Восходящая бессмертная (ЛП) - Сэндс Линси - Страница 15

Прежде чем он успел разобраться, что хотел спросить в первую очередь, она закончила класть свежие полоски бекона и продолжила. «Как я уже сказала, когда я только начинала, это должен был быть просто личный дневник. Но около восьми лет назад, когда мне было двадцать, я убиралась в своей комнате и наткнулся на заметки. Я никогда не читала их ни после того, как написала, ни даже во время их написания», — объяснила Стефани.

— Но в тот день ты все перечитала, — сказал он, и она улыбнулась.

«Ага. Хотя я до сих пор не знаю, почему, — криво призналась она и пожала плечами. «Короче. Я начала с первой, где написала, о Дэни и обо мне. . и это было на самом деле очень хорошо написано, я тебе говорю». Стефани криво улыбнулась и, подняв глаза, сказала ему: «На самом деле я написала их от третьего лица, как рассказ. Грег, вероятно, сказал бы, что это была своего рода попытка дистанцироваться от того, что произошло, и, вероятно, так оно и было, но так было легче их писать. Это также облегчило их чтение спустя годы. Это было похоже на чтение того, что случилось с кем-то другим, и, несмотря на то, что я знала, чем закончилась первая история, я не могла остановиться».

Ее взгляд вернулся к бекону, который она готовила. «И тут мне в голову пришла эта сумасшедшая идея. . Старший сын Маргариты, Люцерн, писатель. На самом деле он документирует, как члены его семьи находят и заявляют о своих спутниках жизни, но это публикуется как паранормальный роман. Семья рассматривает их как исторические документы, но остальной мир видит в них любовный роман или что-то в этом роде», — сказала она, посмеиваясь.

«И ты подумала, почему бы не опубликовать свои заметки, которые на самом деле являются историческими отчетами, как ужасы», — догадался он.

«Ага.» Стефани улыбнулась ему. «Я думала, что это сумасшествие. Я имею в виду, когда я была еще обычным, ничего не знающим, смертным подростком, я мечтала стать писателем, когда вырасту. Я никогда не думала, что это произойдет. Но эти заметки лежали там, и у меня не было большого выбора карьеры из-за того, что я не могу получить высшее образование. Вот я и подумала, какого черта? Почему бы не попробовать?»

Стефани слегка покачала головой, словно все еще удивляясь тому, как сложилась ее жизнь. «Итак, я перепечатала их все, редактируя на ходу. Однако когда я закончила, я не знала, что с ними делать. У меня не было агента, и из некоторых исследований в Интернете я узнала, что получить агента почти невозможно, но опубликоваться без него также почти невозможно. Итак, я решила, что пойду по онлайн-маршруту самостоятельной публикации».

«Разве ты не могла просто взять под контроль агента, чтобы заставить его работать с тобой?» — указал он и был доволен, когда Стефани взглянула на него с отвращением.

«Конечно, могла. Я могла бы контролировать редактора или издателя и заставить их опубликовать меня, но это было бы обманом, — сказала она немного натянуто. «Я имею в виду. . что я должна была делать после этого? Стоять в книжных магазинах и контролировать людей, чтобы они покупали мои книги? Она фыркнула при этой мысли и покачала головой. «Я хотела работать честно. Если бы я собиралась просто контролировать всех на своем жизненном пути, я могла бы просто прийти в офис Джеффа Безоса и заставить его отдать мне пару миллионов или миллиардов долларов. Или, может быть, заставила его жениться на мне и забрала бы все, когда он бы откинул копыта.

Стефани с отвращением фыркнула. «Зачем вообще жить, если ты не собираешься делать что-то для себя, а просто заставляешь других делать всю тяжелую работу за тебя?» Она покачала головой. «Это не для меня.»

Торн улыбнулся ее возмущению, тоже довольный этим. Из новостей, которые он читал, ему казалось, что многие люди предпочли бы идти по жизни, живя за счет других, а не работать и зарабатывать себе на жизнь. Он был рад, что она этого не делала.

«В любом случае, — сказала Стефани, переворачивая бекон, шипящий на сковороде, — я самостоятельно опубликовалась в Интернете, и, к моему большому удивлению, первая книга пользовалась успехом. Он не был огромным или что-то в этом роде, но появилось небольшое количество поклонников, и эти читатели взбесились. Они распространили информацию — рассказали об этом, написали обзоры, рассказали об этом другим читателям и так далее. Моя вторая книга оказалась еще популярнее, а следующая еще лучше.

