Лин-ли (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна - Страница 11

Лина проводила его спину задумчивым взглядом: осанка самая что ни на есть лордовская, внешность и одежда — лордовские, а поведение — нет. Может быть, все это показное? Проверка?

— Слушай, а чем кормят чаек? — донесся до нее полный энтузиазма голос "нелордовского" лорда. — Смотри, какие у нее голодные глаза.

Линетта снова помянула чертей Ризаля и бросилась догонять своего нового подопечного по совместительству нового напарника.

ГЛАВА 9

Приезжий лорд вести себя по-лордовски, то есть просто и понятно, отказывался совершенно, продолжая расточать дружелюбие направо и налево. Только удивленно вскинул брови, узнав, что в Прибрежье на весь город всего несколько коней, и те почти все у магистрата, поэтому добираться до общежития придется пешком. Усмехнулся и не стал капризничать.

"Да он издевается" — без перерыва крутилось у Линетты в голове.

Бесспорно, это замечательно, когда кто-то высокородный не задирает нос и ведет себя уважительно с теми, кто ниже него по социальной лестнице. Но настолько панибратское отношение к окружающим от представителя высшего общества вызывало вопросы, если не подозрения. Подозрения — да.

— И что же, все местные ходят пешком? — не переставая, расспрашивал Айрторн, продолжая с интересом рассматривать город.

— Все, — сдержанно отозвалась Лина, шагая по правую руку от него по узкой мощеной дороге, по обе стороны которой расположились одно и двухэтажные жилые дома из серого камня. Здания здесь стояли так близко друг к другу, что до перекрестка пробраться между ними на соседнюю улицу можно было разве что ребенку или очень тощему человеку — и то бочком и втянув живот.

Улица, носящая говорящее название "Прибрежная", являлась главной артерией Прибрежья и тянулась через весь город — от пристани до самого кладбища на окраине у леса — и была одной из немногих, где местные власти озаботились о дорожном покрытии.

— А если переезд? — не унимался лорд. — Тяжесть какая?

Линетта пожала плечами.

— Тачки, носилки.

— Потрясающе, — чему-то обрадовался Айрторн, будто из цивилизации попал в древние века.

— Не совсем, — она все же не удержалась от возражения.

По прибытии в город ей было совсем не весело тащить свой чемодан сначала в здание Гильдии магов, а затем, получив ключи, — в общежитие. Оплатить носильщика не позволила бережливость.

Лорд бросил на нее заинтересованный взгляд, однако, не услышав продолжения мысли, снова отвернулся. Вовремя — успел отпрыгнуть и сберечь свои роскошные волосы и плащ, когда кто-то из горожан додумался выплеснуть грязную воду прямо из окна второго этажа.

Что ж, помимо длинного языка, у Айрторна оказалась быстрая реакция, Лина оценила.

— Живая? — обернулся тот к спутнице. Линетта равнодушно пожала плечами — ей-то что, она шла с другой стороны, и на нее не попало ни капли. — М-да… — протянул лорд, задумчиво глядя на плывущие теперь частично по водостоку, частично прямо по улице овощные очистки. Бросил взгляд вверх, и окно, из которого была совершена атака, тут же с грохотом захлопнулось. — М-да, — повторил Айрторн. — Тут всегда так?

На сей раз Лина не сдержала улыбки — уж очень озадаченный у спутника стал вид.

— Иногда, — призналась честно. — Выливать помои на улицы в Прибрежье запрещено уже несколько лет, но многие этот закон по-прежнему игнорируют. Можно пожаловаться в магистрат, тогда нарушителей оштрафуют, — бодро закончила она и прищурилась, с интересом глядя на лорда: что скажет? Побежит жаловаться?

Сама Лина в том году еще как побежала. Ей, привыкшей к чистоте столицы с регулярно моющимися мостовыми, казалось просто немыслимым обнаружить себя облитой помоями средь бела дня на главной улице города. Жалобу приняли и виновных, скорее всего, и правда оштрафовали.

Вторую тоже приняли — все так же смотря на нее как на доносчицу и куда большую виновницу произошедшего, чем те, кто на самом деле нарушил закон.

Третью жалобу Лина писать не пошла — стала ходить по улицам осторожнее.

