Настоящий американец 3 (СИ) - Живцов Николай - Страница 14

Как и в случае с Альфа Ромео мы начисто разбили несколько машин. Но если для итальянцев мы долбили в основном Джульетты, то для американцев и прочих европейцев “моделями” стали дешевые машины производства Ford, Chevrolet и Buick. Мерседесов и прочей европейской автоэкзотики мы быстро не смогли найти, поэтому пришлось обходиться американским ширпотребом нижней ценовой категории.

Это вылилось мне в сорок тысяч долларов, именно столько стоили разбитые машины, нам приходилось покупать новые, так как была нужна максимальная наглядность. Если использовать что-то со вторичного рынка, то на это наверняка постараются списать результаты, а вот с новыми машинами такое не прокатит.

Краш-тесты автомобилей всех трех американских производителей прошли ожидаемо плохо. Настолько плохо что Якокка даже в сердцах назвал их гробами на колесах, такое сильное впечатление произвели на него переломанные манекены. Впрочем, этот в будущем распиаренный до невозможности товарищ всегда отличался тем, что за словом в карман не лез, но и остальные «зрители» тоже были впечатлены до крайности. Так что целый ворох контрактов на строительство стендов для краш-тестов и использования подголовников в автомобилях были у меня, считай, в кармане.

Мы с лихвой отбили абсолютно все затраты на этот показ с одного только Форда, с которым чуть позже подписали контракт на четверть миллиона долларов. Я оценил права на использование подголовников и подлокотников во всех машинах Ford еще дороже, но это был тактический ход чтобы уступить и добиться желаемого.

Все остальные игроки американского и европейского рынка тоже были вынуждены платить такие же деньги, тесты ведь, как и результаты должны были получить очень широкое освещение в прессе.

Это визит представителей Альфа Ромео в Миддлтаун освещал только Motor Trend, а сейчас к репортеру из этого журнала добавились его коллеги из Car Life и Scince and Mechanics.

Мне было нужно такое представительство прессы именно для того чтобы четвертая власть повлияла на атопроизводителей. Ведь никому не захочется прочитать статью о том, что его конкурент заботиться о безопасности покупателей своих машин, а ты нет. Поэтому, когда мы с Якоккой предварительно ударили по рукам я не сомневался, что и остальные тоже достанут чековые книжки.

Первая часть моей программы удалась с лихвой, два с половиной миллиона долларов я заработал буквально за один день, не считая конечно бумажной работы и согласований.

Осталось только провести конференцию насчёт Дайтоны и мои цели можно считать полностью достигнутыми.

— Рональд, что слышно в городе? — спросил Абрам Циперович своего старого друга и бывшего клиента, доктора права Шапиро, когда тот зашел его проведать. Ципперовичу после той скандальной истории с Уилсоном все же пришлось оставить практику. Хоть они и заключили мировое соглашение и не довели дело до суда, но слухи уже просочились, а клиентам очень не понравилась возможность ухода их секретов от адвоката на сторону и от услуг Циперовича начали отказываться.

— Протесты не утихают, — отозвался Шапиро, прожевав поданный к чаю бисквит. Они сидели на террасе с видом на небольшой сад и наслаждались тенью в этот жаркую летнюю пору. — Только теперь уже протестуют против арестов Маргошеса и других раввинов. Уже троих забрали.

— Какой ужас! — искренне воскликнул Циперович. — До чего мы докатились, евреев арестовывают из-за недобитых нацистов. И знаешь что, мой племянник Натан говорил что у сегодня на заводе у Уилсона было не протолкнуться от бошей. Что-то он им там продавал из своих новинок.

Услышав фамилию несостоявшегося зятя Шапиро поморщился как от зубной боли. Его сейчас как будто в очередной раз ткнули лицом в нечто что Рональд очень не любил — в его неправоту. Он ошибся, как говорят в соседнем Гошене поставив не на ту лошадь и теперь эта ошибка преследует его постоянно.

Чувство разочарования от того, что Уилсон оказался не слабохарактерной размазней было так сильно и он даже прослушал, что говорил Циперович. Пришлось переспрашивать.

