Князь Гиперборейский (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 44

— Уже несколько месяцев, — напомнил парень, ловко сворачивая на двухуровневую развязку, чтобы уйти на Рим. — Но я понимаю, у тебя работа, командировка в далекую Россию…

— Мог бы и приехать на несколько дней, — укоризна прорвалась в голосе девушки. — У меня уютная квартирка, нам было бы хорошо.

— Извини, не получилось, — смутился жених. — Отец нагрузил меня какими-то бумагами как простого клерка. Причем, даже не оплатил работу.

— Да ты и не сильно-то переживаешь, — рассмеялась Бьянка. — Ладно, вези меня домой.

Оставшееся до семейного ужина время она провела в расслабленности и неге. Сначала ванна с морской солью, потом маникюр, прическа, выбор вечернего платья. То и дело поглядывая на часы, Бьянка с каждой минутой ощущала какое-то непонятное беспокойство. А если за ней следят инквизиторы? Встреча с Дженнаро Баталья могла иметь последствия. Вдруг он успел передать своим сообщникам, чтобы те следили за ней даже в Риме? Как бы хотелось, чтобы Никита уничтожил мага-инквизитора! Девушка надеялась, что барон умеет держать слово. После встречи с Дженнаро больше никто не беспокоил девушку, что наводило на оптимистичные мысли.

Виченцо она встречала в нежно-лазоревом платье в пол, купленном в Петербурге. Тонкая ткань, облегающая ее стройное тело, открытые плечи и шея вогнали парня в состояние глубокой восторженности и заторможенности, и чтобы привести жениха в чувство, Бьянка шутливо щелкнула его по кончику носа.

— Поехали уже! Не будем заставлять родителей ждать нас!

Семья Гросси, чего уж скрывать, нравилась девушке. Изабель, мать Виченцо, до сих пор сохранила в глазах блеск юности, когда глядела на своего мужа, и каждое ее прикосновение к нему, даже нечаянное, вызывало ответную реакцию. Бьянка, сидя за столом рядом со своим парнем, невольно думала, а как будет у них? Сохранят ли они свежесть отношений через пять или десять лет?

Луиджи Гросси с трудом сдерживал нетерпение, чтобы поговорить с девушкой. Он-то как раз понимал истинную причину приезда Бьянки Руджерро в Рим, но дал возможность жене наговориться с будущей, как ему представлялось, невесткой. Лишь перед десертом им удалось уединиться под предлогом деловой беседы. Как-никак, у государственного секретаря могли появиться вопросы к журналистке, прибывшей из России.

— Как там наш общий друг? — протягивая Бьянке бокал с мартини, спросил Гросси. Он отхлебнул из стакана местный арценте[1] «Bellavista» и обхватив его пальцами, облокотился на край балкона.

— Очень занят после вашего предупреждения, сеньор Луиджи, — с благодарностью кивнула девушка, пробуя напиток. — Надо сказать, он из тех деятельных людей, которые не отмахиваются от помощи. Благодарит вас за информацию.

— Называй меня Луиджи, дочка, — улыбнулся госсекретарь. — Значит, русская машина государственной безопасности закрутилась… Что ж, это радует. Но, как я понимаю, есть нечто такое, что тебе необходимо передать как личную просьбу господина Назарова.

— Дело в том…, — Бьянка покрутила бокал пальцами, как будто собиралась с мыслями. — Может, чуточку издалека.

— Как угодно, времени у нас достаточно, — благосклонно произнес Луиджи.

— Некий Дженнаро Баталья является сильным магом-рунологом, как выяснилось недавно. Он уже успел серьезно разозлить все силовые службы русских, умудряясь вербовать в свои ряды студентов с помощью своих возможностей. Никита хочет точно знать, кто в папской Инквизиции еще умеет работать с рунической магией, и кто был учителем Батальи. А еще нужно достать фотографию Доменико Котеза, который вместе с Боргезе — комиссаром Второй капитулы Ордо Маллеус — хотят уничтожить род Назаровых.

Гросси кивнул. Ему были знакомы все эти фамилии. Более того, Котез периодически появлялся в резиденции Папы и получал какие-то наставления, а может — индульгенцию за свои многочисленные грехи.

— Просьба деликатная и опасная, — не стал скрывать Гросси. — Моя работа не предполагает вмешательства в дела Инквизиции. А учитывая, что часть кардиналов была настроена против меня, пришлось идти на жесткие меры, вскрывая факты их биографии, которые не должны подлежать огласке.

— Вы их шантажировали? — проявила спокойствие Бьянка, попивая мартини.

