Нижний мир (СИ) - Стоев Андрей - Страница 24

— Приехали, вылезайте, — скомандовала Гана, зарулив на стоянку.

— Могли бы и получше машину найти, — недовольно сказала Ленка, выбираясь из тарантаса и непроизвольно потирая пострадавшее от вылезшей пружины место.

— Мы семья небогатая, дочка, — нравоучительно сказала Гана. — Денежки нам тяжёлым трудом достаются, а сейчас мы к тому же копим тебе на лётное училище. Ты у нас будешь штурманом, гордостью семьи.

О, у нас всё-таки начала вырисовываться какая-то легенда разведчика.

— А я кем буду? — полюбопытствовал я.

— А ты так и останешься механиком, разве только сможешь до старшего механика дослужиться, — мстительно заявила Гана. — Тебя в высшее учебное заведение не примут, ты по уровню интеллекта не проходишь. Ладно, дети, давайте искать наше судно.

Мы завертели головами, обозревая уходящие вдаль ряды причальных мачт, к большинству из которых были пришвартованы самые разные дирижабли — от крохотных курьеров до пузатых пятисотластовых[18] чудовищ.

— Мы замучаемся по этому полю бегать, — выразил я общее мнение. — Надо искать кого-нибудь, кто знает, где тут что.

— Сейчас спросим, — бодро откликнулась Гана. — Вон как раз местный идёт. Уважаемый! Не подскажете, где тут стоит «Красота Фрейи»?

— Чего? — недоумевающе переспросил тот.

— Ну дирижабль. «Красота Фрейи» называется.

— А, сиськи, — в глазах собеседника отразилось понимание.

— Что? — совершенно растерялась Гана.

— Вот смотрите по восьмой линии, — начал объяснять абориген, — первым стоит рязанский «Небесный быстроход», на следующей мачте «Юнгфраукус[19]» из Зальцбурга, а сразу за ним как раз ваши сиськи и стоят. Вон у них корма выглядывает, голубая с зелёной линией.

Выдав эту исчерпывающую информацию, он потерял к нам всяческий интерес и деловым шагом двинулся дальше. Мы проводили его взглядами, а затем дружно посмотрели на выглядывающий кусок кормы с зелёной линией.

— Наши сиськи? — озадаченно пробормотала Гана.

— Нам точно туда надо? — спросила её Алина хмурясь.

— Вот и я тоже задумалась. Ладно, на месте разберёмся.

Дирижабль был не особо велик — насколько я мог оценить своим непрофессиональным взглядом, не больше сотни ласт, то есть среднего размера. Собственно, дирижабли грузоподъёмностью пятьдесят — сто ласт как раз и составляли основной костяк воздушного флота. Аэродинамическая обтяжка каркаса при ближайшем рассмотрении выглядела грязноватой, но в целом дирижабль производил впечатление довольно ухоженного. Мы точно пришли по адресу — ближе к носу на корпусе красовалось нужное название, хотя мне показалось немного странным, что часть названия выглядела совсем свежей.

— Кстати, Гана, — вдруг вспомнил я, — а как капитана зовут? Раз мы члены экипажа, то мы обязаны имя капитана знать.

— Сейчас посмотрю, где-то у меня записано, — отозвалась Гана, листая потрёпанную записную книжку. — Ага, вот. Олаф Линдквист его зовут, язык сломаешь с этими северянами. Все запомнили? Ну, пойдём знакомиться.

И мы двинулись в сторону трапа, возле которого, привалившись к стойке мачты, стоял вахтенный в расслабленной позе.

— Воздушники, — презрительно фыркнула Алина. — Наш кэп за такую позу ему бы все выступающие части оторвал. Стоял бы он ровный и красивый, как полено без сучков.

— Вот и замечательно, что здесь ничего не отрывают, — откликнулась Ленка. — Нам только вашей флотской муштры не хватало.

Вахтенный отнёсся к нашему появлению совершенно равнодушно.

— Кто такие? — вяло спросил он, не меняя позы.

— Семья Вострик, завербовались на рейс до Киева, — ответила Гана.

— Кэпа нет на борту, — сообщил вахтенный, с трудом подавив зевок. — Поднимайтесь, спросите там старпома.

— А как старпома зовут?

— Фрида, — ответил матрос, по всем признакам, готовясь опять впасть в кому, прерванную нашим приходом, — Фрида Линдквист.

— Жена капитана? — заинтересовалась Гана.

