Шуруп - Васильев Владимир Николаевич - Страница 28

– Оп-ля, – довольный собой выдохнул Виталий. – Небо прощай, земля здравствуй!

– Это Лорея, – проворчал Терентьев отстёгиваясь. – Но сел ты на «ять». Хвалю.

– Служу Земле и Колониям! – ухмыльнулся Виталий, отстегнулся и только сейчас сообразил, что ничего с собой с «Каймана»-матки не захватил. Совсем ничего. Чтобы выйти из глайдера и в руки взять было нечего – ни сумочки, ни чемоданчика.

– Вот дьявол! – сконфуженно произнёс он. – Я зубную щётку забыл!

– А табельное оружие ты, часом, не забыл? Или пропуск? Или документы?

– Обижаешь, мастер!

– Правда? Ну, что ж…

Терентьев вдруг вынул из кармашка в дверце знакомый продолговатый футлярчик.

– Держи, склеротик! Пойдём в город – с тебя пиво…

Виталий расплылся в широкой улыбке. Приподнятое настроение мастера, похоже, захлестнуло и его.

Они вышли из глайдера, Виталий налегке, а Терентьев со своим ненаглядным дипломатом. «Бобик» поджидал метрах в пятидесяти от границы посадочного пятачка. Водила, привалившись задницей к бамперу, смолил какую-то из дымных палочек – их по нынешним временам развелось миллион подвидов, но некурящий Виталий в этом не разбирался абсолютно.

Терентьев, согнав с лица весёлость, молча уселся на заднее сидение. Виталию почему-то заблажилось проехаться впереди. Водила, едва они подошли, затушил свою сигарозу и спрятал за отворот кепки.

– Здравия желаю, – буркнул он, усаживаясь за руль. – Куда?

– К общаге, – велел Терентьев. Подумал, и добавил: – Пожалуйста!

Водила – рядовой – удивлённо покосился на Терентьева через плечо, но более не проронил ни слова. Платформа развернулась и резво помчала к выезду из прим-сектора.

У входа в диспетчерскую стояли двое офицеров; один сдержанно помахал в сторону «бобика» рукой. С такого расстояния было не рассмотреть кто это, но, кажется, лейтенант Деркач, тот самый, который встречал глайдер с «Каймана» в прошлый раз. Виталий на всякий случай помахал в ответ.

Минут через семь они подкатили к общаге. Виталий молча соскочил с платформы. Терентьев проделал всё то же медленнее, с каким-то неземным достоинством. Уже на грунте он обернулся к водиле:

– Спасибо, воин! – сказал он серьёзно. – Шурупские войска тебя не забудут.

Рядовой ухмыльнулся:

– Обращайтесь, господа офицеры! Я еще нужен?

– Пока нет.

– Тогда я поехал.

Терентьев кивнул. Платформа, заложив плавную дугу помчалась в сторону штаба.

– Помнят нас, помнят, – проворчал Терентьев и неожиданно что-то метнул Виталию. Легким навесиком. Виталий машинально поймал – это оказался ключ от комнаты в общежитии. Для весу к лёгкому ключу был прицеплен брелок в форме выпуклой линзы – его-то Виталий и сцапал.

– Потопали, стажёр. Обед скоро. Не пропустить бы.

В их номере было прибрано, ни пылинки нигде. Койки заправлены, в каждой из комнат, да и в общем холле уборщики постарались. Терентьев на минутку открыл дипломат, что-то оттуда вынул и переложил во внутренние карманы кителя. Сам дипломат запер в сейф.

– Знач так, стажёр! – объявил Терентьев. – Ты дуй в столовку, на меня тоже обед сообрази, только скажи, пусть несут с десятиминутной задержкой. А я тут загляну пока кое к кому.

– А что заказывать? – тупо спросил Виталий, как всегда застигнутый мастером врасплох.

– Да то же, что и себе, у нас вкусы, вроде, схожие.

