Цейтнот. Том 2 - Корнев Павел - Страница 11

С кораблей? Я восстановил в голове карту города и сообразил, что какие-то из не самых крупных военных судов вполне могли подняться вверх по реке. Впрочем, артиллерийские орудия крупного калибра были способны достать до центра столицы даже из акватории залива.

За окнами несколько раз громыхнуло так, что пол под ногами ходуном заходил, а потом послышался рёв моторов, и мимо ворот промчались несколько танков и пяток грузовиков с солдатами. Ещё одна штурмовая группа проскочила двор и умчалась дальше через выезд, выходивший на соседнюю улочку, а откуда-то с верхних этажей по ближним зданиям ударили плазменные лучи, следом понеслись шаровые молнии.

– Всё, пошла жара! – обрадовался Василь. – Монархистов здесь не так много, им позиций не удержать!

– Хорошо бы, – вздохнул я. – Так понимаю, к нам армейцы прорвались?

– Угу, но это какая-то сборная солянка. Они погоды не сделают.

Антон тяжко вздохнул и спросил:

– Умыться-то можно где-то?

Василь глянул на бывшего сослуживца без всякой теплоты, скорее уж оценивающе-остро, но всё же нехотя поднялся со ступеньки.

– Петь, ты идёшь?

Пить не хотелось, а внешний вид меня сейчас нисколько не волновал, поэтому я перебрался к чугунному радиатору батареи центрального отопления, постелил на пол шинель и уселся на неё сверху.

– Тут вас подожду.

Парни утопали по коридору, а я вновь погрузился в поверхностный транс, продолжил набирать потенциал и равномерно распределять по организму втягиваемую в себя сверхсилу, заодно пытался лёгкими воздействиями снять перенапряжение энергетических каналов. В относительной тишине и спокойствии просидел минут пять, а потом началась беготня и пришлось перебираться в глухой закуток.

Там меня и отыскал Василь.

– Держи, – сунул он стакан чая. – Не знаю, как ты пьёшь, три ложки сахара положил.

Чай оказался горячим, крепким и сладким, я сделал несколько глотков, потом спросил:

– Антона где потерял?

– А-а-а! – досадливо отмахнулся Василь. – Блюёт!

«Ну хоть не в камеру заперли», – подумал я и пожал плечами.

– Денёк у него тот ещё выдался.

– Слабак! – безапелляционно отрезал Василь.

Я с этим утверждением спорить не стал.

– Оно и к лучшему, нет? Для нас лучше, я имею в виду.

– Ну да, – согласился товарищ. – Но знаешь, я Машку прямо зауважал.

– А где она, кстати?

– С ранеными помогает.

Раненые!

Я со стоном поднялся на ноги и вернул Василю пустой стакан.

– Ты чего? – удивился тот.

– Я ж в травматологии стажируюсь! Мой профиль!

– Ну, пошли…

Раненых размещали в подвале, там оказалась обустроена полноценная операционная, в которой работала хирургическая бригада, а ещё в нескольких кабинетах развернули импровизированные приёмные покои. Вот в один такой меня и отрядили.

– Извлечение пуль, местная анестезия, временная остановка кровотечений! – отрекомендовался я с порога дядьке в некогда белом халате, а ныне пестревшем алыми, красными и бурыми пятнами разной степени свежести. – Нужен?

– Спрашиваешь!

Я снял пальто и пиджак, кинул их в угол, закатал рукава сорочки и сложил ладони лодочкой. Когда в пригоршню плеснули медицинского спирта, протёр руки и влился в процесс оказания неотложной помощи пострадавшим сотрудникам комиссариата и прорвавшимся к ним армейцам. Занималась наша бригада не самыми тяжёлыми случаями, но и однотипными они тоже не были, разве что преобладали пулевые ранения. Меня преимущественно задействовали как анестезиолога, и если с изредка поступавшими к нам операторами проблем не возникало, то для воздействия на нервную систему обычных людей приходилось задействовать активную технику, что выматывало просто-таки несказанно. Не из-за каких-то существенных объёмов задействованной сверхсилы, а из-за практически ювелирных манипуляций ею.

Но приспособился худо-бедно, влился в процесс и потому не сразу среагировал на окрик от двери:

– Линь, на выход!