«Я имею в виду, что я не была успешнее Стивена Кинга, но деньги стали поступать, и количество моих поклонников почти удваивалось с каждой книгой», — сказала она ему. «После четвертой книги молва распространилась так далеко, что несколько издателей сами написали по электронной почте, что они заинтересованы в публикации меня на бумаге/в газете и спросили имя моего агента».

— Которого не было, — сказал Торн, когда тостер снова хлопнул за его спиной, и он снова принялся намазывать маслом.

— Нет, — согласилась она с весельем. «Но я нашла одного довольно быстро со всеми этими электронными письмами на руках. К счастью, хорошего. Она заключила со мной удивительную сделку, на… — когда она ненадолго замолчала, он оглянулся и увидел, как она оглядывает кухню, — пять лет и пять контрактов по три книги, благодаря чему у меня есть этот дом.

«Пятнадцать книг за пять лет?» — удивленно спросил он, закончив намазывать тост маслом.

«Все они уже были написаны по событиям, которые произошли между четырнадцатью и двадцатью годами или около того. Их просто нужно было отредактировать и перепечатать из тетрадей в документы Word», — объяснила она.

«Что ты будешь делать, когда у тебя закончатся дневники?» — с любопытством спросил Торн, закончив тост и повернувшись, чтобы посмотреть на нее.

Стефани фыркнула на это предложение. «Можно подумать это произойдет. Люциан регулярно таскает меня, чтобы помочь с тем или иным изгоем. Все, что мне нужно сделать, это написать, что произошло, когда я вернусь домой. И я довольно быстро печатаю».

— Люциан Аржено, — пробормотал Торн, узнав имя главы Североамериканского Совета Бессмертных.

«Да.» Она взглянула на него и криво улыбнулась. — Насколько я понимаю, ты встречался с ним в Венесуэле, когда он искал остров твоего отца?

— Да, — признал он, сохраняя бесстрастное выражение лица.

Видимо, недостаточно бесстрастное, понял он, когда Стефани усмехнулась и сказала: «Да. Он жесткий снаружи. Но это всего лишь прикрытие». Веселье улетучилось, она серьезно сказала ему: «Он действительно очень хороший человек, несмотря на всю эту холодную сталь, которую он показывает всем. Он просто парень, который обязан обеспечивать безопасность всех, и поверь мне, это тяжело для него». Она снова перевернула бекон и добавила: «Я уверена, что он вел себя высокомерно и мрачно, когда вы впервые встретились, и не поблагодарил тебя за то, что ты привел его и остальных на остров, чтобы спасти всех. Но я знаю, что он был чертовски благодарен за это и никогда не забудет, что ты сделал для нас, когда рискнул полететь на материк, чтобы найти его.

Стефани подняла голову и добавила: «И я тоже ЧЕРТОВСКИ благодарна. У меня была семья в этих камерах на острове. Если бы ты не помог, они могли бы все еще быть там. Так что спасибо, Торн.

— Да пустяки, — хрипло сказал он, чувствуя себя неловко от благодарности. Тем более, что то, что он сделал, действительно было корыстным.

— Пустяки, — твердо сказала Стефани. «Если бы кто-нибудь увидел тебя на материке….». Она покачала головой, не удосужившись сказать, что бы произошло. Но ей не пришлось. Он знал. Его бы расстреляли в воздухе, и, если бы он выжил, он бы оказался где-нибудь в каком-нибудь государственном учреждении, где бы остаток дней его тыкали, резали и проверяли, как лабораторную крысу. Но это был риск, на который он был готов пойти, чтобы освободить себя, свою мать и Марию от тирании отца.

— Можешь передать мне тосты?

Торн отогнал свои мысли и увидел, что Стефани переложила последний кусок бекона на тарелку с бумажными полотенцами, на которую положила первую партию, и теперь открывала французские дверцы двух двойных духовок, чтобы поместите его внутрь. Повернувшись, он взял тосты и подошел, чтобы поставить тарелку в духовку рядом с беконом, затем отступил назад, чтобы с восхищением наблюдать, как она закрывает двойные дверцы.