Игра Хаоса. Книга десятая (СИ) - Свадковский Алексей Рудольфович - Страница 27

Чудесная машина, подарившая мне радость полета и крылья, стала невольным заложником, сдержавшим удар, и эти мгновения промедления мне дорого обошлись. Вверх резко, не то, что в прошлый раз, полетели мелкие камни, разогнавшиеся, что твои пули, пропитанные силой духа, швырнувшего их. Шестикрылка неуклюже попыталась рвануть вперед, уходя из-под удара, но слишком медленно — снаряды отстучали дробь по щиту, он мигнул и погас на излете атаки, но последние камни зацепили крыло и впечатались в брюхо. Мир заплясал перед глазами, стрекоза рыскала, как потерявший управление винтокрыл, показалось даже, небо с землей пару раз поменялись местами. Желудок попытался сбежать, мои ноги судорожно сжались, грозя раздавить несчастное насекомое, я не чувствовал пальцев, вцепившихся в луку седла… но надо отпустить руку! Ветки прямо перед глазами! Что это — очередная атака или деревья у земли?! АКТИВАТОР! Большое исцеление на стрекозу…

Безумная юла окружающего замерла, мы в воздухе, дух опять мерцает — Ментальный шторм! Мне нужно время.

Беззвучный вой духа отразился ломотой в костях. Холм вздрогнул, заходил ходуном, будто его била крупная дрожь, с него посыпались собранные ветки и куски дерна. Ага, не сладко?! Но в бою не бывает передышки. Моя птичка плавно соскользнула с земляного бока. Мечедиски Ламаля приняли цель — изумрудную ящерку. Свист рассекаемого воздуха, хищный нырок вниз, срезанные пласты грунта летят в стороны, а смертоносный металл идет на второй заход. Хорошо. Но такими темпами Диски быстро не справятся, все-таки они не предназначены для охоты на живые горы. Тройной разрез, выбор варианта, и три воздушные лезвия, вырастая в полете, бьют в макушку холма, оставляя глубочайшие борозды. А вернувшиеся диски легко смахнули перепаханную землю.

Что-то заставило меня неожиданно напрячься. Вой замолк! Быстро же дух скинул воздействие. Треск, брызги коры, и один из дисков исчезает — ближайшее к холму дерево шагнуло под удар!

Так дело не пойдет! В эту игру можно играть вдвоем: Лесной гигант — и прозрачная зеленая тень влетает в морозный дуб, который тут же угрожающее заскрипел ветвями. Мой дух тоже умеет управлять растениями, многого я от него не жду, но помешать противнику хоть в какой-то мере он должен. Правда, диск остался всего один, ему нужно помочь. Вот никогда не думал, что буду жалеть о слишком большой разрушительной силе своих карт… Так, что у меня есть такое, чтобы не расходилась вторичная волна разрушения от центра удара? Ха, серебро, но сейчас может отлично сработать!

Порыв ветра, порожденныйШквалом острых осенних листьев, пробежался по лесу, неся бритвенно-острые желтые лезвия. Их всего несколько десятков, что они могут сделать с тушей холма? Но с каждым мгновением, с каждым пройденным метром, ветер подхватывал все новые и новые листья: срывал с ветвей, зарывался в опавший ковер — и скрученные побуревшие пластинки распрямлялись, окрашиваясь в солнечно-желтый, сверкая наточенной кромкой. Пронесясь по намеченному мною пути, к убежищу духа поток принес лавину… Но столкновения я не увидел — Шестикрылка ухнула вниз и вбок, чтобы уйти от очередного града камней и щепок.

Выровнявшись, огляделся: холм похож на перепаханное поле, вокруг очередные кучи земли вперемешку с теряющей цвет листвой. Точно попал. Но мы слишком низко, замерзшая стрекоза снова натужно гудит, набирая высоту… — и ей в бок прилетает увесистый булыжник с другой стороны!

Нас буквально смахнуло с неба. Крылья справа смяты, брюхо в крови, и Шестикрылка исчезает подо мной, погибнув. Громко вопя, я рухнул с небес вниз. Моховой ковер частично смягчил удар, доспех полыхнул, принимая на себя урон. Оглушенный падением, частично дезориентированный, я попытался встать. Кто напал?!

Дуб, выбранный Лесным гигантом, треща как старик, замахнулся на меня… Отозвать!!! А земляная гора, хоть и потеряла в массе, рванула ко мне, резко увеличиваясь в размерах. Пасть-воронка разрослась до широкого тоннеля. Хочешь, значит, сожрать? Ну, что ж, попробуй! Несмотря на падение, удар и неожиданный поворот в схватке, разум спокоен. Пережив столько боев, я точно не позволю себя убить какой-то земляной кучке. Расстояние между нами сокращается, десятки шагов, разделяющие нас, странное существо преодолевает за считанные секунды, но мне их хватает, чтобы принять решение и реализовать его. Книга вспыхивает передо мной, холм все ближе, буквально в паре шагов, земля содрогается под ногами. Замена — использованная карта исчезает, уступая место другой, каменный язык выстреливает вперед, пытаясь меня накрыть. Применить.

