем, уже очевидно, что всё подтвердится, так что начинай готовить документы сейчас.

Пока я говорил, глаза Матисова постепенно округлялись, и ближе к концу он начал хватать воздух, как рыба на берегу.

— Это незаконно! — возмутился он.

— А вы ещё тот законник, оказывается. — усмехнулся я. — Советую вам, почтенный, почитать уложение «О праве и долге дворянском», особенно в части прав гербового дворянства. Я имею право самостоятельно расследовать преступления против подданных княжества, а в случае, если оно касается моих слуг, то и определять наказание. Определять в ограниченных пределах, но вам этого хватит с лихвой.

— Вы хотите остановить работу предприятия из-за такой мелочи?

— Я это мелочью не считаю, для меня это дело чести. Вы не захотели решить вопрос по-хорошему, значит, будем решать его по закону.

— Я согласен решить вопрос по-хорошему, — быстро сориентировался Матисов.

Я нажал кнопку, вызывая Миру.

— Почтенные, операция откладывается на день, — объявил я. — Мира, в срок до завтрашнего утра почтенный Пётр Матисов выплатит тебе две тысячи гривен в качестве извинения.

— Вы же говорили про тысячу! — возмутился Матисов.

— Ещё одна попытка поторговаться, почтенный, — улыбнулся я ему, — и я вспомню, что говорил про четыре тысячи.

Матисов замкнулся в мрачном молчании.

— Мира, завтра утром ты сообщаешь почтенному Станиславу, были ли выплачены деньги и если да, то сколько. Станислав, если деньги не будут выплачены или сумма окажется меньше, чем две тысячи, то начинай операцию.

— Будет сделано, господин, — откликнулся тот.