Как закалялась сталь - 2057. Том 2 (СИ) - Огнелис Елизавета - Страница 49

— Дурак! — выкрикнула она. — Пусти! Руку оторвешь!

Марат разжал пальцы. Вот тебе раз. Сзади кто-то есть. Одним движением он прыгнул вбок, и только потом развернулся. Убью гада! Но Барсука, как он ожидал, не было. Были два меча, воткнутые в землю. И щенок, маленький такой мохнатый карапуз, комок черной шерсти на толстых лапах. Марат знал как его зовут.

— Маркиз? — произнес он изумленно. — Ты же умер.

Много лет назад у них была собака. Помесь лайки и овчарки, здоровенная махина с розовым носом. Звали её Гея. Все местные кобели бегали к ней, ровно через год после того, как она перекочевала еще щенком из квартиры в городе — в деревню к Марату. Гея «давала» всем. И принесла аж девять щенков. Стояла около конуры, гордая и властная. Смотрите, любуйтесь. Завидуйте. Девять.

Девять!

Семерых Марат утопил в ведре в тот же день. Налил воды в одно ведро, забросил туда семь комочков, и накрыл-прижал другим ведром. Подождал минуту, вторую. Потом взял лопату, выкопал ямку позади огорода, и вылил туда то, что осталось в первом ведре. Закопал. Обычная процедура. В деревне постоянно кто-то умирал, и не по своей воле. Гуси, телята, свиньи, куры, кролики, котята, мышата, крысята, колорадские жуки. Непрерывный конвейер смерти, не прекращающий свое движение веками. Ничего особенного.

Остались двое. Цезарь, черный как смоль, и Маркиз, тоже черный, но с подпалинами на животе. Самые крупные, доползли до мамкиного брюха первые, остальные семь братьев и сестер опоздали. Один из этих двух должен был жить. Один должен был поехать в соседнюю деревню, к давнишнему знакомому, Николаю-трактористу, у которого полгода назад издохла старая собака, и который ждал новую, именно из приплода Геи.

Николай выбрал Цезаря. Это произошло через месяц. Маркиз и Цезарь уже были крупнее самого большого кота в деревне, росли быстро, и нрав проявляли крутой. Гея сама то в год от роду весила под три пуда, валила человека, просто встав ему лапами на плечи, а эти монстрики обещались быть еще больше. Но остаться должен был только один. Когда Николай забрал Цезаря, Маркиз остался. Один.

Маркиза было уже не засунуть в ведро — слишком большой. Марат позвал его с собой, к пруду. Щенок резво побежал следом. Гея визжала, задыхаясь на цепи, как будто ей перерезали горло. Марат взял щенка за загривок, и погрузил в воду, и держал до тех пор, пока он не перестал дергаться. И даже когда перестал — держал еще минуту, или две. Чтобы наверняка.

Вот теперь он здесь. Они оба здесь. Маркиз и Марат. Кто важней — человек или щенок? В одно мгновение Марату захотелось взять щенка на руки и шагнуть в проем Портала. Это было бы правильно. Наверно.

Потом он поднял голову и посмотрел на лица своих воинов. На их испуганные рожицы, как один с приоткрытыми ртами, с выражением ужаса на лице. Не отрывая взгляда от округлившихся глаз Дианы, он поймал голову щенка в руку. Резкое движение. Щенок заскулил от боли и перевернулся. Тогда Марат прижал его левой, и крутанул еще раз.

— Руку, — сказал он еще грубей, прокаркал, как ворон. Охотница отшатнулась. Наплевать. Десяток рук сразу заменили ее кисть.

Еще одна. Нормально, все нормально. Он — командир армии, комиссар сводного отряда, он не предает своих бойцов. И не разменивает их, даже на породистых щенков.

И опять сзади кто-то есть. Барсук? Ну, давай, сволочь, появись!

— Шпак? — Марат сделал два шага назад от неожиданности. — Андрюха, это ты?

Шпаков Андрей. Один из Братства, тот, с кем они уходили из города вместе с Двадцать Четвертым. Мужлан, стодвадцатикилограмовый богатырь, настоящий товарищ и друг Марата. Человек, с которым они три года делили кров, еду и последнюю затяжку. Отец — русский. Мать — якутка. Марат всегда восторгался его мощью, его неодолимой, нечеловеческой силой, и упорством, что в труде, что в спорте. Широко распахнутые голубые глаза…

— Марат? — произнес Шпак с изумлением. — Это ты? Мы сколько с тобой не виделись, дружище?

