Отель «Крик Чайки» (СИ) - Беяз Кати - Страница 24

Мисс Уокер недоверчиво осмотрела присутствующих и утвердительно кивнула. Нет, разумеется она ничего не слышала – галлюцинации были исключительно зрительными, но только так она могла сохранить жизнь себе и Эдди. Продолжить врать или умереть.

«Если говорить, то что?»

В голову не приходило абсолютно ничего. Ей надо больше информации, во что эти безумцы верят. Немного больше о том, что они видят под действием своих препаратов, которые этим утром вкололи и ей.

– Дорогая Анна! Что, что он сказал? – взмолился Рассел.

Все до одного замерли, устремив взгляд на побледневшую англичанку.

– Пусть все уйдут, – тихо произнесла она.

Бенедикт покосился на Френка. Док раздумывал с минуту, потом заскрежетал зубами и безмолвно махнул головой. Все послушно направились в сторону лестницы, оборачиваясь и перешептываясь.

– Что Он сказал? – Рассел повторил свой вопрос, когда холл опустел.

– Бенедикт, в память о нашей дружбе…

– Почему же в память? – тут же перебил тот. – Я и сейчас вам друг, не сомневайтесь!

– Если вы и вправду мне все еще друг, ответьте лишь на два вопроса!

– Разумеется!

– Эдди жив? – тихо вопросила Анна, на этот раз сжимая руку Бенедикта.

– Он боязливо озернулся и слабо кивнул.

Мисс Уокер обдало волной радости. Несмотря на все кошмары, ее существо наполнилось счастьем. От прежних переживаний не осталось и следа. Теперь она точно знала, что снова увидит, снова обнимет своего Эдди.

– Ваш второй вопрос, дорогая Анна, – вкрадчиво произнес Бенедикт.

– Зачем вы убиваете людей?

Еще мгновение назад мисс Уокер хотела спросить о другом. Но отчего-то внезапно поверив, что ее друг Бенедикт вменяем, изрекла столь будоражащий сознание любого нормального человека вопрос.

– А разве Он не сказал? – нахмурив брови, отринул Рассел.

Его доверие угасало, ровно, как и интерес к информации, которую Анна якобы хранила. Ее сердцебиение участилось, у кромки волос выступил пот. Она обязана продолжать игру, иначе ей не спасти ни себя ни Эдди.

– Этого не сказал… Но сказал многое другое.

Глаза Бенедикта наполнились надеждой.

– Что? Что Он сказал, Анна?!

– Я расскажу, но прежде хочу знать, что Он такое…

Мистер Рассел глубоко вздохнул и потер венистые руки.

– Он все, дорогая Анна. И нет ничего, что бы от НЕГО не зависело.

– Хм, вы говорите, словно он Господь Бог.

– А разве нет? – Бенедикт по-детски округлил глаза.

Мисс Уокер не нашла, что ответить, но впредь надо быть осторожной совершенно во всем, что ей предстоит говорить.

– Но как он появился? Как вы Его призвали? – подыгрывала Анна, в надежде узнать больше о том, что творится в головах этих людей.

– Мы его не призывали, – мгновенно отреагировал собеседник.

– Да, я понимаю, – абсолютно ничего не понимая, закивала писательница, когда Бенедикт живо продолжил.

– Они вызвали…

– Кто?

– Все те, кто десятилетиями был запрет в этом жутком месте, – вздохнул рассказчик. – Напуганные, отчаявшиеся, пожизненные узники частной клиники для умалишенных. Сломленные бесконечными пытками садиста, сначала они взывали к Богу, потом к дьяволу, но вместо них пришел Он. Никто не вспомнит, как это произошло, но в один из дней клиника опустела. В течение всего одного года пропали все, от пациентов до персонала. Еще через год особняк был выставлен на продажу. Когда Розмари Бартон покупала это место…

«Бартон!» – эхом раздалось в голове.

– Она и не думала, что выпадет на ее долю. Она сменила внутреннее убранство, превратив камеры в отельные номера. Но эйфория была недолгой. В тот месяц побережье окутал плотный туман. Мгла не отходила и не рассеивалась, она, казалось, слилась с особняком, дышала им, медленно, но верно выбирала жертву. Первым Его увидел юный Беджамин. «Мама, мама, ко мне приходит монстр…» – неустанно повторял малыш. Розмари и Фрэнк списывали излишнюю возбужденность младшего сына на переезд. Пока… – сглотнул Бенедикт, – пока однажды ночью не услышали его истошные крики. Туман вошел через окно. Он вошел, – Расселу с трудом давались слова, – и забрал свою первую жертву. Кровь была повсюду, остатки его маленького тела. Выдранные волосы, лохмотья пижамы…

От слов Бенедикта Анну пробрала дрожь, но мистер Рассел и не думал останавливаться. Он провел пальцем по взмокшим ресницам и, проморгавшись, продолжил.

