Мой малыш миллионера (СИ) - Сова Анастасия - Страница 21

– Успокойся, – мужчина протягивает мне платок. – Долг я погасил. Этих уродов наказали мои парни.

– С-с-спасибо, – заикаясь благодарю я.

– Зачем ты вообще брала деньги, если знала, что не сможешь отдать?

– Ты выставил меня на улицу в одном платье. У меня не было ничего. Мне банально негде было жить. Я же не могла вечно ютиться у Кати. Они с матерью сами в однушке живут. А когда про беременность узнала, надо было решать вопрос о жилье, М-макарке нужны были коляска, кроватка, о-одежда… Т-тут как раз подвернулось это предложение из банка, и я подумала, что денег хватит на какое-то время, чтобы платить за квартиру, а на оставшиеся смогу купить все н-необходимое.

Я всхлипываю слишком часто. Сейчас, когда рассказываю это все, даже самой себе произнесенное кажется бредом. Представляю, что сейчас видит перед собой Мирон.

– Работа в «Венеции» была моей надеждой на выход из сложной ситуации, но тут появился ты со своими подозрениями.

– После того, как ты поступила со мной, я имел на это право! – цедит мужчина.

– Ты так ничего и не понял…

Наверное, теперь мне никогда не реабилитироваться в глазах любимого мужчины. Он так и будет думать, что я переспала с Коршуновым, хотя между нами не было ничего. Он все подстроил. С самого начала. Не знаю, в чем была его выгода, да мне и неважно. Видно только одно – план ублюдка увенчался успехом, а эффект был таким сильным, что до сих пор не рассеялся.

Мы оба молчим какое-то время.

Я все так же всхлипываю и вытираю слезы. Стараюсь держать себя в руках, чтобы совсем не разреветься.

Потом все же решаю задать вопрос, что волнует меня больше всего, от которого сердце от волнения ухает вниз:

– Теперь ты заберешь у меня сына?

Аня

Я с замиранием сердца жду его ответа. Даже перед глазами от волнения темнеет.

Мирон смотрит на меня очень внимательно, точно изучает. Пытается понять, какие чувства я сейчас испытываю.

– Ребенок еще слишком маленький, чтобы смог обойтись без тебя.

Облегчение заставляет меня с шумом выдохнуть.

– Но в таких диких условиях мой сын жить не будет, – говорит, как отрезает.

– Но… Это единственное жилье, которое у меня есть… Пока, – спешу оправдаться.

– Я решу этот вопрос завтра. Сейчас уже довольно поздно, чтобы можно было что-то придумать. Но отсюда ты уедешь. И как можно скорее. Так что можешь начинать паковать вещи.

– Прости, но… хозяйке этой квартиры я тоже должна, – переступая через себя, выдаю я.

Мирон смотрит на меня как-то странно, а потом спокойно отвечает:

– Я заплачу.

– Спасибо. Я благодарна, Мирон. Сынок – все, что у меня есть. Я ради него на все готова.

– Как его зовут?

– Макар.

– Хорошее имя.

Мужчина отворачивается к окну.

Закусываю губу.

– Я не могла тебе сказать, понимаешь? – не знаю, уместно ли то, что я говорю.

– Потому что ты врушка? – затягивает бывший свою привычную песню.

– Потому что ты мог забрать Макарку. А я бы этого не пережила.

На кухне повисает неприятная тяжелая пауза. Она давит на плечи.

Сынок спасает нас от неловкого момента, начав негромко плакать.

Я бегу в комнату, как делаю это обычно.

Мирон идет за мной.

Сердцебиение учащается. Внезапно возникшее волнение делает меня какой-то рассеянной.

Спешу взять сыночка на ручки, но под контролем его отца, чувствую себя неуверенно.

Поудобнее располагаю Макарку на руках и начинаю медленно покачивать из стороны в сторону.

Постепенно его плач становится все тише, а затем прекращается вовсе.

Я тоже замедляюсь, уменьшая амплитуду покачиваний, пока не останавливаюсь окончательно.

Поверить не могу! Сегодня я чуть не потеряла свое сокровище… Да я бы жить без него не смогла. Как представлю, что могло бы с ним случиться – сердце обливается кровью.

Только хочу положить сынишку обратно в кроватку, как его отец останавливает меня.

– Подожди, – тихонько говорит он. – Я хочу посмотреть на него.