В ответ на предложение пожаловаться Айрторн только презрительно фыркнул. Посчитал ниже своего достоинства?

Однако Линетта снова ошиблась.

— Отойди-ка, — бросил он через плечо, повернувшись лицом к дому, на втором этаже которого только что захлопнулось злосчастное окно, и вскинул руки.

Лина задержалась на них взглядом и только сейчас поняла то, на что не обратила внимания при знакомстве: ни единого кольца на пальцах или браслета на запястьях. Белые маги обычно носили артефакты-накопители в виде кулонов, зато черные (как она подозревала, из чистого упрямства и желания отличаться от светлых) всегда предпочитали заряжать энергией кольца или носить браслеты с напитанными энергией подвесками. У Айрторна не было ни того, ни другого. Настолько впечатляющий резерв? Или впечатляющая своей глупостью самоуверенность?

— Что вы… ты собираешься делать? — с подозрением в голосе поинтересовалась она, глядя, как очистки поднимаются из лужи прямо в воздух.

— Маленькое черное проклятие, — безмятежно отозвался Айрторн. Дернул кистями, отряхивая овощные обрезки от воды, и вновь воздел руки к небу — очистки, повинуясь этому жесту, послушно полетели к указанному им окну.

Линетта обмерла от ужаса. Дружелюбный лорд — как бы не так. Аристократы были и остаются аристократами, не считающимися ни с кем, кроме себя.

Толком не отдавая себе отчет в том, что делает, Лина повисла на руке сбрендившего темного, до боли в пальцах вцепившись в рукав его плаща.

— Не смей. Может быть, там дети. Может, старики. Подумаешь, помои.

То, что ее порыв не закончится ничем хорошим, она понимала, но и стоять и смотреть, как проклинают людей, тоже не могла. Линетта не видела, не могла видеть проклятия, но наслышана о них была изрядно: они приводили к страшной мучительной смерти и даже не каждый темный мог снять проклятие, наложенное собратом по ремеслу. В свое время, около сорока лет назад, именно из-за такой способности черных магов король и наложил на всех обладателей этого цвета магии запрет на использование сил по отношению к бездарным — заставил носить ограничивающие серьги-артефакты, способные убить того, кто не подчинится закону. Столько лет, столько сил, чтобы восстановить равноправие светлых и темных, а какой-то молодой дурень…

Как ни странно, Айрторн ее не оттолкнул, не скинул со своей руки, хотя мог — она почувствовала, как напряглись мышцы под ее пальцами. Правда, только в первое мгновение — от неожиданности.

— Да шучу я, — улыбнулся лорд, глядя на испуганную Лину сверху вниз, не в том смысле, что свысока, а просто потому, что был выше.

— Шутишь? — не поверила она, не спеша ослаблять хватку.

— Ага, — весело подтвердил Айрторн и, словно не замечая, что Линетта все еще висит на его рукаве, закончил прерванное движение.

Очистки взлетели и, впечатавшись в мутное, давно не мытое стекло, остались на нем, намертво прилипнув.

Лина зажмурилась от ужаса.

Миг, второй, третий… Ничего не происходило, и она, осторожно открыв глаза, сразу наткнулась на насмешливый взгляд.

— Отпустишь? — Айрторн красноречиво покосился на свой рукав, и Линетта торопливо разжала пальцы, тут же на всякий случай отступив.

— И все? — спросила недоверчиво.

Все, что она видела, это обрезки овощей, прилипшие к окну. Магическое зрение ничего не показывало. Лина и не смогла бы увидеть черное проклятие, но остаточный фон от только что примененной магии должна была рассмотреть. Однако ничего не видела.

— И все. — Лорд пожал плечами, по-прежнему глядя на нее чуть насмешливо. — Держится крепко, без магии не оторвешь. Вот вызовут гильдийцев, чтобы отчистили им стекло, может, в следующий раз подумают, прежде чем выливать помои кому-то на голову.

Она все еще не могла поверить. Запрокинув лицо вверх, еще раз осмотрела окно второго этажа, глянула на спутника, потом опять на окно…

— Да мне голову оторвут за настоящее проклятие, — высказался Айрторн, и на сей раз Лина ему поверила. Оторвут, как пить дать, оторвут. А еще и ей заодно — за то, что допустила.