Духовные кандалы, карта серебряного ранга, на время блокирует магические возможности цели, разрывая ее связь с манопотоками, и лишает способностей, парализуя тело. Паралич лишь на время и зависит от уровня силы существа, но мне много и не надо. Я четко видел того, кто всем этим управляет, и как ярко-зеленая ящерица забилась в призрачных цепях. От этих конвульсий затрясся холм, а я, не раздумывая, рванул вперед, во все еще распахнутую пасть.

Преображение, судорога боли привычно сотрясает тело, но тренировки уже давно меня к ней приучили. Я расту, я меняюсь: лапы вместо рук, звериная пасть раскрывается в реве, ассирэй частично поделился со мной своей силой. Удары лап разрывают дерн, крошат зубы-деревья, готовые перемолоть мое тело, я раскидываю в стороны комья земли, стремясь добраться до хорошо видимой цели, сейчас старающейся сбросить оковы. Он силен. Одна из цепей звонко лопается, не способная его сдержать. Вторая вот-вот готова уступить, но я успеваю раньше — удар лапы взламывает каменную скорлупу, защищающую духа, вторая сжимается на горле ящерицы, судорожно задергавшейся в моих руках.

«Не убивай!» — панический вопль коснулся моего разума, протранслированный Тайвари.

Ну что же, вот теперь поговорим. Попросив помощницу создать канал для ментального общения и немедленно схлопнуть его при любых попытках мне навредить, я послал духу серию мыслеобразов: сияющая на моей груди печать стихий, три великих духа, грозно взирающие на своего младшего собрата, божественная воля, принявшая форму сжимающейся перчатки, и маленький огонек жизни, мерцающий у меня в руке.

— Подчинись мне или умрешь! — голос, наполненный рокочущим рычанием стража богов, явно произвел нужное впечатление. Дух опешил, от него повеяло осторожным смирением. Я же продолжил: — Мне нужна твоя клятва. Клятва служения, скрепленная истинным именем.

Ящерка снова задергалась в моей руке, громко вереща и пытаясь вырваться. Имя — это суть самого существа. Нарушить клятву истинным именем — значит его лишиться, а вместе с ним потерять и часть себя, пройти болезненное низвержение и вновь стать маленьким, слабым, полуразумным созданием. В отчаянии дух попытался разорвать связь с этим планом бытия, соскользнуть в тонкий мир, из которого был призван много лет назад, но рука, облаченная в латную перчатку, лишь плотнее сжалась вокруг его горла, не позволив этого. Когти впились в шею, готовые сломать ее в любой миг. Небытие или рабство — единственный выбор, что пленитель оставил ему, и, осознавая грозящую гибель, смерть, после которой не будет ничего, дух, смирившись, выдохнул требуемое:

«Я, Киттин, клянусь своим истинным именем, что буду тебе слугой».

На ящерку было больно смотреть, такое отчаяние в глазах существа я видел только у приговоренных к смерти. В ментальном плане — тоска и обреченность. Настолько ценит свою свободу? Или я упускаю что-то важное? Надо срочно разбираться.

— Почему ты на меня напал, Киттин? Кто приказал тебе это сделать? Как ты оказался в этом мире?

Вопросы. Сложные вопросы, требующие ответов, которые так трудно облечь в форму коротких и простых понятий, доступных смертным. Но Киттин попытался.

Мысли, образы, ощущения из давно минувших времен. Слово призыва, слово обещания, будто ключ от новых дверей, коснулось элементарного плана Земли, где в буйстве энергий витали подобные ему. Бесконечное количество постоянно меняющихся форм, густые потоки эфира, материя, формируемая и рассыпающаяся сразу после сотворения. Он откликнулся на призыв в надежде на силу и в жажде ощутить нечто новое, стать другим, выйти за пределы окружающего мира, постигнув новые формы бытия. Слово стало ключом и дорогой, по которой он соскользнул в мир смертных, и там был заключен договор, который до сих пор поддерживается камнем силы. Долгие столетия он был для него якорем, позволяющим удерживаться в этом месте, но сейчас превратился в непосильный груз, выталкивающий обратно. Соглашение нарушено и теперь он должен быть изгнан. Заключая договор, дух обязывался хранить верность хозяевам, защищать их владения от любых врагов, с которыми ему справиться по силам. Оберегать возведенные здания и постройки, помогать всходить урожаям растений, которые собирались взращивать призвавшие.