Меня потрясли за плечо, тогда только обернулся и увидел знакомого оперативника из секции-пятнадцать по фамилии Грин.

– Идём! – потянул тот меня в коридор.

Я наскоро сполоснул окровавленные ладони, схватил свою одежду и поспешил за оперативником, на ходу раскатывая рукава сорочки.

– Что-то случилось? – спросил у него, уже поднимаясь по лестнице.

– На инструктаже расскажут! – отмахнулся Грин, разве что удосужился предупредить: – Ты с Коростой в моём экипаже, держись его.

В экипаже?! Это куда нас опять нелёгкая понесёт?

Стрельба на улице поутихла, теперь столкновения шли где-то в прилегающих к комиссариату кварталах и, как видно, появилась возможность выдвинуться в город.

Неужто к правительственному кварталу перекинут?

На инструктаж мы поднялись во всё тот же холл второго этажа, куда прежде доставили пленного. Людей там заметно прибавилось, кто-то был в армейской форме, кто-то в штатском, и я далеко не сразу углядел Василя с Антоном, а когда протолкался к ним, то шепнул:

– Чего тут?

– Тише! – прошипел в ответ Василь. – Слушай!

Слово взял невысокий господин с глубокой залысиной, крупным орлиным носом и щёточкой усиков над верхней губой. Ходить вокруг да около он не стал и заявил, что нам жизненно важно в кратчайшие сроки снять осаду с осаждённого мятежниками Адмиралтейства, а посему при поддержке операторов на прорыв будет брошена вся имеющаяся в наличии бронетехника.

Дальше началось назначение ответственных лиц со стороны комиссариата и утрясание прочих организационных моментов, а рядовых сотрудников попросили на выход.

– Это кто был? – спросил я у Василя, когда мы спустились на первый этаж.

– Генрих Черник, – сказал тот и пояснил: – Второй человек в комиссариате.

– А первый ваш где?

Ответом стало неопределённое пожатие плечами.

Вслед за большинством риковцев мы двинулись на задний двор, а только покинули здание, и тут же послышался крик:

– Воздух!

В дверях возникло столпотворение, кто-то рухнул в снег, а я рванул к гаражам, ещё и потянул за собой Василя. Антон припустил следом.

– Бегом!

Загрохотали крупнокалиберные пулемёты, понеслись в небо росчерки трассеров, донёсся рёв авиационных двигателей, вой бомб. Что-то громыхнуло в небе и дрогнул энергетический фон, но я глазеть на происходящее не стал и нырнул в гараж к броневику. Мои спутники заскочили следом, и сразу рвануло раз и другой, качнулась под ногами земля, умолкли зенитные пулемёты.

Василь выглянул наружу, и тряхнул головой, после обратился к суетившемуся у броневика технику:

– Что с машиной?

– На ходу! – отозвался дядька в синем комбинезоне. – Заправлен под пробку, боекомплект загружен.

– Втроём поедем? – спросил Антон.

– Нет, сейчас люди подойдут, – ответил Василь и потребовал: – Ты, давай, потенциал набирай! Мы как операторы поедем, кинетические экраны ставить будем!

И точно – Грин привёл с собой водителя и пулемётчика из числа сослуживцев.

– Давайте, давайте, давайте! – закричал он ещё от ворот. – Выдвигаемся!

Я сплюнул и неохотно полез в успевшее опостылеть нутро броневика.

Сущий ведь гроб на колёсах, если разобраться!

Впрочем, лучше уж такая броня, чем никакой.

Так ведь?

Вопреки заявлению господина Черника, совсем уж всю бронетехнику к Адмиралтейству не погнали, часть придержали для обороны комиссариата. В первую очередь это коснулось огромных тяжёлых танков незнакомой мне конструкции, зенитных орудий на колёсных лафетах и грузовиков с крупнокалиберными пулемётами.

Основу нашего ударного кулака составили прорвавшиеся армейцы, их усилили операторами из числа сотрудников комиссариата. Возглавили колонну три средних танка, вслед за ними покатили броневики и грузовики с пулемётами и пехотой, некоторые из которых тянули за собой миномёты и артиллерийские орудия. Наш бронеавтомобиль поставили прикрывать машины с боеприпасами.

Вроде и не такой уж большой отряд собрать получилось, но сколько мятежников может быть? Пусть даже они через одного операторы, мы тоже не лыком шиты.