Ветры Запада (СИ) - Стоев Андрей - Страница 29

— На всех допросах всегда пара ратников Арди присутствует, — нехотя признался Щеглов. — Вроде как охраняют следователей от буйных злодеев. В общем, здесь ничего не сделать, надо в городе с ним разбираться.

— Я тут тебе ничем помочь не могу, — развёл руками Божич.

— Тебе хорошо, Клим, — в сердцах сказал Щеглов, — на тебя разве что твой тысячник наорёт, а из меня за невыполненный приказ душу вынут.

— Я тебе сочувствую, Витя, честно, — уже гораздо мягче сказал Клим, — но прими мой совет: забудь, что там тебе приказали. Те неприятности, что у тебя будут, не стоят жизни. Да начальство твоё наверняка и само всерьёз не рассчитывает Арди обдурить. Получишь выговор, послужишь годик в какой-нибудь заднице, и вернёшься обратно. Главное, живой останешься.

* * *

— Так, парни, — начал инструктаж десятник Маткевич, значительно прокашлявшись. — У нашего клиента кабинет на первом этаже. Ты и ты со мной. Вы двое блокируете вход изнутри, никого не выпускайте. Вы вдвоём перекроете лестницу наверх. Левша со Жданом контролируют другую сторону управы, остальные караулят у входа.

— Мне тоже у входа остаться, Богдан? — равнодушно осведомилась Лада Дорохова.

— Да вроде ты внутри и не нужна, — поразмыслив, пришёл к заключению десятник. — Клиент — обычный делопроизводитель, сложностей не ждём. Оставайся возле входа, Лада, но смотри, чтобы без дурости.

— Какая ещё дурость, Богдан? — обиженно захлопала глазами Дорохова.

— А то я тебя не знаю, — проворчал тот. — Ладно, парни, пошли, бегом, бегом!

Лада проводила взглядом бегущих к управе ратников и неторопливо двинулась следом. Двое ратников потянулись за ней. Эмоции их были просты и незамысловаты — вместо того, чтобы проявлять бдительность и боеготовность, как им было приказано, они с вожделением пялились на её попу. Лада лениво поразмышляла, не набить ли им морды за наглость, но потом решила, что пусть смотрят. Битьё морд ей порядком надоело ещё в Новгороде, а пришедшая следом мысль, что скоро придётся возвращаться обратно к Менски, мгновенно подпортила настроение.

Залитая летним зноем улица была совершенно неподвижной, лишь лежащая под кустом собака иногда нервно дёргала во сне хвостом. Лада огляделась в надежде найти тень, но рядом с управой росли только кусты. И в этот самый момент сонная тишина оказалась самым решительным образом нарушена — за плотной оградой кустов громко стукнуло открывшееся окно, и кто-то тяжело рухнул на землю. Затрещали кусты, и прямо на Ладу выскочил лысый дядька в ситцевых нарукавниках и паникой в глазах.

— Ах! — раненой птицей вскрикнула Лада, впрочем, совсем негромко. — Спасите!

Неожиданный кавалер попытался метнуться в сторону, но Лада держала крепко. Проснувшаяся собака с интересом гавкнула, обозначая готовность принять участие в веселье, но прийти Ладе на помощь не успела. Подскочившие ратники ловко скрутили мужичка.

— Лада! — со стороны открытого окна послышался голос десятника. — Вы там его не упустили?

— Ах, Богдан, — дрожащим голосом отозвалась Лада. — Он такой опасный, как наскочит на меня, как наскочит…

— Не смей его бить, — строго предупредил Маткевич. — Даже не думай, что я буду твои штучки терпеть. Держите его, я сейчас к вам выйду.

* * *

Раздался деликатный стук в дверь, и я крикнул «Войдите». В приоткрывшуюся дверь заглянула Лада Дорохова — главная оторва дружины. Если, конечно, не считать Марину Земец, которая всё же формально к дружине не относилась.

Меня всегда поражала такая вот поголовная отвязность Владеющих женщин и их постоянная готовность настучать кому-нибудь по физиономии. Хотя мне сложно судить обо всех — мой круг общения довольно узок, и практически полностью исчерпывается боевиками. Не знаю, как дело с этим обстоит, например, у алхимичек, а вот от боевичек, которые привыкли драться каждый день, и способны без труда избить практически любого мужчину, пожалуй, трудно ожидать милой беспомощности. Правда, при этом достаточно сильный мужчина-Владеющий вертит ими как хочет, взять того же Ренского, которого все живо помнят спустя столько лет. Возможно, эти крайности друг друга как раз уравновешивают и держат психику в норме. Впрочем, у меня хватает ума держать свой психоанализ при себе — женщины предпочитают видеть себя как загадку, и к таким вот доморощенным психологам относятся резко отрицательно.