– Яволь, мастер, – вздохнул Виталий, гадая, чем вызвана внезапная отлучка начальства, деловыми интересами или же личными, предувольнительными. Спрашивать, ясное дело, ни о чём не следовало: Виталий уже усвоил, что всё необходимо мастер ему в положенный срок преподнесёт, а что непонятно – ещё и растолкует. С точки зрения стажёра Терентьев был идеальным наставником: вёл себя дружелюбно, не выпендривался, но и не панибратствовал сверх меры, учил весело, с огоньком, да так, что Виталий остро ощущал пропасть в знаниях и исполнялся решимости учиться, учиться и ещё раз учиться. По большому счёту, Виталию и вопросов особо не приходилось задавать: большинство из них Терентьев предвосхищал и начинал отвечать до того, как Виталий успевал открыть рот. Возможно, перед грядущей покупкой новобранца мастер готовился к будущему наставничеству, но скорее талант педагога жил в Терентьеве изначально. И потом, он ведь и сам в своё время прошёл аналогичную школу. Лучшие учителя получаются из тех, кто сам ещё помнит годы ученичества.

– С ключом как? – осмелился уточнить Виталий напоследок.

– Оставь себе. Я действительно минут на десять, не больше. Пошли, закроешь.

Они покинули номер; Виталий запер дверь и активировал папиллятор на свой отпечаток большого пальца левой руки – замки тут были простенькие.

На третьем этаже Терентьев легонько хлопнул Виталия по плечу:

– Ну, я пошёл.

И юркнул в коридор. Виталий вздохнул и ссыпался по лестнице вниз.

В столовой он отыскал знакомый стол. К счастью, сейчас он был свободен – ни единого человека. Бегло заглянув в меню, Виталий настучал заказ, ввёл двойку в количество порций, а потом с минуту разбирался, как выставить на один из заказов десятиминутную задержку. Разобрался, отправил заказ и принялся ждать.

В офицерской столовой народу было немного – далеко не все офицеры тут регулярно питаются. Адмиралы-полковники – те вообще предпочитают или любимый кабинет, или любимый дом. Майоры тоже большею частью женатики, чего им казённой котлетой давиться? Поэтому в полку обедали в основном мичманы, лейтенанты да капитаны. Часть из них исполняла суточные наряды, и большинство этих нарядов таково, что отлучаться в столовую нет смысла, проще доставить пищу к месту несения службы. В ту же диспетчерскую космодрома, например. Многие пилоты сейчас были в небе или на лётном поле, на космодроме – да мало ли где? Поэтому в столовую заглядывала в лучшем случае треть офицерства. И, понятное дело, не строем, как рядовые, а когда кому удобно. Поэтому в зале было много свободных столиков, а офицеры группировались парами, тройками или четвёрками и почти никогда поодиночке.

Виталий выбивался из этого правила, а его общевойсковая форма добавляла ситуации пикантности. На него косились. И в прошлые разы косились, и сейчас. Но Виталий уже начал отращивать бегемотью кожу: внимание окружающих занимало его с каждым днём всё меньше. Так и должно было складываться, потому что кандидатов в R-80 отбирают и по психологическому профилю тоже, а значит Виталий заведомо соответствовал ожиданиям вербовщиков.

В столовую как раз вошла очередная ватага офицеров, несколько человек. Во всяком случае, больше трёх. Виталий их не видел, потому что сидел спиной ко входу, но слышал.

Вообще, мало кто любит сидеть спиной ко входу. Сегодня Виталий решил оставить место напротив для мастера. Субординация и всё такое. Как раз подкатила тележка с первым обедом; Виталий сгружал тарелки и блюдца с неё на стол, когда за спиной послышало негромкое:

– А чего это шурупы у нас подъедаются?

Виталий напрягся, неловко звякнув приборами. Обернуться? А дальше что? Обернёшься, тут же станут задирать. Проглотить? Тем более станут.

– А это всё оттого, что гвоздей у вас не хватает, – послышался знакомый насмешливый голос. – Того и гляди, служба завалится. На шурупов одна надежда!

Теперь Виталий обернулся с лёгким сердцем. Мимо сидящих за столиком флотских ленивой походочкой шествовал Терентьев. Физиономия у него была весёлая и наглая одновременно.

– Не понял… – озадаченно произнёс один из флотских. – Шурупы нас учат тащить службу? Здесь, у нас, на флоте?

– Почему нет? Забитый шуруп держит крепче, чем завёрнутый гвоздь! Так что не журчи, гвардия. Копи аппетит!

Терентьев ехидно подмигнул, дошагал до нужного столика и уселся напротив Виталия.

– Сядь, Ройс! – не поднимая взгляда от супа, негромко произнёс майор из-за соседнего столика, чуть ли не единственный старший офицер в столовой.

Вскочивший было лейтенант набычился, но сел на место. Приятели над ним, не кроясь, хихикали. Ну да, наладился над союзничками покуражиться, а в итоге сам получил по самые гланды, кому ж понравится?