Замираю с ребенком на руках. Сколько раз представляла себе этот момент. Сколько мечтала о нем, но не думала, что он будет восприниматься так волнующе.

Мирон делает два шага ко мне и встает слишком близко. Я чувствую, как он горяч. Как сильно мне тоже хочется ощутить хоть немного его внимания и тепла.

Все процессы в моем организме замедляются настолько, что я даже слышу биение сердца Богданова и тихое, едва ощутимое, сопение его сына.

Мирон протягивает ладонь к Макару.

Сначала тихонько гладит его по голове, а потом пальцем нежно касается личика.

– Он так похож на меня… – будто против воли произносит Богданов.

– Да, – зачем-то отвечаю я. – Настоящий красавец.

Поднимаю взгляд на бывшего, и он тоже теперь смотрит на меня.

Я давно не видела этого взгляда. Теплого. Нежного. Светящегося любовью и заботой.

Мне кажется, мужчина снова о чем-то размышляет. Он смотрит не отрываясь, как и я.

Этот миг будто замирает, и время перестает бежать.

Такое впечатление, что мы оба ненамеренно сейчас представляем, как бы все могло сложиться, если бы…

– Кажется, мне пора, – слышу от Мирона в тот самый момент, когда ситуация вот-вот выйдет из-под контроля.

Я не должна ничего чувствовать. Не должна ничего желать. Не должна фантазировать о том, как могло бы получиться.

У Богданова есть жена. И она беременна. Мирон сделал свой выбор. Он не оставил шанса нам. Убил нас.

– Да, наверное… – неуверенно отвечаю, пожимая плечами.

Глаза вновь начинает жечь. Но я не расплачусь при нем. Нет.

– Я позвоню тебе завтра, когда все улажу. Будьте готовы.

– Хорошо, – соглашаюсь. – Но нам многого не надо. Лишь бы крыша была над головой.

– Разберусь, – холодный ответ не выражает никаких эмоций.

А чего я ждала? Снова напридумывала себе несбыточных фантазий, в которых я и Мирон счастливы вместе.

Мужчина быстро уходит, будто хочет поскорее убежать, пока не случилось чего-то непоправимого.

Или это снова мои фантазии?

Я укладываю сыночка и возвращаюсь в кухню. Наливаю себе чая с молоком.

В последнее время кажется, что грудного молока стало меньше. К сожалению, стресс и сокращение количества кормлений сказываются на моей лактации негативным образом.

Убеждаю себя в том, что все плохое позади, а то, что ждет нас с Макаром в будущем, определенно, должно быть лучше всего, что мы уже пережили.

Только вот стоит ли на это надеяться?

За всеми этими переживаниями, связанными с потерей сына и с тем, что было после, я совсем забыла о преследовании Коршунова.

Он же не отстанет. Я провалила его задание, не выдержала, и решила вернуть Мирону документ. Не смогла пойти на эту подлость, хотя и уверяла себя, что другого выхода нет.

И теперь надо мной угроза Коршунова нависла с удвоенной силой. Он ведь узнает, что проиграл на торгах, а, может и уже знает. Теперь только остается ждать его следующего шага.

Возможно, стоит рассказать Мирону о том, что случилось, вот только я пока не готова. Тема с Коршуновым под запретом. Не стоит рушить хрупкий мир, что зародился между мой и Мироном сегодня.

Надеюсь, что Александр просто отпустит меня, раз я теперь буду под защитой бывшего.

На следующее утро звонок моего мобильного раздается где-то в десять. Богданов сообщает о том, что будет у нас через час, и что мы должны быть готовы со всеми вещами.

Так же он сказал, что я, при желании, могу оставить все свои пожитки в этой квартире, ведь он намерен обновить все детские принадлежности, в том числе коляску, кроватку и прочее.

Свою одежду и вещи малыша я собираю в большую сумку и два пакета из супермаркета.

Не верится, что мы уезжаем. Радостно и страшно одновременно. Вдруг Мирон решил разлучить нас с сыночком, и все эти сборы лишь отвлекающий маневр?

Пунктуальный по любым вопросам Богданом приезжает за нами в указанное время. Двое его мужчин забирают наши скромные пожитки. Я хватаю Макарку, который уже минут пятнадцать разглядывает подвесные игрушки на развивающем коврике.