— Шпак!

Они обнялись, прижимаясь друг к другу, как будто любовники после долгой разлуки.

— Шпак!

— Маратище!

— Да елки палки, ты совсем седой!

— Да ты сам на себя посмотри!

— У тебя сколько, ёшкин сарафан?

— Трое!

— И у меня, прикинь, трое!

— Ах ты толстая якутская жопа!

— Да сам ты тощая татарская задница!

— Двадцать лет?

— Да какое там, считай двадцать пять!

— Господи, Маратище!

— Кром и сталь, Шпак!

— Кром и сталь, Марат!

Они обнимались еще минуту, и оторвались наконец друг от друга, задыхаясь от восторга. И тотчас же Андрей помрачнел.

— Маратище, — сказал богатырь, и выдернул меч. — Тут такое дело…

— Я знаю, Шпак, — в унисон ответил Марат, и вытащил из земли свое оружие. — Я знаю.

— В общем, ты же понимаешь, что ты должен победить, ты же сволочь, ты меня единственный побеждал, помнишь?

— Я помню, Шпак. Я все помню.

— Ты должен победить меня еще раз.

— Андрюха, ты не настоящий.

— Я настоящий, Марат. Самый что ни на есть настоящий. Меня Наталья ждет, — он называл жену всегда так. Не «котенок», не «лисенок», не «пусечка» и даже не Наташа или Натусик. Наталья, всегда Наталья.

— Режь, — Шпаков Андрей опустил руку с мечом, и задрал голову.

— Шпак…

— Режь, сволочь ты татарская…

Ах, вот оно как…

До сих пор Марат не пролил ни одной капли человеческой крови. Кто-то «наверху» недоволен. Четыре теста. Несколько лет испытаний. Куча уровней и «плюшек». Орда нашинкованных монстров, всевозможных динозавров, зомби, ожившие скелеты, киборги, монстры из глубин, твари из преисподней, ангелы и демоны. Но даже старого человеческого врага Марат убил просто свернув шею, не бросив на алтарь неведомых богов и малой алой капли.

Сейчас — выбор. Или-или. Он не сможет сломать Шпаку шею. Не сможет забить его руками, и даже ногами. Слишком силен, слишком живуч. Да у него шея толщиной с торс обычного человека!

— Режь, — повторил Шпак. — Давай, друг.

— Прости, друг, — только и смог сказать Марат, приставляя холодную сталь к теплой коже.

— Руку, — сказал он сипло.

Еще одна прошла в колыхающуюся гладь портала. Ну, что теперь? Кровь уже пролилась, чего еще от него надо?

— Папа? — сказал голосок сзади, и Марат похолодел, вмиг и сразу. Закостенел всем позвоночником, каждой косточкой. Как вообще можно двигаться в такой ситуации? Но он повернулся, ощущая как скрипит шея.

— Папа.

Дарина, его первая, старшая, скоро замуж. Студентка, отличница, спортсменка, просто красавица. Победительница кучи олимпиад, по математике, физике, кибернетике. Кандидат в мастера спорта по гимнастике, всегда собранная, всегда гибкая, девочка, которая лежа на животе листает учебник геометрии ногой из-за уха…

Он не видел ее уже три года. Три долгих года. Больше тысячи дней. Он соскучился. Он так хотел ее увидеть, и вот — увидел. Две дочки вместе с бывшей первой женой, теперь жили далеко от России, на том конце земного шара. Каждая знала несколько языков — французский, немецкий, английский, русский, Дарина вроде собиралась учить дополнительно то ли китайский, то ли японский.

— Папа….

— Дарина, звездочка моя, откуда ты здесь?

— Папа, я не знаю, — она едва сдерживалась чтобы не заплакать. — Ты почему весь такой изодранный?

Они обнялись, прижимаясь друг к другу вздрагивающими телами. Какая большая выросла, его маленькая кошечка-крошечка.

— Должен…

— Кто это сказал? — проревел Марат, резко разворачиваясь, и загораживая дочь спиной. — Кто это, черт вас задери, сказал?

Твари… Чертовы гарпии, столпились около камней, ждут. Даже эльфы перестали притворятся безучастными, и тоже подались вперед, тоже чего то ждут. Чего вы ждете, упыри? Я вас всех сейчас! Марат выдернул меч из земли. Потом, чувствуя что уже скрипят не то что кости, а все мышцы и связки — развернулся.

— Дарина, солнце мое и звезды… Ты не настоящая.