— Господин, мы привезли Эрдмана, — мило прощебетала Лада. Кто-нибудь, кто её ещё не знает, мог бы и поверить в такой образ.

— Ну давайте его сюда, познакомимся, — кивнул ей я.

Максим Эрдман оказался каноническим образчиком канцелярской крысы — тщедушный, лысый, в пресловутой жилетке и ситцевых нарукавниках. Глаза, однако, совсем не соответствовали образу — не было в них и следа мелкой угодливости чиновника.

— Здравствуйте, уважаемый Максим, — тепло приветствовал я его. — Очень хотел с вами познакомиться, и вот, наконец, сбылось. Присаживайтесь, не стесняйтесь.

— Я протестую, — совершенно ожидаемо заявил Эрдман, не торопясь садиться. — Я ни в чём не виноват, за что меня арестовали?

— Вы всё-таки присядьте, а то как-то неудобно вот так разговаривать, — мягко предложил я, и ратник, надавив ему на плечи, усадил его на стул. — Значит, спрашиваете, за что вас арестовали?

— За изнасилование, — подсказала Лада.

— За изнасилование? — удивился я. — А кого он изнасиловал?

— Меня, — смущённо призналась она.

— Хм… — только и смог сказать я. Провернуть такое с Ладой Дороховой было бы под силу разве что кому-нибудь масштаба тираннозавра, но они вроде как вымерли.

— Ну, не совсем изнасиловал, — поправилась она. — Но очень пытался.

Какая умная девочка — сразу всё сообразила и мне подсказала, а то мы бы с этим Эрдманом долго бодались. Вряд ли бы он с ходу кинулся во всём признаваться, а здесь уже появился интересный вариант. Надо бы подумать, где её лучше использовать, таким умным нечего делать в линейных частях. Мелькнула мысль про архивный отдел, но я её тут же изгнал — там и с одной-то Мариной-то сплошные хлопоты, а с двумя такими оторвами Ленка точно не справится.

— Надо же, какой мерзавец, — изумлённо заметил я. — Ну рассказывай, как дело было, с самого начала. Самые шокирующие подробности можешь опустить, мы понимаем, что для тебя это было тяжёлым переживанием.

Эрдман попытался что-то сказать, но под тяжёлой рукой ратника подавился словами.

— Подождите, уважаемый, — строго заметил я. — У вас будет возможность высказаться, а пока помолчите. Рассказывай, Лада.

— Я стояла возле крыльца управы как раз напротив его кабинета, — начала она. — Совершенно не подозревала, насколько это опасно. А он, как только меня увидел, сразу выскочил в окно и кинулся ко мне.

— Не оправдываю, но понимаю, — галантно заметил я. — Мало кто на его месте смог бы удержаться.

— Спасибо, господин, — очаровательно смутилась она. — А дальше он проломил кусты и накинулся на меня. Схватил, чуть не повалил, ну, вы понимаете…

— Куда катится мир, — потрясённо покачал головой я. — Для некоторых людей нет ничего святого. Можно сказать, прямо на крыльце городской управы! Нет бы оттащить тебя в какой-нибудь переулок.

— Меня это тоже возмутило, — согласно кивнула Лада.

— А кстати, свидетели есть?

— Да весь десяток это видел! Ну, почти весь. В общем, все подтвердят.

— Ну, тогда всё ясно, — подытожил я. — Расстрел без вариантов. Надо выяснить — трибунал уже закончил работу на сегодня? Если они ещё здесь, проведём сейчас ускоренным порядком.

— Что это за бред! — взвизгнул Эрдман. — Это же просто убийство!

— Не волнуйтесь, уважаемый, — успокоил его я. — По документам всё будет проведено как положено. Показания свидетелей, прения сторон, решение трибунала. Впрочем, прений сторон не обещаю, это всё-таки военный трибунал.

Эрдман уже паниковал. Здравомыслящий человек, сидя дома на уютном диване, вряд ли поверил бы в такую чушь, но в двух шагах от военного трибунала подобные вещи воспринимаются совершенно иначе. В некоторые моменты шутки перестают быть шутками, как бы глупо они ни звучали.