— Прости Абрахам, что ты сейчас сказал? Можешь повторить?

— Рональд, это так на тебя не похоже, — скрывая довольную усмешку пожурил приятеля Циперович. — Я говорю, что эти боши будут в городе и завтра, Уилсон проводит с ними какую-то встречу в сити холле.

— Да? Как интересно…

Шапиро еле дождался окончания визита, даже немного урезал время своего обычного пребывания в гостях, впрочем, Ципперович в этот раз и не думал его задерживать, не стал углубляться в воспоминания молодости. И как только Шапиро добрался до своего дома, он первым делом взялся за телефон.

— Чем мы хуже жителей Бруклина? Мы тоже можем выразить свою гражданскую позицию! — мстительно процедил он, набирая первый по списку номер.

— Это что еще за гадство? — услышав нарастающий гул с улицы, я подошел к одному из окон в зале, где сейчас шли переговоры насчет участия европейских и американских команд в будущей гонке в Дайтоне.

За мной потянулись и представители автопроизводителей и все мы увидели, что возле сити-холла собралась нехилая толпа. Многие стояли с плакатами общий смысл которых был “Нацисты, убирайтесь в свою Германию!”.

В отдалении стояла пара полицейских автомобилей. Сидя на капоте одной из них, курил шеф полиции и задумчиво созерцал происходящее. Мне показалось странным, что никаких попыток пресечь беспорядки им и его людьми не предпринималось, и это после Нью-йоркских событий, всколыхнувшие полмира. Очень странная позиция стража порядка.

Узнал я в толпе и еще одного моего хорошего знакомого — Рональда Шапиро, отца Сары, который вроде бы не принимал непосредственное участие в стихийном митинге, то есть не выкрикивал лозунги и не размахивал плакатом, но тем не менее, находился среди своих братьев и сестер по вере.

— И как это понимать, мистер Уилсон? — задал вопрос моментально побледневший представитель Мерседеса.

Рядом с ним с такими же лицами стояли представители Порше и БМВ.

— Сейчас разберемся, — в раздражении я дернул кадыком и, махнув рукой Каллахену, приказывая тому жестом следовать за мной, направился на улицу.

По пути вниз к нам присоединились еще пара ребят из охраны. Так что перед толпой я оказался не в гордом одиночестве, а с серьезными парнями за спиной.

При виде меня на ступенях сити-холла вся напускная нейтральность с Шапиро сразу же слетала.

— А вот и он! — закричал мой несостоявшийся тесть. Обращался он при этом к собравшимся здесь единоверцам. — Фрэнк Уилсон, мы, жители Миддлтауна требуем, чтобы ты прекратил вести какие либо дела с бошами! Иначе мы будем вынуждены подвергнуть тебя остракизму!

Толпа его поддержала криками и свистом. Нужно было срочно менять их агрессивный настрой.

— Господа! — в свою очередь закричал я. — Вы перегибаете палку! Война закончилась десять лет назад. Виновные в тогдашних преступлениях наказаны. Не забывайте кто сейчас главный враг свободного мира! Это коммунисты! И своими протестами вы только льете воду на мельницу красной пропаганды. Вы же не хотите, чтобы нашим милым Мидллтауном, как и штатом и нашей великой родиной управляли коммунисты! Или вы уже встали на тот разрушительный путь, который прошли Юлиус и Этель Розенберги?

Мои обвинительные слова немного ослабили напор протестующих, да и воспоминания о жестоком подавлении властями протестов в Нью-Йорке были еще свежи. Но с толпой сегодня был Шапиро. Этот мелочный урод из-за мести решил поиграть в гражданского активиста и натравить на меня своих единоверцев, до кучи разрушив мой автомобильный бизнес.

— Не слушайте этого предателя американской мечты и свободной Америки! — воскликнул он, наставив на меня указательный палец. — Он продался бошам! Для него прибыли важнее совершенных нацистами преступлений!

— Слова коммуниста! — парировал я, тоже изобразив памятник Ильичу. — Рональд Шапиро — раз ты против капитализма, то ты коммунист!