— Само собой. Иначе этих олухов никак не осадить. Оказалось, что Инквизиция давно и тайно от всех курий провела реорганизацию, чтобы не зависеть ни от кого, кроме Папы. Когда об этом факте узнали кардиналы, было уже поздно. Я, конечно, приложу максимум возможностей, чтобы добыть нужную информацию, но не обещаю.

— Никита не настаивал столь категорично, и он поймет, если ничего у вас не получится.

Гросси усмехнулся про себя. Именно такая трактовка просьбы больше всего пугала его. Он помнил тот вечер, когда его похитили с яхты и доставили на какой-то островок, на котором русских было больше, чем сельди в Неаполитанском заливе. Тот ужас до сих пор оживает во снах, после которых Луиджи посылает горячие молитвы Святой Марии, чтобы новые работодатели помнили о нем как можно реже.

— Если ты не против, милая, я проконсультируюсь с некоторыми специалистами, а потом сам позвоню тебе. Устроит такой вариант?

— Более чем, — кивнула девушка. — Только, пожалуйста, будьте осторожны. Как только заметите интерес к себе, сразу же прекращайте копаться в опасной теме.

Луиджи был тронут заботой красивой журналистки, и очень хотел, чтобы она однажды вошла в их дом невесткой. Скорее всего, так и будет, если сам Виченцо не начнет творить глупости на ровном месте. С молодыми часто такое происходит. Но… связавшись с Назаровым, о спокойной жизни можно забыть. Его просьбы — это неукоснительное исполнение договоренностей, а молоденькая Бьянка еще не знает, с кем связалась.

После ужина Изабель долго не отпускала девушку, словно хотела обсудить все новости из холодной России, восторгалась платьем и даже захотела поехать в Петербург, чтобы своими глазами лицезреть модные магазины, где такая красота продается. Луиджи с трудом удалось угомонить жену, а Виченцо, посмеиваясь, утащил Бьянку в машину. Пора было ехать домой.

Через три дня в квартире Бьянки затрезвонил городской телефон. Сеньор Гросси сухо, и даже чересчур официально произнес в трубку:

— Сеньорита Руджерри, я готов с вами встретиться и обсудить интервью. Место и время узнаете у моего секретаря. Всего доброго, я буду вас ждать.

Бьянка в конспирологии давно научилась плавать как рыба в воде. Насчет секретаря — это был намек на Виченцо, которому следовало позвонить и узнать, где назначена встреча. Так и вышло. Когда она связалась с сыном государственного секретаря, тот назвал кафе на Виа Мерулана, где молодые люди частенько встречались. Понятно, кто был инициатором предложить именно это местечко.

— Дорогая Бьянка, что в моих силах — я сделал, — сеньор Гросси, прежде чем начать разговор, заказал себе чашку арабики. — Руническая магия давно запрещена в Инквизиции, и доступ к любой информации по ней тоже плотно закрыт. Я даже в архивах Ватикана не смог добиться того, чтобы хоть часть деловой документации заполучить. Все тщетно. И тем не менее мне удалось выйти на человека, который подсказал несколько имен, связанных с рунологией. Один из них — некий Андрон Лебедев… Да-да, русский, как ни странно. Был исключен из Ордена за использование этой магии в своих исследованиях. Что за исследования, увы, не знаю. Запоминай имена, Бьянка, только имена. Назаров сам разберется… Лебедев жив и живет в предместье Рима. Есть еще одно имя: Сальваторе Грава. Ему сейчас лет восемьдесят, не меньше. Именно он был последним магистром-рунологом, и есть все подозрения, что Баталья — его ученик. Если господину барону хочется докопаться до истоков, пусть занимается этим самостоятельно. Я же категорически тебе рекомендую держаться подальше от названных людей.

Гросси с самого утра был в плохом настроении. К нему напросился на аудиенцию первый секретарь русского посольства Тургенев. В ходе часовой беседы Луиджи был раздавлен полностью, и скрытые страхи снова заползли в его сердце. То, что хотели русские спецслужбы — читай, сам император Александр! — восхищало своей дерзостью и наглостью. Папе предлагалось пойти на тайное соглашение с русским Кабинетом, результатом которого станет дружелюбная взаимная политика. Ватикан допускается в Россию, где может обрести свою паству и проводить католические службы, но в разумных границах влияния. Взамен же Папа закрывает глаза на тотальное уничтожение Инквизиции. Тонкость подобной сделки лишь в одном: Феликс VII должен тихо и мирно быть сменен, а вместо него на папский престол сядет тот человек, который угоден русским.