– Наутро впервые за долгие беспросветные дни туман рассеялся. На голубом небе появилось солнце. Безутешная Розмари настаивала на возмездии. Она более не верила тому, что увидела ночью. Она предпочла другую реальность: их сына похитили, и он до сих пор жив. Фрэнк и вовсе не знал, чему верить. Куда обращаться, к кому взывать. Он похоронил останки сына на болотах, он смирился с помешательством жены и, казалось, немного помешался сам. В одно время он всерьез поверил, что семья Бартон сможет пережить горе потери, как через три месяца на горизонте появился тот самый туман. Он вновь стеной подобрался к обрыву, окутал побережье и стеной подошел к особняку. А когда восьмилетний Мэтью заявил, что кто-то прячется во мгле, Фрэнк и Розмари тут же смекнули: нечто вышло на сезонную охоту. В те дни им посчастливилось встретить туриста. Тот попросился на ночлег. Этот дом стал для него последним пристанищем: во спасение сына, чета Бартонов принесла свое первое воздаяние. Первое, но далеко не последнее. Каждый сезон Его аппетит растет, а методы жертвоприношений становятся все более изощренными. Подношения стали частью жизни этих людей, а впоследствии и всех нас, ведь если мгла не может насытиться на побережье, она идет вглубь острова, через болота к небольшим городкам Рэтлина. Мы все потеряли своих близких. Джил Абрахам лишилась мужа, а Кэйдн потерял жену. Та добровольно спрыгнула с обрыва во спасения своего сына Каспера. Фрэнк, врач по образованию, хотел снова сделать из особняка клинику. Ему казалось, так будет легче скрывать гибель без вести пропавших. Но Генри…

– Полицейский? – онемевшими губами прошептала Уокер.

– Разумеется, полиция в курсе дел. И, слава богу, Генри понимает, сколь важная миссия лежит на наших плечах. Так вот, сержант Барфруст предложил открыть отель. И долгое время это безотказно работало. Мы убивали, загоняли жертв на болота, сводили их с ума, подводя их заблудшие души к самой черте. Он одобрял, Он принимал наши дары. Но вы… Вы перечеркнули все старания. Вы уцелели там, в тумане. В Его объятиях. Быть может, вы пророк, Анна? Быть может, вы знаете, чего Он хочет на этот раз? Ведь знаете?

Бенедикт всмотрелся в испуганные глаза собеседницы.

– Чего Он хочет, Анна?! Чего Он хочет на этот раз…

– Он хочет, чтобы вы отпустили нас с Эдди… – прошептала Анна.

Бенедикт стремительно отстранился.

– Я думал, вам можно доверять, – разочарованно произнес Рассел. – Он просто не мог просить об этом. Просто не мог!

– Вы правы, об этом прошу я, – вкрадчиво заговорила Уокер. – Разве можно винить человека за первобытный страх, за самый сильный из всех природных инстинктов. За страх перед смертью? Разве вы не боитесь смерти? Все вы, кто так напуганы ЕГО появлением. Вы, кто потеряли родных и близких, почему вы не ушли за ними? За теми, кого так любили?

– Да потому что ОН не остановится! – выкрикнул Бенедикт так, что Анна вздрогнула. – Вы разве не поняли? Мы не убиваем ради забавы! Убивая единицы, мы спасаем миллионы. Мы сохраняем равновесие в этом мире, мы делаем то, что не под силу остальным.

Глаза старика заблестели. По белкам красными нитями расползлись тонкие сосуды. Благоразумный и улыбчивый мистер Рассел пребывал в ярости. Таким Анна его еще не знала, если знала его вообще.

«Ах, прекратите!» – хотела закричать мисс Уокер, но вовремя прикусила язык. – «С этими сектантами лучше не спорить…»

– Он сказал, что в моем сердце любовь. И Он хочет забрать самого дорого мне человека, чтобы эти стены снова наполнились нестерпимой душевной болью.

Голова мистера Рассела чуть заметно качнулась. Казалось, произнесенное Анной в сознании Бенедикта походило на правду.