— Мать, — из последних сил произнёс тот, окончательно покидая нашу реальность.

Поднявшись по крутому металлическому трапу, мы, наконец, оказались внутри. Хотя у нашего семейства и был свой дирижабль, мне так и не выпало случая в нём побывать. Так что я с любопытством разглядывал окружающую обстановку, не забывая, впрочем, держать вид бывалого воздушника. Обстановка не имела ничего общего с самолётом и напоминала скорее корабль — те же овальные двери и узкие трапы. Однако в отличие от корабля, металла было очень мало — почти всё вокруг было из какого-то материала, похожего на стеклопластик, и даже на вид очень лёгкого.

Старпомом оказалась мощная белобрысая тётка, похожая на пожилую валькирию. Пожилую-то пожилую, но явно всё ещё способную одной левой отправить в Вальгаллу любого викинга.

— Почтенная Фрида, — обратилась к ней Гана. — Мы семья Вострик.

— Наконец-то, — отозвалась валькирия. — И давайте без почтенных — мы здесь народ простой, и всех этих расшаркиваний не любим. Зовите Фридой, но на всякий случай помните, что мне второй удар ещё ни разу не понадобился. Уяснили?

Мы вразнобой покивали.

— Раз уяснили, то и проблем не будет, — заключила Фрида. — Давайте говорите кто у вас кто.

Мы по очереди представились.

— Значит, три каюты вам. Ваши восьмая двойная и одинарные пятнадцатая и шестнадцатая. Давайте по-быстрому бросайте вещи, и сразу за работу. Гана, у нас до отлёта время ещё есть, разберись с двигателем. Прежний механик жаловался, что двигатель постукивает, всё ныл насчёт того, что надо за что-то там заплатить. Он идиот косорукий, вот и нёс всякую чепуху. Посмотри там, только насчёт заплатить мозг мне не засоряй, договорились? Кен, лезь в несущий отсек, там сейчас наш баллонист работает, поможешь ему с баллонами. Лина с Леной на камбуз, соорудите там что-нибудь на обед, а то у нас на борту от сухпая уже бунт намечается. Всё, идите работать.

Несущий отсек представлял собой сложную решётчатую конструкцию, в ячейках которой находились огромные кубические баллоны из какого-то тонкого пластика. Передвигаться внутри отсека нужно было по узеньким мосткам и лесенкам между баллонами. Ткань аэродинамической обтяжки практически не пропускала свет снаружи, так что единственным освещением внутри были тусклые лампочки в узлах решётки. Я слегка растерялся, пытаясь понять, где может находиться этот самый баллонист, но вскоре грохот какой-то железки и экспрессивное выражение откуда-то сверху подсказали мне примерное направление. Я полез по лесенке вверх, то и дело чувствительно задевая плечами крепления баллонов, и вскоре наверху заметалась тень, обозначив нужный уровень. Я аккуратно переступил на горизонтальный мостик и двинулся к слабо освещённой фигуре, которая возилась у баллона.

— Привет, — осторожно сказал я, — меня старпом послала сюда помочь.

— Я бы сам Фриду послал, — пробормотал чумазый мужик лет сорока и сплюнул. — Ты кто вообще?

— А я бы её посылать не рискнул, — заметил я. — Я Кен Вострик, младший механик.

— Механик? — в голосе баллониста послышалась надежда.

— Я не баллонист, — уточнил я. — Мы по двигателям.

— То есть мне и дальше одному тут сношаться, — со злостью заключил мужик и опять сплюнул. — Данилой меня звать, Глуховы мы.

Я хотел было посоветовать ему найти девушку, чтобы наконец узнать, как это будет вдвоём, но всё-таки решил, что лучше промолчать. Не похоже было, что он сейчас способен воспринимать дружеские шутки, а начинать знакомство с драки как-то не очень культурно. Да и шутка, прямо скажем, так себе.

— Давай, бери ключи и начинай вон оттуда прикручивать баллон к базе, — указал Данила. — Фрида, жлобка, пожалела денег на монтаж, так эти когда доставили, просто воткнули баллоны в базу как попало, даже не закрепили. Ещё спасибо, что хоть воткнули, могли бы просто у трапа бросить. Я тут пока один закрепил, чуть не сдох, а их ещё два осталось.

— Слушай, Данила, — спросил я, орудуя здоровенным гаечным ключом, — а что вообще на судне творится? Какая обстановка?